Тьма наступает - Бачурова Мила - Страница 35

— Тебе чего, приятель? Доставка? Эти лентяи вспомнили, что я заказывал шампанское? — Крюссен говорил по-французски. Моё появление его совершенно не смутило.

— Не совсем. Разговор есть. — Я заставил цепь на запястье засветиться.

Соображал Анри Крюссен хорошо.

— Понял, мсье аристократ, — глянув на цепь, только и сказал он. — Ускоряюсь, — и усилил натиск.

Барышня застонала громче.

Я бы мог, конечно, заставить Крюссена прервать своё занятие. Но что-то мне подсказывало, что управится он быстро.

Не ошибся. Не прошло и трёх минут, как Анри Крюссен появился в гостиной — босой, завязывающий на ходу пояс гостиничного халата.

— Что угодно мсье аристократу?

Крюссен взял с журнального столика полупустую бутылку шампанского. Взболтал оставшееся содержимое, печально на него посмотрел. Вздохнул и огляделся по сторонам.

Закрытых бутылок нигде не наблюдалось, на полу валялись три пустые. Крюссен вылил то, что осталось в бутылке, в бокал. Предварительно стерев с его стенки след помады.

— Чьей идеей была организация выставки? — спросил я.

С каждый шагом этого парня всё меньше верил в то, что он — новые врата Тьмы. Крюссен, как и сказала Кристина, жил в своё удовольствие. И выбираться в ближайшее время из гостиничного номера определенно не собирался.

— Минутку. Дайте подумать.

Крюссен отхлебнул из бокала. Моему вопросу он не удивился. Он в принципе не выглядел человеком, способным чему-то удивляться — видимо, своеобразный образ жизни приучил сохранять спокойствие в любой ситуации.

— Это было в Кении. Мы закончили экспедицию, пароход из Каира должен был прибыть через несколько суток. Мы приходили в себя в местной деревеньке. Целыми днями лежали в тени под навесом. Отдыхали, глазели по сторонам. И кто-то вдруг сказал — вообразите, господа, как забавно было бы переместить эту деревеньку, например, в Париж? Целиком, как она есть. Со всеми их хижинами, натуральным хозяйством, божками в алтаре, живым огнём… И с полуголыми барышнями, — подхватил кто-то. Вот уж точно будет сенсация, так сенсация! Мы озолотимся, господа!

— Кто это был? — быстро спросил я. — Кто сказал о сенсации?

— Не припомню, увы. — Крюссен развёл руками. — Может, Генри?.. Или Пьер?.. — он задумчиво посмотрел на меня. — Или… Постойте! Быть может, это был Жан-Клод?

Меня аж подбросило.

— Фамилия Жан-Клода?

— Дюбуа. А в чём, собственно…

— Где он?

— Не могу сказать. Кажется, остановился в меблированных комнатах, «Мариот» ему не по карману. Жан-Клод — нанятый сотрудник, он служил в нашей экспедиции носильщиком. Впрочем… А сколько времени?

Я ткнул в стоящие на журнальном столике часы в виде бронзового льва:

— Половина девятого.

— Так и думал, что уже утро, — проворчал Крюссен. — Оно всегда наступает так внезапно… Возможно, Жан-Клод уже где-то в городе. Он собирался прибыть к открытию выставки. Сказал, что хочет своими глазами увидеть, как эти парижские остолопы будут пялиться на сиськи негритянок, а их почтенные матроны — хлестать супругов по щекам. Это, мол, будет чертовски забавно. У Жан-Клода — своеобразные представления о забавах. — Крюссен отхлебнул из бокала ещё.

— А давно они стали разнообразными? — спросил я.

— Что?

— Представления Жан-Клода о забавах.

Крюссен снова задумался.

— Не сказать, чтобы я так уж хорошо знал этого парня. Носильщики — народ не постоянный, для каждой экспедиции мы набираем новых. Хотя, с другой стороны, четыре месяца, проведенные бок о бок — приличный срок… Поначалу Жан-Клод ничем не отличался от других носильщиков. С нашими проводниками он быстро нашёл общий язык, немного говорил на их диалекте. А потом его вдруг будто подменили. Глупые скабрезные шутки — над которыми смеялся он один, бесконечные разговоры определенного толка. Если нам случалось остановиться в какой-то деревне, туземкам Жан-Клод проходу не давал. Поймите меня правильно — я и сам не ангел. А девушки с чёрным цветом кожи физиологически ничем не отличаются от белых. Однако я придерживаюсь правила, что находясь в стране с иным укладом жизни, нужно соблюдать порядки, которые заведены там. И чья-либо принадлежность к белой расе отнюдь не является преимуществом. Более того — я абсолютно убежден, что все человеческие расы созданы Господом нашим по своему образу и подобию. И ни к кому из людей с иным цветом кожи или иной национальности не следует относиться так, как не относился бы к своему соплеменнику. Вы понимаете, о чём я?

Я понимал, что столкнулся с весьма неординарной личностью. Человеком, с которым в иных обстоятельствах был бы не прочь поболтать подольше… Но времени у меня, как обычно, не было. И я просто кивнул.

— В определенный момент мне пришлось поговорить с Жан-Клодом. Довольно строго, — Крюссен сжал кулак и задумчиво его осмотрел. — После того разговора Жан-Клод поутих. Но сейчас, когда я рассказал вам всё это, отчётливо вспомнил: идея организации выставки точно поступила от него. Жан-Клод больше всех носился с выставкой, совался буквально в каждую бочку. Изначально мы должны были расстаться с ним в Каире, но Жан-Клод изменил планы. Он прибыл с нами в Париж. И буквально потирал руки в предвкушении.

— А когда изменилось поведение Жан-Клода? Вы сказали, что в начале экспедиции всё было нормально.

— Месяца два назад.

Ну, собственно, что и требовалось доказать.

— Ясно. Спасибо, — я протянул Крюссену руку.

Он ответил крепким рукопожатием.

— Рад был помочь, приятель. А что, собственно…

— Надеюсь, вы об этом никогда не узнаете.

Я повернулся к Кристине. Она маячила в дверях гостиной, не решаясь зайти. Наверное, до сих пор испытывала неловкость.

— Ты не утратила умение прыгать на Щит?

Сопровождаемый заинтересованным взглядом Крюссена, я открыл окно и вскочил на подоконник. Стоит ли говорить, что хозяин номера не возражал. Даже придержал створку окна, чтобы мне было удобнее.

Оказавшись внизу, я поднял Щит. Кристина приземлилась точно в его середину.

Крюссен в окне разразился аплодисментами.

— Браво! Заходи ещё, приятель! — услышал я его бодрый голос. — И прекрасная мадемуазель — тоже, конечно же! Я закажу шампанского! Надеюсь, эти лентяи не забудут его охладить.

— Мне бы твои проблемы… приятель, — вздохнул я.

Такси у отеля «Мариот» дежурили постоянно. Мы прыгнули в ближайшее.

— К зоологическому саду, — бросил я.

— Сию секунду.

Шофёр лихо вырулил с парковки на бульвар. Вежливо спросил:

— На выставку изволите?

— Почему вы так думаете? — Голос Кристины прозвучал настороженно.

— А куда ж ещё-то? Сколько лет в такси работаю — а не припомню, чтобы зоологический сад таким популярным был. Выставка, говорят, уж больно интересная. — Шофёр поймал в зеркале заднего вида мой взгляд и подмигнул. — Я бы и сам сходил, да товарищ заболел, подменить пришлось. Билет свой соседу отдал. Тот жене наплёл, что на скачки собирается. Билет припрятал — надеюсь, говорит, не найдёт. — Шофёр рассмеялся. — Хотя, ежели найдёт — невелика потеря. Всё одно мне этот билет бесплатно достался…

— Бесплатно? — переспросил я.

— Ну да. Купил у разносчика газету, как обычно. А мальчишка и говорит — вы, мсье, ежели ответите правильно на вопрос на последней странице, бесплатно получите билет на выставку. Подмигнул и фотографию показывает. Я аж рот открыл. Видано ли — таких дамочек бесплатно поглядеть! Ну, подумаешь, чёрные. На них ведь не жениться…

— А что за вопрос был в газете? — перебила Кристина.

— Да надо было фамилию премьер-министра назвать. А кто ж её не знает?

Мы переглянулись. Кристина опустила голову.

— Как я могла это просмотреть…

— Просто ты не покупаешь газеты у разносчиков, — вздохнул я. — Расчёт, как и в Петербурге, был на то, что мы до последнего не сумеем оценить масштабы бедствия.