Тьма наступает - Бачурова Мила - Страница 47

— Ну, состязание, кто больше съест. Решил для разнообразия разориться?

— Ах, ну что вы. — Петров попытался всплеснуть скованными руками. — Какое там разорение, о чём вы? Количество участников ограничено количеством мест! Ну да, вечерок поработаем в убыток, не без этого. Зато — какая шумиха! Новые клиенты. Расходы окупятся буквально назавтра… А что — неужто вы по этому поводу?

— По этому, по этому, — проворчал Витман. — Догадливый вы наш.

— Значит, всё же полиция, — вздохнул Петров. — Но помилосердствуйте, господа! Я ведь не знал! Я не думал, что нарушаю закон!

— Какой ещё закон? — нахмурился Витман.

— Да откуда же мне знать, какой? Ежели арестовываете, так, стало быть, какой-то есть?.. Вот и прошу заметить, что я ни о чём таком — ни сном ни духом. С победителем-то мы уж договорились, конечно. Приятель мой им станет, он поесть и вправду не дурак. А я ему денег задолжал — вот и сторговались. Только я ведь и помыслить не мог, что…

— Так! — Витман тряхнул Петрова. — Всё. Хватит ваньку валять! Помолчи. Не на идиотов напал.

И потрясённый Петров действительно замолчал.

Тут перед нами остановилась спецмашина, из неё выскочили двое архаровцев Витмана. Видимо, он успел сообщить о нашем местоположении.

— Этого — в соседнюю с Юсуповым камеру, — распорядился Витман. — Особое внимание, усиленный надзор днём и ночью. В туалет пойдёт — и там должен стоять наш человек.

— Есть, — рявкнули парни.

Запихали Петрова в недра автомобиля. Уехали.

— Ну, вот и готово, — задумчиво сказал Витман, проводив машину взглядом. — Можем себя поздравить, капитан Чейн?

— Боюсь, рановато, — вздохнул я. — Ресторан необходимо закрыть. Мероприятие отменить. Но наблюдение не снимать до тех пор, пока не убедимся, что всё действительно закончилось. Ну, и с Петровым надо бы провести проникновенную беседу.

— Вы, капитан Чейн, учите меня делать мою работу, — оскорбился Витман. — Мой вам совет: бросайте это неблагодарное дело. Поезжайте лучше домой или в академию, да хорошенько выспитесь. Сегодня мы сделали всё, что могли, но праздновать победу пока рановато. Так что лучшая награда — сон. А допрос предлагаю отложить до завтра. Пусть посидит, страху наберётся. С браслетом на руке, в наручниках — никуда этот ваш Петров не денется.

Я кивнул. Выспаться и впрямь не мешало. А секунду спустя мне на плечо рухнул откуда ни возьмись Джонатан и во всё горло восславил императора. Значит, тоже не возражал.

Ночевал я в академии — решил, что беспокоить домашних лишний раз не стоит. А утром, уже привычно наплевав на занятия, сразу после завтрака сорвался и приехал в тюрьму-лабораторию Тайной канцелярии.

Нисколько не удивился, застав там Витмана. Собственно, к нему меня сразу и препроводили — Эрнест Михайлович расхаживал с дымящейся чашкой в руке по комнате, предназначенной для отдыха персонала. Персонала в комнате не наблюдалось. Железные люди, совершенно не устают.

— А, Константин Александрович! — поприветствовал меня Витман. — А я уж вас заждался. Заходите. Кофе?

На столе у окна стоял серебряный поднос с кофейником и пустой чашкой. Точь-в-точь такой, какой подавал секретарь в кабинет Витмана.

— Можно, — кивнул я и налил из кофейника ароматный горячий напиток. — С чего вы взяли, что я приеду?

— Знаю вас не первый день.

— Ну и как наши дела?

— А как вы постоянно умудряетесь так всё выкрутить, что я, ваш начальник, перед вами отчитываюсь?

В голосе Витмана звучала нотка раздражения, но он улыбался.

— Понятия не имею, — честно сказал я. — Вас это сильно расстраивает?

Уклонившись от ответа, Витман глотнул кофе и принялся докладывать:

— Петров спокойно сидит в камере, иногда выказывая недоумение по поводу происходящего. В мумию не превратился, чувствует себя прекрасно. Ресторан мои люди закрыли и опечатали. Пока ничто не предвещает. Но госпожу Нарышкину я с объекта не снял и усиление оставил. В конце концов, не исключено, что мы взяли ложный след, и что-то всё же грянет в этой треклятой антикварной лавке.

— Отлично, — кивнул я. — И что мы будем делать дальше?

— А что бы вы стали делать на моём месте? — весело прищурился Витман.

— Я бы привёз сюда Риито — того чернокожего мальчишку, который чувствует Тьму. И показал ему Петрова. Заодно допросил бы последнего.

— Вашего негритёнка уже везут, — улыбнулся Витман. — А допрос можем начать прямо сейчас, зачем же время терять.

Поскольку мы находились скорее в научном учреждении, чем в пенитенциарном, допросной комнаты здесь, как таковой, не было. В результате Петрова притащили в архив, где мы с грехом пополам и расположились за весьма неудобным столом.

— Зачем его вообще куда-то вести? — спросил я, опасливо покачиваясь на рассохшемся стуле, который мог сложиться пополам в любую секунду. — Могли бы допросить прямо в камере.

— Он там провёл ночь, — сказал Витман.

— И?

— И привык худо-бедно к помещению. Человек — тварь такая, быстро ко всему привыкает. А для допроса человека желательно поместить в среду, в которой он не бывал. Это сбивает с толку.

— Вы говорите о допросе обычного человека. А у нас тут — Тьма. Ей, по-вашему, есть разница между одной комнатёнкой и другой?

— Я работаю так, как привык, — отрезал Витман.

Я только руки поднял — мол, сдаюсь, снимаю претензии.

Когда Петрова ввели в помещение архива, выглядел он как обычный человек, которого накануне ни за что ни про что повязали на улице и слегка помяли. Никакой спесивости, с которой вчера смотрел на замаскированную машину, в лице не осталось. Волосы всклокочены, лицо посерело ещё сильнее, чем раньше, взгляд бегал. Наручники с него сняли, оставив только браслет, блокирующий Тьму.

— Присаживайтесь, — строго сказал Витман.

Петров опустился на стул напротив нас. Конвой Витман взмахом руки отпустил. Случись чего, лучше меня с ситуацией никто не справится, а остальные — только ненужные жертвы.

Я несколько секунд посмотрел, как нервно шевелятся пальцы Петрова на столе, и спросил:

— Курить хотите?

Петров яростно закивал. Ну вот, теперь понятно, откуда этот нездоровый цвет лица.

Витман вытащил из внутреннего кармана портсигар и положил перед собой. Петров уставился на него жадным взглядом.

— Сначала несколько вопросов, — сказал Витман. — Начнём с простого. Вы — Антон Петров, верно?

— Верно, можно и так сказать, — пробормотал Петров. — Я… Если позволите. А то ведь ничегошеньки не соображаю.

Вздохнув, Витман открыл портсигар — обыкновенный, в котором и впрямь оказались сигареты. Огонёк сколдовал прямо из воздуха.

Петров жадно затянулся, выпустил дым. Витман придвинул ему пепельницу. Спросил:

— Вы — владелец ресторана «Кукушкины дети»?

— Я владелец, — кивнул Петров, несколько расслабившись. — А что не так с рестораном? У меня всё и всем уплачено, у меня никаких таких этих самых быть не может.

— Вопросы здесь задаём мы, — одёрнул Витман. — Вы отвечаете! Вы собирались сегодня вечером провести состязание по обжорству?

— Я бы это так не называл, — обиделся было Петров. Но тут же вздохнул: — Впрочем, вы правы. Отвратительно. Еда — это искусство! А я привлекаю — кого? Плебеев, любящих жрать от пуза и желательно на дармовщинку. Но что поделаешь! Надо ведь как-то выживать. Её сиятельство княгиня Юсупова изволили открыть ресторан неподалёку от моего. Наняли лучших поваров, официантов, отделка внутри такая, что глазам больно! И вся моя солидная клиентура утекла — куда? Верно, к Юсуповым. Спрашивается, что мне было делать? Тут либо закрываться, либо менять подход. Пришлось снизить планку. Однако, чтобы люди сообразили, что планка снижена, их нужно сперва привлечь! Вот я и…

Мы с Витманом переглянулись. Витман поставил глушилку. Повернулся ко мне.

— Что такое? — спросил я.

— Да так, нехорошая мыслишка. Кто вам подсунул эту газетную статейку?