Замуж в наказание (СИ) - Акулова Мария - Страница 14

– Не пройдет, Лейла… Не пройдет… Папа ходит, как туча. С мамой ругается. Со мной не говорит. Они Митю не примет.

Подруга снова молчит. А мне тошно от мысли, что ей со мной нужно подбирать слова.

– А ты правда любишь этого Митю?

Первым с губ рвется опрометчивое «да!». Но что-то тормозит. Смотрю в одну точку перед собой. На надоевшие розовые стены детской комнаты, которую я, кажется, давно переросла и даже не заметила.

Если честно, я не знаю. Я не уверена. Я тоже очень боюсь. Но это ведь еще хуже – похоронить свою репутацию ради парня, которого даже не любишь.

Моего ответа Лейла не дожидается.

– Подумай, есть ли ради чего тебе идти против семьи, Ручеек. Если вы друг друга любите – я тебя во всем поддержу, обещаю. Но если ты просто ошиблась… Скажи об этом папе. Они простят. Помогут. Все всё быстро забудут, Айлин. Ты главное больше глупостей не совершай.

***

Я трачу весь оставшийся день на размышления о словах подруги. Меня накрывает апатия и усталость от непрекращающегося нервного напряжения. Я хочу мира в доме.

Во мне зреет раскаянье. Я надеюсь на папино прощение.

Несколько раз перечитываю нашу с Митей переписку. Иногда улыбаюсь, потому что это все кажется очень милым. Иногда чувствую боль, потому что вопреки всему он мне дорог. Вспоминаю его взгляд в тот день после экзамена, верю в искренность. Но не передумает ли он, зная, что теперь за нас действительно придется бороться?

Я не могу, положа руку на сердце, сказать, что ради наших чувств готова на все. Нет. Далеко не так.

После свадьбы Лейлы в моей душе что-то умерло. Я больше не доверяю ему безоговорочно. Сейчас думаю, что, наверное, только дура могла в разговоре с отцом заявить, что он – хороший, а она – ни о чем не жалеет. Это же неправда. На самом деле, я запуталась. Мне помощь нужна, совет, а не наказание.

Слышу, как разъезжаются ворота, шаги по брусчатке, голоса в прихожей, ощущаю вернувшееся в дом вместе с папой напряжение.

Он приехал не сам, но с кем – не разберу. Сначала ужинают. Я слышу разговоры, смех, но это все немного напускное. Потом – звон посуды. Это мама убирает.

Папа с кем-то переходит в кабинет, а мама приносит мне поднос, я делаю вид, что сплю. Она оставляет, набрасывает на меня плед, гладит по голове, шепчет: «кызым моя», выключает свет и со вздохом выходит.

Я еще сильнее чувствую вину и желание побыстрее избавиться от лишнего груза. Я хочу, чтобы у нашей семьи все опять стало хорошо. Чтобы папе не приходилось на меня злиться и испытывать стыд. Маме – разрываться между жалостью ко мне и поддержкой возмущения папы. Бекиру нести ответственность за то, в чем он не виноват.

От Мити приходит сообщение: «Аль, я волнуюсь. У тебя все хорошо?».

Несколько минут заторможено смотрю на экран. Потом беру себя в руки и пишу: «У меня все хорошо, но я хочу, чтобы ты перестал мне писать. Между нами ничего не будет. Я тебя не люблю».

Отправляю, блокирую мобильный. Это больно, конечно, но правильно. Мы с Митей – разные. Наш союз может принести только проблемы. Причем всем. Я виновата в том, что приняла эту истину поздно.

Моя кровь начинает бурлить. Так волнуюсь, что даже подташнивает. Я нахожусь за шаг до окончательного решения всех наших проблем. Представляю, как спущусь к папе, постучусь в кабинет. Если там еще есть кто-то, могу извиниться даже в его присутствии. Вдруг папе так будет приятней?

Покаюсь. Скажу, что осознала. Приму любое наказание. Уверена, оно не будет таким же тяжелым, как неопределенность.

Решившись, спускаюсь по ступенькам тихо, пытаясь выстроить в голове ладную речь. Отбрасываю мысль о том, чтобы сначала подойти к маме. Нет. Я уже начала – нужно закончить.

Лейла права: все быстро забудут о скандале, даже посмеемся потом. Позже. Когда я снова влюблюсь, но уже в хорошего кырымлы. Это обязательно случится. Я обязательно порадую своего бабасы.

Подхожу к приоткрытой двери, сжимаю в руке случайно прихваченный с собой мобильный, кладу свободную ладонь на прохладную ручку, прижимаюсь лбом к вкусно пахнущему дереву.

Задержав дыхание, закрываю глаза и прислушиваюсь к разговору отца с товарищем. Просто хочу понять, в каком отец настроении, но, как назло, говорит сейчас неизвестный мне собеседник.

– Новый областной прокурор из наших. Слышал?

– Да. Айдар Салманов. Завтра будет у нас в гостях. – Мои пальцы подрагивают. Я знаю, что он приезжал в один из дней. Видела машину. Чувствовала себя хуже, чем обычно. Уверена, ему вообще нет разницы, с кем связалась знаток честных прокуроров и розеток Айлин-ханым, но перед ним почему-то тоже стыдно. – Мы отдаем за него Айку.

Папа заканчивает, а у меня сердце обрывается. Глаза распахиваются.

Есть шанс, что я ослышалась? Потому что Айка – это я.

– Наказываешь за то, что учудила? – Папа в ответ молчит, а товарищ продолжает: – Правильно. За недостойное поведение должно следовать наказание. Отцу посмела перечить, муж под себя воспитает. Говорят, он человек жесткий, но справедливый.

Уши закладывает от волнения, я отступаю от двери.

Вылетающее через горло сердце мешает нормально дышать. Я несколько раз моргаю, как будто картинка может поменяться. Я – осознать, что сплю. Но даже щипать себя не приходится. За дверью продолжает развиваться разговор. Тема меняется. Мое желание идти мириться теперь самой же кажется таким глупым…

Господи… Пока я сидела в комнате и страдала из-за того, как сама запуталась и как запутала всех вокруг, папа, кажется, решал свою проблему.

И решил.

Грудь печет ужасная обида. Глаза – слезы. Первые шаги по ступенькам вверх делаю тихо, дальше – бегу, строча на телефоне: «Мить, если любишь – давай сбежим. Папа хочет отдать меня замуж за областного прокурора».

Глава 10

Айлин

Меня полночи трясет, я не могу ни прийти в себя, ни заснуть. В голове на повторе давний-давний детский разговор с бабасы, в котором я сейчас уже совсем не уверена. Может приснился?

Я тогда только узнала, что иногда браки совершаются не потому, что молодые люди влюбились и решили провести друг с другом жизнь, а потому, что союз выгоден семьям. Договариваются обо всем родители. Молодые просто покорно принимают. Меня это так испугало, показалось настолько страшной судьбой, что я пережила первую в жизни моральную встряску. Не могла собраться и с кем-то поделиться. Как папа потом рассказывал, была громким, звонким ребенком, а тут замолчала. На разговор меня именно поэтому вызвал он. Я забралась на колени, долго пыхтела, а потом выдала…

Помню, что папа, слушая, улыбался, глаза блестели, но отвечал очень серьезно. Я потом узнала, что для него это все было смешно. А вот для меня – нет.

Он объяснил, что так бывает, но в этом нет ничего хорошего. Сейчас это уже редкость. И пока он жив – у меня так точно не будет.

Папа не просто пообещал – он поклялся, но прошло пятнадцать лет и что?

Наверное, действительно приснилось, потому что в моих ушах звенят другие слова.

«Мы отдаем за него Айку».

Вспоминаю и дрожу. Плотнее прижимаю колени к груди. Обнимаю их и жмурюсь. Впервые чувствую такой силы отвращение в стенах родного дома. Моей крепости. Как сейчас кажется – разрушенной.

Слышу жужжание телефона и тянусь к нему. Жду хоть какой-то реакции от Мити уже несколько часов. А может уже и не жду. Это ведь не адекватно – сначала к шайтану слать, а потом вдруг просить спасти…

Но если он не спасет – я не знаю, что делать. Образ Айдара Салманова в голове в очередной раз преобразился. Из волнующего незнакомца в подлого змея. Может он и правда сам всё сделал? Может просто приглянулась? И он решил вот так…

Мерзко.

Жмурюсь и пытаюсь прочитать Митин ответ:

«А я говорил, что так будет, Аль»

Выть хочется. Говорил, и что?

Я не верила. Нужно признать, что была наивной дурой? Виновата в том, что доверяла близким? Я теперь уже никому не доверяю. Хочу тебе, но и то страшно…