Замуж в наказание (СИ) - Акулова Мария - Страница 19

Страшно…

Тянусь пальцами к набору кнопок старого домофона и замираю.

– Шайтан… – Шепчу очередное ругательство. Я не помню код. Меня Митя провожал. Открывал дверь, вызывал лифт.

И даже номер квартиры я не запомнила. Тогда мне казалось, что незачем (сама же я в нее не попаду), а теперь пришлось.

Совершаю несколько попыток угадать код наобум. Конечно же, не с моей удачей.

Отступаю с крыльца и смотрю вверх на подъезд.

Он живет на восьмом этаже убитой девятиэтажки. Я вижу его балком – он не застеклен. Владелец квартиры не слишком заботится о комфорте съёмщиков. С другой стороны, наверное, благодаря своей неухоженности квартира стоит меньше.

Я не хотела бы жить в такой, но убеждаю себя, что во мне хватит усердия и вкуса, чтобы создать уют в любом, пусть не роскошном, но доступном нам месте.

По изначальному плану я собиралась подняться на этаж, позвонить в дверь и уже на пороге признаться Мите, что не дотерпела. Казалось, так он будет меньше злиться. Но, видимо, не судьба.

Только и звонить ему мне не очень хочется. Будет психовать, мне придется оправдываться. Поэтому медлю. Кручу телефон в руках и надеюсь на чудо.

Оно, как ни странно, случается. К подъезду медленно за руку идет парочка. Парень смотрит на меня пристально и немного даже пугает, если бы он был один – я скорее в клумбу залезла бы, чем подошла, но смешливая девочка вызывает куда больше доверия.

– А вы куда, девушка? – Она спрашивает, скользя по мне взглядом. Я отвечаю нахмуренному парню.

– На восьмой. Дмитрий Мальцев там живет…

Он хмурится сильнее. Наверное, это лишняя информация. Митя же просто арендует…

Парень крутит в руках ключ, девочка смеется.

– Это к тем, которые новых водят постоянно…

Она смотрит уже не на меня, а на своего молодого человека. Получает от него:

– Шиш, дуреха. Нас спрашивали?

Я хмурюсь, горло пересыхает. Молчу, когда девушка возвращается взглядом ко мне. Снова проходится по фигуре, но теперь уже не с собой сравнивает, как делают все. Ей просто интересно…

– Ты красивая… Зачем с таким гондоном дело иметь?

– Маринка, язык. – Парень ее осекает. Прикладывает к домофону магнитный ключ.

– Можно я…? – На душе странное чувство. Плохо. Но на автомате спрашиваю, хмурый парень кивает и даже дверь открывает. Я ныряю в подъезд первой. Здесь пахнет сыростью. Сердце колотится. В спину летит:

– Если что – на седьмой спускайся. Квартира сто пятнадцать, я тебе налью успокоительного…

– Маринка, блять…

По позвоночнику прокатывается волна жара. Убегаю от женского смеха и мужского хмурого молчания. Не пользуюсь лифтом, поднимаюсь по ступенькам.

Вроде бы хочу поскорее позвонить в дверь, чтобы Митя открыл, а мне полегчало, но перед той самой квартирой тоже торможу. Затихаю. Стараюсь выровнять дыхание. Прислушиваюсь к громким звукам движения старого лифта. К воркованию на седьмом, щелчкам замка и хлопку двери.

Пальцы почему-то немеют. Я несколько раз сжимаю и разжимаю их, а к звонку поднимаю, затаив дыхание.

Нажимаю и держу, зажмурившись. Отпустив на пару секунд, снова надавливаю. Митя, наверное, спит. И товарищ тоже. Разбудить их – это неприятно, конечно, но парень меня простит. Откладывать некуда. У меня достаточно денег на первое время для двоих.

После второго звонка я слышу, что внутри кто-то есть. Движение. Голос. Мужской. Непроизвольно выдыхаю, хотя сердце и продолжает болезненно биться.

Замки щелкают, мне становится всё легче и легче.

Когда вижу Митю – даже улыбаюсь. Он без футболки, но я стараюсь смотреть в глаза. Вижу, что удивлен. Это вроде бы нормальная реакция, но мне почему-то больно.

– Аль, ты что творишь? – злится. Тоже логично. Сейчас должен простить.

Я ступаю ближе. Хочу потянуться к губам. Он не привык к тому, что могу проявлять инициативу, будет рад. Только мужского рта я коснуться не успеваю, в мою грудную клетку упирается рука.

Я втягиваю носом воздух. Он кажется мне слишком цветочным.

Открываю глаза, смотрю на Митю.

– Сегодня уезжаем. Я решила.

Он злится еще сильнее. Сжимает челюсти. Желваки играют. В мою кровь выплескивается новая порция адреналина.

– Что за дебилизм, Аль? Я же сказал ждать. Мы сегодня никуда не уезжаем. Ты возвращаешься домой…

Мотаю головой.

– Нет. Завтра снова придет этот. Я не хочу.

Митя недолго молчит, мы боремся взглядами. В итоге парень выдыхает, приказывает:

– Тут стой. Я сейчас такси тебе закажу. Домой едешь и ждешь, уяснила?

Мне нужно кивнуть и послушаться. Быть покорной. Но Аллах дает мне знать, как я и просила. А может дело в людях, а не в нем.

Я слышу, что в глубине квартиры что-то падает. Митя дергается, я скашиваю взгляд.

В темном коридоре убогой студенческой квартиры неаккуратно стоит брошенная спешно обувь. Не только мужская. Я застываю взглядом на женских босоножках на высоком каблуке.

У меня есть подобные, но повода надеть еще не было. Они остались дома.

– У вас гости?

Спрашиваю, возвращаясь к лицу Мити. Он передергивает плечами. Я накрываю его руку своей и хочу опустить. Он сопротивляется. Давлю сильнее.

Всё понимаю – уже толкаю.

Сильно и неожиданно, потому что парень пятится, а я захожу, движусь по коридору до одной из дверей – его спальни.

Помню, как он тут пытался получить побольше. Целовал мою шею, гладил руки, шептал, как хочет…

Я не смогла переступить через себя. А кому-то переступать не нужно.

На полу навалом лежит одежда. В кровати – прижимая к груди простыню – девица.

Вся комната пропитана запахом, который я уловила еще в коридоре.

Мою душу выжигает. Она улыбается застенчиво, я вижу, что смешно, шепчет: «упс»…

Мне кажется, что я помню её из университета, но это уже совсем не важно.

Сзади догоняет Митя, сжимает мои плечи, я дергаюсь.

Резко разворачиваюсь и одновременно бью рюкзаком. Он пятится, пока не упирается в стену.

– Аль… Это пока… Мне же надо как-то, пока ты…

Я не ожидала, что мне может быть настолько обидно, но по горлу прокатывается всхлип, изображение становится мутным.

«Мне же надо как-то, пока ты…»

– Ты мне жизнь сломал…

Это даже не обвинение, я просто осознаю это и не могу оставить в себе.

Разворачиваюсь, бегу по квартире.

Хлопаю дверью и снова несусь по ступенькам.

Знаю, что Митя выглянет, но скорее всего уже не побежит. А даже если да – не догонит.

Я бездумно несусь прочь несколько кварталов, плачу навзрыд. Жалко себя. Убийственно. Грязно. Плохо. Опускаюсь на лавку, не чувствуя сил. Плачу ещё и на ней.

Но винить никого не могу. Только себя. Это ты себе жизнь сломала, Айка. Ты себе…

Я возвращаюсь домой до рассвета. Мой побег остается незамеченным. Телефон Мити отправляется в черный список. Вещи раскладываются по местам.

Дом снова оживает утром, а я ожить просто не могу.

Когда вечером мама осторожно стучится в дверь, я ежусь.

Мне кажется, что кожу ночью содрали. А я хоть и медик, но понятия не имею, сколько нужно для регенерации. Как жить с разбитым сердцем мы еще не проходили.

К воротам подъезжают машины. Я узнаю низкий рокот.

– Айка, спустишься? – Мама спрашивает куда мягче, чем настаивала вчера.

А я жмурюсь, смахиваю последнюю позволенную себе же слезу и смиряюсь.

– Да, мама. Спущусь.

Глава 12

Айлин

Меня подхватывает на гребень волны неизвестности и несет в ужасное будущее. Я не понимаю, что происходит вокруг, но прекращаю сопротивляться.

Меня под основание стерло предательство Мити. В груди зияет дыра. Я любила не так сильно, как страдала в первые дни после того, как узнала правду о том, ради кого и что наделала.

Наш побег закончился бы плачевно. Пусть я не совершала бы его ради чувств, скорее ради собственной свободы, но это не отменяет факта, что связалась с ужасным человеком. Не мужчиной. И из-за этого вляпалась в ситуацию, которая пахнет непоправимостью.