Замуж в наказание (СИ) - Акулова Мария - Страница 24

Его искренность провоцирует на правду меня. Айдар реагирует кивком.

– Я думал поговорить с тобой начистоту заранее. Но, прости, в твоих актерских способностях я обоснованно сомневаюсь.

Он бьет меня колкостью ради забавы, но я принимаю новую стрелу кожей. Знаю, о чем он. Я плохо играла на свадьбе у Лейлы. Он еще тогда меня раскусил.

– Это довольно жестоко…

Айдар недолго думает, потом кивает.

– Да. Но иногда нужно брать на себя ответственность и поступать жестоко. Процесс будет не идеальным, но результат — лучше, чем мог бы. Чем дольше смаковался бы твой скандал – тем меньше у тебя осталось бы шансов хотя бы когда-то хотя бы с кем-то из своих сойтись. Рано или поздно каждая собака называла бы тебя порченой, не разбираясь. Твои родители решили, что хуже этого быть не может ничего.

Прикусываю язык до боли, чтобы не высказать свое мнение.

– А меня, если честно, уже утомили попытки окружающих кого-то мне навязать. – Это слово применяется не ко мне, но я чувствую себя именно такой – навязанной. Сжимаю зубы сильнее. – Мне не нужна настоящая жена. Но её наличие уберет ряд проблем. Я решил, что мы с тобой может друг другу помочь.

Сердце бьется быстро, в одном ритме. Салманов держит паузу, я выталкиваю из себя короткое:

– Как?

– То, что я скажу сейчас, Айлин-ханым, должно остаться между нами. Я правда верю, что ты умная. Вижу это. Не разочаруй, пожалуйста. Я назначен к вам не бессрочно. Согласился на два года. Слишком много грязных схем и потоков. Вы — приграничная область. Таможня, сама понимаешь… Мне предстоит сложная работа, но я собираюсь сделать хотя бы минимум и вернуться. Меня не интересует заземление на сытой должности. Но и статус женатого человека не навредит налаживать контакты. Тебе, как я понимаю, не хватало свободы. Прости за прямоту, но у вас с мальчиком не было шансов после того, что он натворил.

С губ рвется: «это мне больше и не нужно», но я по привычке оставляю при себе.

– А мне всё равно… – Салманов же пожимает плечами, у меня даже в ушах гудит от волнения. Что ему "всё равно"? – Мне он ничего не сделал. И любить в двадцать того, кого хочется, это не самый плохой вариант…

– Я вас не понимаю…

Усмехается. Тянется к лицу и трет брови. Шайтан, я забыла, что он устал. Не время глупить, Айка!

– Для всех мы теперь муж и жена, Айлин. Но я не нуждаюсь в том, чтобы ты терпела секс со мной, притворялась, что любишь, и принимаешь свою судьбу. Мне достаточно, чтобы ты два года пробыла рядом, исполняя роль на публику. Совместные выходы. Отсутствие публичных скандалов. Поддержка моей репутации. Помощь, если обращусь. Я не буду приходить к тебе в спальню и требовать исполнения супружеского долга. Ты – ревновать. Я не буду против, если вы договоритесь с этим твоим мальчиком об отношениях, которые не навредят мне. Надеюсь, понимаешь, о чем я?

Мотаю головой. Я только предполагаться могу, но хочу знать наверняка.

– Ты уже замужем, никто не стребует подтверждения чистоты. Мне не важно, была ли ты девственницей, вступая в брак. Женщина ты официально с завтрашнего утра. Если хочешь быть с любимым – делайте всё тихо. Убедись, что не залетишь. Именно ты убедись, поняла? Ему я не доверяю. Ещё убедись, что он будет держать язык за зубами. Если пойдет слушок – пострадаешь ты. Если попробуете и разбежитесь – так бывает. Если через два года решите выйти из тени – я свое слово сдержу. Дам развод, уеду. Ты будешь уже не маленькой, слабой папиной дочкой. Озвучишь любую причину. Сможешь позволить себе распоряжаться собственной жизнью в открытую. Если мы сработаемся и захочешь со мной – без проблем. Разведемся позже, когда у тебя или у меня возникнет необходимость.

Айдар замолкает, а я пытаюсь переварить. Сложно. Он предлагает мне фиктивный брак?

Смотрю немного в сторону. Не понимаю, что чувствую. Это не радость, но и на отчаянье не похоже.

– А как же никах? – Задаю вопрос сразу же, как он сложился в голове. Возвращаюсь глазами к Айдару, ловлю очередную ироничную усмешку. – Для меня это важно… – Произношу сдавленно, Айдар становится серьезным и уважительно кивает.

– Верю, Айлин. Для меня, как ты понимаешь, нет.

Это ожидаемо, но сердце всё равно обрывается.

Так нельзя было делать. Нельзя…

Мы нагрешили…

– В отличие от твоего отца, я не претендую на безупречность. Я просто постарался сделать так, чтобы получить максимальную выгоду. У меня очень земной подход.

Салманов замолкает. Складывает руки на груди и смотрит, немного склонив голову. А я закусываю губу, напрягая разболевшийся мозг. Он вскипает. Я в замешательстве. Но сейчас ситуация кажется куда менее страшной, чем еще полчаса назад.

– Я понимаю, зачем это мне, – пытаюсь выстроить логическую цепочку, проговаривая медленно и внятно. Салманов слушает. Это приятно. – Пока что ваше предложение звучит очень щедрым. Вы и деньги потратили, не жалея, и обязательства на себя взяли. Но я не вижу, в чем ваша выгода…

Смотрю в зеленые глаза. Невовремя вспоминаю его вопрос про тюбетейку. Становится стыдно, что не подыграла. Может сейчас сказать, что ему шло? Дурочка…

– Хорошим тоном среди юристов считается бесплатная помощь нуждающимся. Это называется про боно. Я не против искупить парочку своих грехов с твоей помощью.

Но он, смеючись, тут же меня осаждает. «Помощь нуждающимся»… Я – жалкое создание.

Смотрю на руки. Они дрожат. Сжимаю в кулаки.

– Но о деньгах ты зря переживаешь. Прости, но каждый день дарить тебе драгоценности я не потяну. Со свадебным путешествием тоже вряд ли получится. У меня доху… – Я вспыхиваю, Салманов осекается. – Много работы.

Он пьет алкоголь и матерится, не ходит в мечеть, легкомысленно относится к половым связям. А еще легко производит ошеломительно положительное впечатление.

Аллах, я точно правильно тебя поняла? Или это был не ты?

– Я буду выделять тебе еженедельное содержание. Если понадобится больше – сможем обсудить. Что делать по дому – решай сама. Он теперь настолько же твой, как был моим. Это твоя спальня. Из важных для меня правил: всё должно быть честно, я должен тебе доверять. Отчитываться не прошу, но давай предупреждать друг друга, когда ночуем не здесь. Это просто удобно.

Киваю. Для меня пока что это все слишком теоретические разговоры. Я понятия не имею, как будет в реальности.

Просто наслаждаюсь облегчением. И торможу слишком радостные картинки, забившие голову.

– Если захочешь бывать дома – пожалуйста. Я не против.

Не захочу, но киваю.

– Это вроде бы всё.

Замираю, как будто мы играем в море волнуется. У меня, конечно же, нет и не может быть перечня вопросов, которые стоило бы задать, но ищу его самоотверженно.

Муж расплетает руки, шагает навстречу. Я вроде бы расслабилась, а все равно немного пугаюсь…

Он больше не улыбается. Я вижу, что действительно сильно устал.

Опять подходит и протягивает руку. Поколебавшись пару секунд, я всё же встаю.

– Спасибо вам, – на мою благодарность Айдар реагирует натянутой улыбкой. Мне кажется, ему без разницы. Может даже немного раздражает. – Я могу вернуть… Если вы чек сохранили…

Имею в виду, конечно, свое дорогущее кольцо. Салманов понимает это не сразу. Пока думает – хмурый. Я считаю заломы на лбу. Их три. Задаюсь вопросом: что он за человек?

– Ювелирные изделия не подлежат возврату, заяц. Разве что на усмотрение салона. Если не понравилось – занимайся.

– Понравилось… – Шепчу. Краснею. Если я фиктивная жена, то какой же я заяц? И почему хотя бы не бебкем (птенец на крымскотатарском, ласковое обращение к младшим)?

– Тогда носи.

Принимаю приказ без спора. На сей раз первым руку убирает Салманов, прячет в карман, но не отходит. Я продолжаю стоять, неудобно упираясь икрами в кровать.

Мой муж довольно близко, но страха нет. Это позволяет ощутить совсем другой спектр. Легкую приязнь. Чуточку жалости. Дразнящее кончики пальцев эмоциональное возбуждение.