Остров душ - Пуликси Пьерджорджо - Страница 23

– Протосардинцы верили, что на острове есть особые места, где легче почувствовать себя ближе к божествам, к antigos ‘spiritos, духам предков. Места, которые считались своего рода проходом между миром живых и миром мертвых. И поэтому они выбирали их для строительства алтарей, храмов или священных колодцев. Конструктивная модель священного колодца, снабженного лестницей, отражала ритуальный акт спуска в недра, а значит, в преисподнюю и царство духов… Источники и священные колодцы символизируют через воду возвращение в материнское лоно, а следовательно, своего рода завершение жизненного цикла и возвращение к материнскому божеству, представленному Богиней-Матерью, которая была удостоена жертвоприношения. Я так понял.

Между ними повисла мрачная тишина.

– Simbovamentu. Так называется сведение человека к быку, – сказал Баррали. – Думаю, я посвятил вас в курс дела.

– Значит, после убийства в семьдесят пятом все было спокойно? – спросила Ева.

Морено кивнул:

– Я думал, что это, наверное, единичный случай, хотя что-то внутри меня говорило, что убийца с такой организованностью рано или поздно нанесет новый удар… Но факты доказали, что я ошибался. Ничего подобного на острове не происходило одиннадцать лет, так что я пришел к мысли, что был не прав, что я просто источник глупых догадок.

– А потом? – спросила Ева.

– Потом обнаружили еще одну девушку.

Маурицио Ниедду слушал судью по телефону, не сводя глаз с дома лидера культа. Еще до того как Аделе Маццотта закончила говорить, комиссар начал проклинать себя за то, что позвонил ей.

«Я должен был сам этим заниматься, не вмешивая ее», – подумал он.

– …Так что нет, при нынешнем положении дел я не могу подписать вам ордер на обыск.

– Но…

– Есть ли разумные основания полагать, что девушку удерживают в этом доме?

– Нет. Я имею в виду, мы даже не знаем, действительно ли это…

– Тогда забудем об этом, – сказала судья, заканчивая разговор.

– Bagaa burda[80], – злобно прошипел полицейский, пряча мобильник в чехол.

– Ничего не получится? – спросила Паола Эрриу.

Ниедду покачал головой. Он задавался вопросом, следует ли ему игнорировать запрет и взломать замок в доме Мелиса; не впервой, конечно, но с последнего раза прошло около пятнадцати лет… Тогда были другие времена.

– Что будем делать? – спросила девушка.

Если б он был один, возможно… Но если он сделает, что задумал, в присутствии Паолы и кто-то заметит нарушение процедуры, она тоже понесет наказание, а ей до пенсии еще несколько лет. Нет, он не мог позволить ей пойти на такой риск.

– Уходим. Его нет дома, и мы не можем войти. Нужно придумать что-то еще.

– Что?

Комиссар не ответил. Он продолжал смотреть на дом Мелиса, лидера секты неонурагистов. Инстинкт подсказывал ему, что Мелис причастен к исчезновению девушки и что лучше бы порыться в его вещах.

– Босс?

– Да, да, пойдем, – сказал он, следуя за Паолой. Прежде чем сесть в машину, достал свой сотовый телефон и поискал номер в адресной книге. Набрал номер и закурил «Мальборо».

– Алло?

– Это старик Баррали или я ошибся номером? – спросил Ниедду коллегу, с которым работал в отделе убийств Кальяри много лет назад. – Не припомню, чтобы у тебя был такой дерьмовый голос.

– Ниедду… Тебя еще не выгнали?

– Еще нет. Могу я отвлечь тебя на минутку?

– Слушаю.

– У меня на руках дело о пропавшей без вести, хотя с момента последнего появления прошло всего несколько дней…

– Долорес Мурджа?

– Я вижу, ты в курсе… Да, это она.

– Слушаю тебя.

– Оказывается, девушка была последовательницей этой чертовой «Нураксии». Так она называется, Паола?

Девушка кивнула.

– «Нураксия»… Значит, мы говорим о Роберто Мелисе, – сказал Баррали.

– Точно. Ты когда-нибудь имел с ним дело? – спросил комиссар.

– Да, но я не хочу говорить об этом по телефону… Думаешь, он причастен к исчезновению?

Ниедду снова стал смотреть на дом, словно тот излучал зловещие вибрации.

– Да, боюсь, что так. Я хотел бы поболтать с этим Мелисом, но не могу его найти. У тебя есть идея, где он может быть или ты знаешь кого-нибудь, кто может мне помочь?

Баррали не ответил.

– Морено?

– Да, я здесь. Думаю об этом… Слушай, может, будет лучше, если я заскочу к тебе и расскажу об этом лично, хорошо? Ты где сейчас?

– Я возвращаюсь в комиссариат. Жду тебя там.

– Отлично.

Ниедду закончил разговор и бросил последний взгляд на дом главы секты.

– Всё в порядке? – спросила Паола.

– Да. Я позвонил своему старому коллеге, который точно знает больше нас. Я тебя сразу предупреждаю, что он немного странный, но сейчас он единственный, кто может нам помочь.

– Но точно не такой же странный, как вы, да?

– Очень смешно. Очень, Эрриу.

Улыбаясь, женщина завела машину и поехала в сторону центра города.

Маурицио Ниедду всю дорогу до комиссариата хранил странное молчание: он не мог отделаться от ощущения, что совершил огромную ошибку, не войдя в этот дом.

– Бог знает, почему я представляла Сардинию полупустынным островом, – сказала Ева, наблюдая за видами из окна. – Она напоминает Ирландию.

– Места от конца равнины Кампидано до Сассари я называю Средиземьем, – сказала Раис.

– Как то, что из «Властелина колец»?

– Именно так, и не только из-за хоббитского роста обитателей.

Баррали и Ева улыбнулись. В этот момент из динамиков автомагнитолы раздались звуки «Entula» «Кензе неке», этно-рок-группы из Синисколы.

– Это дикие места, и такие зеленые, что действительно кажется, что это Ирландия или Шотландия, – продолжила Раис. – Я не шучу.

– Подтверждаю, – сказал Баррали. – Сардиния – настоящий природный рай. Слишком плохо для сардинцев, особенно для жителей Кальяри, не так ли, Раис?

– Да пошел ты, Баррали.

Кроче и Морено усмехнулись. С тех пор как трое полицейских сели в машину, они не говорили о старых убийствах: Баррали собирался рассказать об убийстве 1986 года, но после телефонного звонка в потоке его воспоминаний будто что-то оборвалось.

– Мне нужно ехать в Карбонию. Нужна помощь одному моему старому коллеге. Речь идет о пропавшей девушке, – сказал он.

– Той самой, о которой ты говорил мне на днях? – спросила Мара.

Морено кивнул:

– Именно. Вы со мной?

Ева даже не знала, почему сразу ответила «да»; это было что-то интуитивное, или, может быть, ей просто нужно было покинуть комнату, полную призраков. Раис сказала, что будет сопровождать их при условии, что по возвращении они остановятся в таверне Сантади, чтобы выпить кариньяно дель Сульчис, превосходного красного вина. Баррали заверил ее, что купит ей ящик за беспокойство, при условии что она будет держать язык за зубами в присутствии старого коллеги.

– Слушай, а что именно хочет от тебя Ниедду? – вдруг спросила Раис.

– Похоже, что девушка принадлежала к секте неонурагистов, – сказал Морено.

– То есть? – спросила Ева.

– Группа идиотов убеждена, что нураги – точки связи со звездами и что менгиры обладают магической силой; верно, Морено?

– Да, более или менее.

– А какое ты имеешь к этому отношение, прости, пожалуйста? – спросила Ева.

– В течение некоторого времени я состоял в этой секте, – признался Баррали, удивив их.

Пока сотрудница комиссариата ходила за стульями, чтобы все могли усесться в кабинете главного комиссара, Ева Кроче смотрела на Баррали. Он казался ей бледнее обычного, и как раз перед тем, как они вошли, она увидела, что он проглотил несколько таблеток, пытаясь не привлекать внимания.

– Sa medichina[81], – сказал он с улыбкой, заметив, что она его видела. Ей стало жаль его, и она поняла, насколько серьезной была его болезнь; это было такое страдание, что мышцы его лица напряглись, как будто он чувствовал удары боли при каждом шаге.