Редкие и драгоценные вещи (ЛП) - Миллер Рейн - Страница 40

— Ты сказал... сказал, что хочешь рассказать мне, что на самом деле произошло той ночью на вечеринке. — Я чувствовала, как сердце учащенно колотится где-то глубоко в груди.

— Да. — Он поерзал на своем сиденье и, казалось, собрался с духом, готовясь к тому, что хотел сказать. — Но сначала хочу, чтобы ты приняла мои глубочайшие извинения за то, как я с тобой обращался, за то, что я с тобой сделал, за то, что причинил тебе такую сильную боль. У меня нет оправдания ничему из того, что сделал, никаких отговорок, только сожаления.

Его взгляд скользнул по мне, в выражении его лица промелькнула тоска — по чему, я не была уверена. По мне? По тому, что могло бы быть между нами?

— Итак, прежде чем расскажу тебе остальное, я хотел, чтобы ты услышала хотя бы эту часть.

Я почувствовала, как что-то странное замерцало внутри меня, словно трещина, проступившая на замерзшем озере. Я пока не могла говорить, но мне удалось принять его извинения, кивнув головой.

— Ты видела видео, Бринн?

Я снова кивнула, не отрывая взгляда от своей кружки с малиновым чаем.

— Один раз. Это было единственное, что я смогла посмотреть... — Мой разум остановился от воспоминаний, которые промелькнули в голове. Другие парни, то, что меня использовали, смех, тексты песен, мучения моего тела предметами, то, как они говорили со мной, словно я шлюха, которая хотела того, что они со мной делали.

— Мне так жаль… Я не хотел, чтобы это зашло так далеко, — сказал он.

— Что, черт возьми, вы тогда имели в виду, снимая нас на видео? — Выплюнула я в ответ, поднимая голову. — Ты хоть знаешь, что это видео сделало со мной? Как это изменило мою жизнь? Что я пыталась покончить с собой из-за этого? Ты осознаешь все это, Лэнс?

— Да. — Он закрыл глаза и поморщился.

— Бринн, если бы я мог взять свои слова обратно... Я просто... мне просто очень жаль.

Я сидела там и смотрела на него, почти не веря в то, что испытываю. Долгое время я считала это воспоминание ужасным. Злой поступок, совершенный по отношению ко мне злыми людьми, лишенными угрызений совести или даже человечности за свои поступки. Но когда Лэнс сидел передо мной и так искренне извинялся, он совсем не казался таким... И это было очень нелегко принять.

— Итак... каковы были твои намерения в ту ночь, Лэнс? Если ты чувствуешь, что должен все уладить со мной, тогда, думаю, мне придется попытаться это услышать.

— Спасибо, — прошептал он, мягко и ритмично постукивая ладонью по столешнице, лишь его пальцы поднимались и опускались. Татуировки, которые украшали его, покрывали всю поверхность правой руки — скелет из костей кисти, смешивающийся паутиной между отдельными костями пальцев.

Мне было интересно, что папочка подумал обо всех этих готических чернилах на его сыне. Через мгновение он заговорил:

— Я вел себя как придурок с тобой, — начал он, — знаю это, и мне нет оправданий, но когда я уехал в Стэнфорд и узнал, что ты была с другими парнями, пока меня не было, я безумно ревновал к тому, что ты могла достаться кому-то другому. Я хотел наказать тебя за это, потому что именно так тогда работал мой разум. — Он начал постукивать большим пальцем по краю кофейной кружки. — Я напоил тебя на вечеринке с намерением заснять, как мы занимаемся сексом, чтобы я мог отправить это тебе в качестве напоминания о том, что ты была моей девушкой, и никто другой не трогал то, что принадлежало мне во время учебы в колледже. — Он прочистил горло и продолжил:

— Это был предел того, что я намеревался сделать для видео, Бринн. Я бы никогда нигде его не разместил и не показал людям. Это было напоминанием обо мне… для тебя.

— Но те, другие… Джастин Филдинг и Эрик Монтроуз — они были там. — Я не могла смотреть на него, поэтому вместо этого просто перевела взгляд в окно на залитый дождем тротуар и идущих мимо людей.

Однако все равно продолжала слушать.

— Да, — печально сказал он. — Я напоил тебя, но сам был еще более пьян, и до такой степени, что потерял сознание после того, как... закончил. Эти двое приехали ко мне домой на праздничные выходные, и они знали, что я намерен преподать своей девушке урок, который она никогда не забудет. Я рассказал им, что собираюсь снять секс-видео. Как идиот. Я был настолько высокомерен, что и представить себе не мог, что они попытаются вмешаться в это. Ты можешь увидеть на видео, что после того, как я кончу — после того, как я закончу — меня не будет на экране. В съемках есть перерыв, после чего появляются Филдинг и Монтроуз... с тобой. Поверь, я пересматривал это снова и снова, в ужасе от того, что они сделали. — Я отвела взгляд от окна и изучила его лицо. Он встретился со мной взглядом. Я увидела в нем сожаление и стыд. — Бринн, я... я никогда не хотел...

Я знала, что Лэнс говорил мне правду.

— Они наблюдали за нами... а потом, когда я отключился, они взяли верх. Я даже не помню, как оставил тебя в той игровой комнате, Бринн. На следующее утро я проснулся на заднем сиденье своей машины. Видео уже было размещено на сайте, и было слишком поздно. Оно завирусилось и передавалось по кругу все выходные. — Он опустил голову и медленно покачал. — И та музыка, которую они там ставят...

Я попыталась вспомнить последовательность изображений, но была настолько травмирована своим однократным просмотром видео, что вообще не смогла вспомнить ничего об участии Лэнса. Я знала, он был очень зол на меня за то, что я встречалась с Карлом. То, что я была незрелой семнадцатилетней шлюхой, не оставило мне навыков здравого смысла в том, куда я ходила, что я делала или с кем это делала. К сожалению, я усвоила свой урок очень трудным путем, но все равно была рада услышать эту новую информацию от Лэнса.

— Значит, ты сделал это не потому, что ненавидел меня? — Я задала ему вопрос, на который всегда хотел получить ответ. Это было то, что никогда не имело для меня никакого смысла. У нас были свои проблемы, но я никогда не чувствовала ненависти со стороны Лэнса до той ночи. Это видео вызывало у меня чувство ненависти на протяжении всех прошедших семи лет, и его было трудно вынести, потому что оно было таким запутанным.

— Нет, Бринн. Я никогда не ненавидел тебя. Я верил, что когда-нибудь женюсь на тебе. — Его темные глаза моргнули, глядя на меня, в них ясно читались сожаление и грусть.

Я ахнула, не в силах ответить на то, что он только что сказал. У меня не было голоса, поэтому я сидела молча и смотрела на него, не в силах сделать что-либо еще.

Он протянул руку вперед, как будто собирался дотянуться до моей, но вовремя спохватился, оставив кончики пальцев примерно в дюйме от стола. Это было так неловко, что я обхватила свою кружку с чаем обеими руками, чтобы чем-то их занять.

— Я пытался позвонить тебе и увидеться с тобой, но твой отец, да и мой тоже, закрыли это дело. Мой отец сообщил, что я скорее умру, чем он позволит мне разрушить его политическую карьеру. Он отозвал меня из Стэнфорда и завербовал в армию в течение двух дней. Меня отправили в Форт-Беннинг для прохождения базовой подготовки, и я ничего не мог с этим поделать. Я даже не мог поговорить с тобой, чтобы извиниться или узнать, как у тебя дела. — Он вопросительно поднял ладонь. — А теперь о политических устремлениях моего отца… Я просто втянут во все это, меня уносит дальше, и выхода нет. И с ним, в Западном крыле, я в еще большей ловушке, чем когда-либо... — он печально умолк.

Вау. Просто вау. Никогда, даже в самых смелых мечтах, я не могла представить такую реальность. Я не знала, что ему сказать и как реагировать, поэтому мы просто посидели вместе в тишине с минуту. Он даже не знал о другой грязной истории, связанной со всей этой неразберихой — причина смертей Монтроуза и Филдинга, попытка шантажа Карла, убийство моего отца — все это было из-за этого видео. Лэнс тоже не хотел слышать этого от меня. События произошли сами собой, и пришло время навсегда похоронить их. Ничто никогда не изменило бы моей величайшей потери, вернув мне моего отца.