Редкие и драгоценные вещи (ЛП) - Миллер Рейн - Страница 48

Предложенный Иваном протеиновый батончик вызвал яркие воспоминания о том первом вечере, когда Итан отвез меня домой с выставки Бенни — и все это за долю секунды. Я чувствовала его запах и тепло сидений «Ровера» с подогревом. Я прекрасно представляла его в своем воображении, как он положил мне на колено протеиновый батончик и ждал, пока я его съем, прежде чем завести машину. Отношение «не-связывайся-со-мной». И изрядную дозу убедительного доминирования, которое я не могла отрицать. Вернись ко мне, Итан…

— Хорошо. — Я кивнула и почувствовала, как мои глаза наполняются слезами, изо всех сил стараясь держать себя в руках, желая быть сильной ради Итана.

— Хорошая девочка, — мягко сказал он, усаживаясь на стул рядом со мной. — Он бы психанул, если бы подумал, что ты не проявляешь должной осторожности.

— Я знаю, — жалобно сказала я, откусывая кусочек и жуя. На вкус он напоминал опилки, но я все равно съела его и отхлебнула чаю. Моему ангелу-бабочке нужна была еда, даже если я ее не хотела.

— Спасибо, Бринн, — сказал он с нежной улыбкой. Это была другая сторона Ивана, которую я видела у постели Итана. Иван Эверли был потрясающим сочетанием очаровательной сексуальности, смешанной с остроумным цинизмом, но не прямо сейчас. Было совершенно очевидно, что он тоже беспокоился об Итане. Они вели себя скорее как родные братья, нежели двоюродные, подумала я, и я всегда чувствовала это. В глубине души они были братьями, и это имело значение.

— В первый вечер, когда я встретила Итана, он купил мне протеиновый батончик и заставил съесть его, — сказала я ему.

Я почувствовала, как слезы потекли по щекам, и попыталась вытереть их тыльной стороной ладони.

Иван обнял меня одной рукой и притянул к себе.

— Он так сильно тебя любит. Я знаю, что он пробивает себе дорогу назад. Я знаю его. Знаю, как работает его мозг. Прямо сейчас он пробивает себе дорогу обратно к тебе, Бринн.

Я кивнула в знак согласия. Я не могла говорить, все, что я могла делать, это верить. Слова Ивана были моим спасательным кругом для Итана прямо сейчас, и я не могла позволить никаким другим мыслям или сомнениям закрасться в голову.

Итак, мы посидели там вместе и дали ему еще немного времени, чтобы вернуться к нам.

***

Наконец-то. Я снова почувствовал ее запах. Ее запах ударил мне в нос, и я вдохнул его. Полный глоток Бринн. Но как это могло быть? Я попрощался с ней на той горе. Однако я чувствовал себя по-другому.

Совершенно.

Теперь я мог чувствовать свое тело. Руки, пальцы ног, голову. Означает ли это, что… Я сделал это? О, черт возьми, да! Я испытывал эйфорию. Я был жив... и Бринн была рядом. Это было так хорошо... что бы там со мной ни делали. Поглаживание пальцами моих волос, снова и снова. Пальцы, которые я хорошо знал. Принадлежащий руке, которую я чувствовал, держал и целовал. Рука медленно погладила меня по голове. Ее рука — рука Бринн прикоснулась ко мне, и это было самое замечательное, совершенное, черт возьми. Я хотел сказать ей, как сильно я ее люблю, и что со мной все будет хорошо, но пока не мог говорить. Все, что мог делать, это вдыхать ее запах и наслаждаться ощущением ее прикосновений ко мне. Каким-то образом, благодаря какому-то чудесному вмешательству, я выжил. Я вспомнил ангельские крылья, поддерживавшие меня, когда парил между жизнью и смертью. Это очень напомнило о другом случае, случившемся со мной.

Спасибо тебе, мама. Снова.

Я испытал полное облегчение и знал, что теперь могу перестать бороться... и просто поспать еще немного, пока моя девочка рядом.

***

Легкие пинки и толчки отдавались в моей руке. Мне это понравилось. Всегда заставляло меня улыбаться. Я точно знала, что чувствую. Лорел-Томас разговаривала с папой. Ты стала сильнее, малышка. Я провела рукой по ребенку, пытаясь представить, какая часть тела была какой. Это была маленькая попка или макушка головы? Еще больше пинков обрушилось на мою ладонь и заставило меня смеяться. Это было лучшее, черт возьми, чувство во всем гребаном мире. Как благословение — подарок, которого я не ожидала, — совершенно прекрасный.

Итан рассмеялся.

— Ты слышал его, Иван? Он смеется над тем, что ребенок брыкается. — Я знал этот голос. Это моя Бринн разговаривала с Иваном.

Я открыл глаза.

— Получилось, — сказала она шепотом. — Ты вернулся ко мне.

Лицо Бринн было искажено слезами и беспокойством. Она выглядела измученной, с темными кругами под глазами и растрепанными волосами. Ее глаза остекленели от слез. Но вид ее, прижавшейся ко мне так близко, был самым прекрасным зрелищем, которое когда-либо видели мои жалкие глаза за всю мою жизнь.

— Бринн... детка... — Я улыбнулся и уставился на каждый дюйм ее лица, на мгновение впитывая в себя ее вид. — ... Я думал о тебе на той горе — чтобы ты помогла мне согреться... и найти безопасное место, куда можно пойти. Ты приснилась мне, и я знал, что все будет хорошо, и я был счастлив, а не напуган.

— О, Итан, Итан, Итан... — всхлипывала она, уткнувшись мне в грудь и покачивая лбом взад-вперед. Я прикинул, где мы находимся, и решил, что это больничная койка, и мы оба лежим на боку, лицом друг к другу. Очевидно, моя девочка забралась ко мне на больничную койку, чтобы я мог чувствовать ее запах. Она даже пошла еще дальше, положив мою руку себе на живот, чтобы я мог почувствовать, как Лорел-Томас бешено бьется изнутри. Они оба переживали мне.

Я посмотрел на своего двоюродного брата и уловил слова «Добро пожаловать обратно», произнесенные губами.

«Спасибо», одними губами произнес я в ответ, благодарный ему за то, что он помог Бринн, пока я был в отключке. Затем он ухмыльнулся мне и выскользнул за дверь, прижав руку к уху в универсальном жесте «позвони мне».

— Я так сильно люблю тебя, — прошептал я, пытаясь сдержать свои собственные эмоции. Я поднес руку к ее подбородку и заставил поднять ее лицо, чтобы встретиться со своим. Сначала мне нужно было заглянуть ей в глаза. Потом, как только утоплю себя во всем их многоцветном великолепии, мне захочется целовать ее еще очень долго.

Кажется, она была в некотором шоке, потому что просто продолжала повторять одно и то же снова и снова.

— Ты вернулся ко мне.

— Я сделал это, моя красавица, потому что ты вернула меня обратно. Ты сделала это... И ангел помог мне.

***

15 января

Итан был таким тихим по дороге домой из больницы. Мы сидели вместе на заднем сиденье, пока Лен вел машину. Он крепко держал меня за руку, сжимая так сильно, что на самом деле было неудобно, но я не хотела отстраняться от него. Итану нужно было прикоснуться ко мне, даже если это были просто наши руки.

Его отец позвонил мне и спросил об ужине в честь его возвращения домой, но я нашла предлог отложить его на следующую неделю. Итан был не расположен к общению, и, честно говоря, я тоже. Его несчастный случай сделал меня параноиком, и если бы я позволила себе подумать о том, насколько близок он был к смерти, у меня, скорее всего, случился бы приступ паники. Я понимала, это не пойдет на пользу ребенку, поэтому отказалась от пугающей мысли, которая приходила мне в голову. Сейчас я просто хотела, чтобы он был рядом со мной, где я могла бы заботиться о нем, а он мог бы исцелиться.

Итан вошел домой сам, опираясь на костыли, но своими силами. Я закрыла и заперла за ним дверь и последовала за ним в главную комнату.

Он остановился посередине и просто стоял там, не сводя с меня глаз, с жестокой грубостью на лице теперь, когда мы остались наедине.

— Иди сюда, — сказал он резким шепотом. Я пошла к своему Итану.

Я немедленно оказалась в его объятиях, так крепко прижатая к его телу, что задохнулась от удивления. Его костыли с грохотом упали на пол, когда он отпустил их, чтобы обнять меня. Отчаянное желание Итана обнять меня, управлять моментом, и я понимала почему. Мой мужчина в очередной раз был травмирован неминуемой угрозой смерти. Он был уверен, что умрет там, в горах, так и не получив шанса снова увидеть меня, или познакомиться с нашим ребенком, или сказать нам, что любит нас, или попрощаться как следует. Воспоминания обо мне были его утешением, помогавшим пережить этот опыт, а затем, когда он не умер, его вернули в реальность и заставили осознать, что он выжил. Для него это был полный и бесповоротный хаос.