Покорить Генерального - Лакс Айрин - Страница 7

Наказать, словом!

– Может быть, вы дадите мне поработать? – уточняю.

– Дам, а ты – мне? – отрывисто спрашивает Громов.

Почему-то я покрываюсь жаром. Окатывает от лица до самых пяток.

Вопрос звучит так, будто «Ты мне дашь?», и атмосфера тягуче сгущается.

– Отправляйтесь к себе, Климентий Александрович.

Вдох. Выдох. В глотке Громова клокочет сиплый рык.

– Ты же знаешь, как я терпеть не могу…

– Климентий. Хорошее имя. Необычное. Хотели бы, давно сменили, Климентий Александрович.

– Не называй меня так.

– Да, слишком официально, если учесть, что я иногда покупаю вам даже трусы. На вас сейчас строгая классика или что-то шуточное? Вы хотя бы раз открывали пакет с шуточным подарком на 23-е февраля? Впрочем, не важно. Вы – мой начальник, и, если вы решили, что я продолжу на вас работать, пора внести правки. Климентий Саныч, годится? Клим Саныч? Может быть, просто Саныч? Выбирайте!

Громов отворачивается к моему столу и выбирает карандаш из стаканчика, делает шаг ко мне.

Поневоле я вздрагиваю. Не заколоть ли он меня хочет своим карандашом?

– Еще раз спрашиваю… – карандаш между пальцев трескается. – Дашь ты мне поработать спокойно или будешь раздражать своим вызывающим внешним видом, запахом и всем!

– Я буду одеваться, как подобает девушке моего возраста. Это очень официально.

Глаза Громова чуть ли не вываливаются из орбит, опустившись на край юбки, держащейся высоко на бедрах.

– Как же тогда выглядит… неофициально?

– Вы можете заглянуть ко мне на бокал вина вечером, я вам покажу, – отвечаю, даже не задумываясь о подоплеке собственных слов.

– Я загляну, – обещает Громов. – Но прежде вот это…

Швырнув обломок в сторону, начальник делает длинный шаг в мою сторону и наклоняется, ведя остро заточенным грифелем по моей шее.

Мурашки входят в пик обострения, жар лавиной скатывается следом за дорожкой, прокладываемой острием, и концентрируется в точке, где грифель продавливает нежную кожу.

В аккурат между моих сисек.

Пальцы Громова движутся по спирали, выводя идеальные линии.

– Вот это… надо прикрыть! – снова надавливает.

Черт!

Я вздрагиваю.

Громов приседает на корточки возле моего кресла и цепляет пальцами край юбки, забравшись под нее.

– Вот это… натянуть.

Что за пошлые намеки.

– Натянуть по-ни-же! – дергает несчастную юбку так сильно, что я скатываюсь немного вниз вместе с ней.

– Вы мне сейчас всю одежду порвете, оставьте в покое мой внешний вид!

Ну и видок у меня. Съехала вниз по креслу, взгляд Громова успел мазнуть высоко между бедер и потемнеть еще больше.

Разглядел мои трусы?

Сегодня они пурпурные, говнюк!

Он стремительно встает и почти выбегает.

Я с трудом собираю себя. Одергиваю одежду, пытаюсь стереть ощущение на коже, как будто до сих пор скользит карандаш, контролируемый моим чокнутым боссом.

И мурашки, мурашки, мурашки…

Даже под волосами.

– Я нашел выход! Держи.

Громов протягивает мне темно-синий халат с эмблемой фирмы.

– Это халат уборщицы?!

– Это халат сотрудников технического отдела.

Ага, того самого, где в миниатюре воссоздают те механизмы, что потом будут строиться с масштабным размахом.

Вот уродство, а!

Это же роба! Роба рабочая…

– Я не надену, и точка!

– Наденешь или будешь у…

– Уволена? – спрашиваю с надеждой.

Губы Громова дернулись, обнажив зубы, будто он хотел откусить мою голову и сыграть ею в футбол.

– Уволить тебя?

Громов разжимает пальцы, роба падает на пол.

– Не дождешься. Остаешься работать на меня. И я очень сильно надеюсь, что вся эта легкомысленная чепуха не запудрила тебе мозг.

Громов твердым шагом направляется в свой кабинет.

– Главное, чтобы вам не мешало, – шагаю за ним по пятам, буквально прилипнув к нему.

Когда он резко разворачивается, я еще лечу вперед, на крыльях уверенности, что он сегодня же взвоет. Лечу и влетаю в него, чуть не убившись. Хорошо, что Громов твердо стоит на ногах.

Очень уверенно.

И впивается в мою талию пальцами-крючьями тоже очень… уверенно.

– Я справлюсь. Главное, чтобы ты… не взвыла. Хотя… – усмехается. – Выть я тебя все-таки заставлю. Ты будешь умолять меня, чтобы я остановился. Но будет слишком поздно.

– Да никогда! – упрямо возразила.

– Никогда что, Виола? – хмыкнул, разжал руки и громко хлопнул дверью кабинета. – Никогда не будешь умолять, чтобы остановился?

Будто отрезал себя от меня.

Мог бы и не отрезать, двери прозрачные! Я его видела…

«Никогда что, Виола?» – передразнила его, направляясь на свое место.

Явно не то, что ты мог подумать!

Однако я забыла, что не зря ходит поговорка: «Никогда не говори никогда». И мое никогда споткнулось об эти слова уже очень скоро…

Я тут главный. Порядки – мои.

Думала выжить меня с рабочего места своим провокационным видом?

Пали со всех орудий, детка, я в броне!

Ультрасекси наряд, легкомысленная прическа, украшения.

Позвякивающие браслеты на запястье.

Духи унисекс, которые на Виоле пахнут просто как секс, как сад после грозы, как растрепанная и хлюпающая киска, когда в нее всаживают несколько пальцев и выдалбливают хорошенько.

Еще эти ноги.

Крутые бедра, широкий, аппетитный зад.

Говорят, широкие бедра означают, что у женщин не будет проблем с деторождением.

Это что-то на инстинктивном. На уровне того, как наши предки выбирали, какую самку потащить в пещеру и заделать ей несколько обезьянок.

Если выбирать исключительно по этим критериям, Виола заняла бы верх всей иерархии женщин дикого племени.

И я, блин, не из дикарей. Но какого-то черта думал обо всей этой мути, поглядывая, как расхаживала по приемной Виола, какого-то черта вторгаясь в мой кабинет.

И каждый раз принося аромат мокрого сада, грозы и женщины, которую следует хорошенько оттрахать.

Выебать.

Ох как выебать.

Насадить тугой дыркой на кол и драть-драть-драть.

От присутствия этой невыносимой женщины даже простая гайка начала подмигивать мне с экрана, намекая на секс.

Какого черта она опять у меня здесь, рядом, поправляла что-то за моей спиной, расправляя.

Член торчком вверх, как будто стол хотел продырявить.

Давно не ебался хорошенько. Скоро завершу и просто блядски оторвусь, зажгу… Девки с визгом будут от меня убегать…

Но пока надо все внимание сосредоточить на работе, все…

В поле зрения возникла рука Виолы, подсовывающая что-то на подпись.

Моего плеча коснулась ее грудь.

Я некстати вспомнил, какие тугие и большие у нее сиськи, с торчащими сосками, а ее мурашки…

Ее мурашки просто перебежали ко мне и замурашили до стояка.

Я честно пытался не обращать внимания на эту порно-помощницу в своей приемной. Но, когда она тычет мне в плечо своими титьками и пахнет так, как пахнут те самые девки, которых нужно драть и драть, и драть, разве возможно думать о чем-то еще, кроме секса?

Член. Дырка. Драть.

И так по кругу, в разных вариациях.

– Вот это подпишите, я отправлю. Немцы ждут.

– Ты позвонила?

– Конечно, мы пришли к согласию.

– Там изменения будут. Ты со мной полетишь.

Виола так и застыла надо мной. Ее сиськи, запах, вся женственность, которая буквально брызжет во все стороны и заливает весь мой огромный просторный кабинет.

– Но мы так не договаривались.

– У тебя планы на эти даты?

– Нет.

– Вот и договорились. Свободна.

– Распишитесь, и буду свободная.

А я что…

Я ничто.

Меня, как щепку, болтало в этом океане магнетизма.

И, блять, я же знал, что Виола умела пригасить свое обаяние и привлекательность! Умела, но… Не хотела делать это именно сейчас!

Нарочно выставила напоказ. Зная, как я не люблю, когда шумно, ярко, слишком сильно пахнет и…