Выбери любимый жанр

Лишний в его игре - Филипенко Алена - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Как-то я не выдержал, навел в комнате свой порядок и повесил на дверь замок. Ушел. Вернулся — замок спилен, в комнате все как прежде. А мама с улыбкой зазывает меня на ужин, как будто ничего не произошло.

Реагирую я по-разному. Иногда сдаюсь, иногда скандалю. Но с мамой тяжело настоять на своем. Она сделана из чугуна, ее не переупрямишь. Она считает, что всегда права и лучше знает, как и что должно быть. А идиллия получится, только если вся семья будет строить жизнь по установленным правилам.

Она палит и учебу. Хочет, чтобы у меня была хорошая успеваемость, особенно в химии и биологии. И чтобы я поступал в мед, как планировал. Когда-то.

Наши скандалы еще до переезда слышали все соседи. Они вставали на сторону мамы. Все всегда считают ее идеальной, а меня — трудным ребенком. Смотрят на меня с осуждением, а на маму с жалостью. Но они не знают, каково быть на моем месте.

И переезд этот лишь для того, чтобы усилить надо мной контроль. Мама посчитала, что на старом месте стало слишком много людей, которые дурно на меня влияют. Она имеет в виду мою старую компанию граффитчиков.

Сперва расписывали заброшки, откуда нас никто не прогонит. Потом захотелось отдачи — чтобы мир увидел, чтó мы делаем, красиво же получалось. Вот и начали расписывать город, и везде у нас были граффити в тему, часто с юмором. На стене больницы, например, мы нарисовали медсестру со шприцем, которая бежит за улепетывающим пациентом. Все расписали, только мозаичного Ленина на ДК не трогали. Ленин — это у нас святое, бабульки за него порвут.

Убегать приходилось часто. Так что обучались ориентироваться на местности. Знали все переулки, открытые двери, пути отступления. Заимели кучу ключей от чердаков пятиэтажек. Бежит за тобой мент, а ты — раз! — и в подъезд. Добегаешь до чердака, открываешь люк, выбираешься на крышу, закрываешь его. А затем перебегаешь к другому люку и спокойно спускаешься в другой подъезд. Пока мент в запертый люк ткнется, пока по соседям побегает в поисках ключей — ты уже далеко будешь.

Мать ругалась: мало того что учусь плохо и не хочу получать достойную профессию (это она о врачах), так еще и вандализмом занимаюсь (это она об уличном искусстве), и из участков меня приходится отлавливать. А дальше что? Грабить начну, убивать? Вот за что ей такое наказание? Хотя мать в целом все профессии, связанные с искусством, считает недостойными.

После переезда пришлось начать все с нуля в одиночку. Да, поначалу было тяжело — я не знал новый город, а значит, и путей к отступлению, да и одному писать большие граффити невозможно. Так что целыми днями я ходил, осваивался, изучал все. Пытался понять, что здесь интересного.

Вообще это подмосковный город на 50–70 тысяч жителей. У него красивое название — Анны. Получается «город Анны». Почему так, до сих пор не знаю. Но определенно любопытно, надо будет изучить историю.

Здесь есть цепляющие места, например охраняемое водохранилище. Его территория — санитарная зона: вода оттуда попадает в московский водопровод и должна оставаться чистой. Проход и проезд в эту зону разрешены только жителям острова, по асфальтированной дороге через КПП.

Водохранилище отделяет от города канал. Я заприметил, что его бетонные своды исписаны граффити, понял, что кто-то сюда спускается, когда воды нет. Правда, как спускается-то? Своды крутые, слезть можно, а вот подняться — вряд ли. Наверное, используют веревку. Это я решил потихоньку выяснить. В итоге узнал, что и правда поднимаются по веревке.

Гуляя по городу, я сначала только тегал [1] . Тогда же засек по местным граффити компашку, которая мне понравилась. Месили круто, тегали и бомбили [2]  тоже. Видно было: давно занимаются. Стиль узнаваемый. Ники — Каспер, Жук и Тауэр. Я решил выйти на них, стал везде рядом с их бомбами оставлять свои — а ну как пересечемся? В итоге они сами на меня вышли — перед Новым годом, когда я бомбил на заборе депо.

Когда три незнакомых парня появились рядом, по их виду было понятно, что мне лучше валить, но я остался. Они подошли вплотную. Первый грозно спросил:

— Это ты Рик? Чего наши бомбы кроссишь [3] ?

А я и не кроссил, ну, может, случайно задел. Это я и объяснил. Не похоже, что парней ответ устроил, они уже явно собирались бычить, но тут самый высокий, с дредами, одетый в яркие сноубордические куртку и штаны, заметил мой баллончик.

— Это что, монтановская [4] ? — изумился он. — Где взял?

Он потянулся за баллончиком, и я отдал.

— Да в Москве заказывал, на вэдэхе в палатке одной.

— Блин, деньжищ, наверное, отвалил… — Парень все разглядывал краску.

— Да… Недешево. Зато качество.

— А кэпчик [5]  родной? — продолжал допытываться он.

— Не, немецкий. Мне фэты [6]  у немцев больше нравятся, для бомбинга самый кайф.

— Можно? — Дредастый показал на забор.

Я кивнул. Он распылил несколько полос, от толстых к тонким, и восхищенно выдохнул:

— Распыл такой быстрый, и не сопливит ничего! — Он вернул мне баллончик и деловито спросил: — А чего у тебя еще есть?

Я с гордостью открыл свой рюкзак. Все трое присвистнули. Красок и кэпов у меня ведь немерено, все отличного качества — американцы или немцы.

— А у вас чего? — спросил я, но дредастый уныло махнул рукой.

— Да… Говно ноунейм. Даже показывать стыдно.

— Но месите вы круто, — заметил я.

— Приходится выкручиваться!

Он пожал плечами, а потом прищурился, о чем-то задумавшись. Еще раз оглядел содержимое моего рюкзака, потом мой прикид. И посмотрел на меня уже по-другому, с приветливой улыбкой.

— Я Тауэр, можно Башня, — представился он. — А это Каспер. — Он указал на сгорбленного и худого парня, темноволосого, с выбеленной челкой. У него была бледная кожа, одежда вся черная и свободная. — А это, — он кивнул на пухлого парня в стильной рэперской шапке, с копной рыжих прядей, — Жук. Добро пожаловать к нам в крю!

Мы пожали друг другу руки. Так я обзавелся первыми друзьями в новом городе.

А в середине январских каникул уже нарвался на первые неприятности.

Тогда мы месили кусок (на языке простых смертных — рисовали граффити) на бетонном ограждении вдоль железки недалеко от депо. Место козырное: другие райтеры сюда не суются, а охват большой — граффити хорошо просматриваются из электричек. Но и палево: лисы везде. Так мы зовем железнодорожников, из-за оранжевых жилетов.

Мы взяли по букве каждый, принялись за дело. Уже заканчивали, и тут мимо тепловоз проехал. Лис с тепловоза нас заметил, что-то заорал. Мы все равно решили закончить: осталось ведь совсем чуть-чуть!

Лис спрыгнул и рванул к нам. Продолжая орать, гневно, отважно. Мы месили дальше, а тут откуда ни возьмись — собака! Большая, на овчарку похожа. Она ринулась за лисом. Тот заорал сильнее, уже как-то без былой отваги, припустил быстрее и… мимо нас. Не знаю, достигла ли овчарка своей цели, проверять не стали. Мы дорисовали — и пулей в другую сторону, вдоль забора, в дыру. Вылезли довольные, заржали. И домесили, и не попались. Ничего не видели перед собой от восторга. А зря. Рядом ждал милицейский бобик, и менты стояли прямо перед носом.

Жук, первым их заметивший, заорал: «Палево!», и трое моих друзей нырнули обратно в дыру. А я вот затупил. Еще и шел первым, оказался ближе всех к бобику… В итоге меня просто схватили за рюкзак, не дав рвануть назад. Так и попался — один. Менты грузные, за остальными бежать им было лень, меня достаточно. Так что меня за шкирку — и в бобик. А дальше не в участок, а прямиком домой.

Мама во всем этом уже опытная. От ментов обычно откупается бесячими улыбками, а если не помогает, то бесячим чаем — это если меня домой приведут. «Нет, нет, вы что, мы при исполнении… Но если только чашечку…» А если за мной в участок приходится тащиться, то в ход идут бесячие подарки. Наверное, в отделении удивляются, когда туда заявляется мама при полном параде, с огромной живописной корзинкой с деликатесами. Корзинку забирают, меня отпускают, все довольны. На шкафу у нас гора таких корзинок всевозможных калибров. А в холодильнике на отдельной полке — непочатые колбасы, сыры и банки с икрой. На всякий случай.

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело