Мечник (СИ) - Евдокимов Дмитрий Викторович - Страница 14

Недолго думая, я, так же мысленно, ударил по стыку дверец ногой и буквально ввалился внутрь. Удивление, раздражение, страх — примерно такой набор чужих чувств навалился на меня в первое мгновение. А следом пришел вопрос, не вслух, тоже в мыслях: «Чего нужно?»

«Ты чего закрывался?»

«Что тебе нужно? Слово? Я скажу».

«Может, чего поинтереснее организуем? Например, зачет для всего класса. Вот профессор удивится!»

«У тебя денег не хватит! — это было странно, но от этой мысли Пиро буквально повеяло холодом. — Или ты меня в джунгли Ниегарии отвезешь и на свободу выпустишь?»

«Не слабые у тебя запросы, птица!»

«У тебя тоже, человек. Говори слово!»

«Не весь класс, так хоть для трех человек еще!»

— Профессор, зачет! — неожиданно громко заявил попугай, отворачиваясь от меня в сторону. Вот же мерзавец несговорчивый!

В классе воцарилась тишина, все присутствующие изумленно уставились на нас с Пиро.

— Ты уверен? — осторожно поинтересовался у своего пернатого помощника Нуро Аредис.

— Зачет! Все бездельники, бездельники, бездельники! Здесь зачет! — подтвердил Пиро.

— Жмот! — прошептал я, отворачиваясь от клетки.

— Сам жмот! — выкрикнул мне в спину пернатый.

Вот так я получил зачет по одному из труднейших предметов на своем первом уроке. Если бы я мог рассказать об этом во всеуслышание, то легко попал бы если не в номинанты какого-нибудь местного аналога «Книги рекордов», то уж в список школьных легенд уж точно. Но с гораздо большей вероятностью загремел бы в психушку или на эшафот, так что в этом вопросе придется придерживаться постулата: «молчание — золото».

8

— Если уж тебе так помогает хорошая взбучка, то обращайся, Кейлор! Глядишь — еще пару зачетов получишь и не отчислят тебя за неуспеваемость! — наградив меня напоследок полным презрения взглядом, Анхель развернулся и в сопровождении Адалька, Ли Сторма и нескольких девчонок неспешно двинулся по коридору в сторону класса истории.

— Очень смешно! — тихонько буркнул Пайрус, усаживаясь рядом со мной на подоконник. — Ни такта, ни чувства юмора. И что только в нем Кайя нашла?

Выпад Молара я оставил без внимания. Не в том я пока состоянии, чтобы отвечать на каждую сказанную в мой адрес дерзость. Да, честно говоря, плевать мне было на его слова. Та драка существовала в моей объединенной памяти как событие очень далекое и случившееся… будто и не со мной.

Правда, были у меня вопросы по поводу самого моего появления в этом мире, но, сколько бы я ни размышлял на этот счет, как ни ворошил память Тео, никаких признаков причастности к этому местного мажорика не находил. По всему выходило, что не мог его слабенький и не такой уж огненный шарик вырвать мое сознание из другого мира и запихнуть в тело Кейлора. Здесь что-то другое. Возможно, действие его магии наложилось на тяжелейший приступ болезни предыдущего хозяина этого тела, дав такой неожиданный результат. Как это могло сработать, я не понимаю. Как не пойму и любое другое объяснение произошедшему. Потому лучшим решением для меня является просто принять ситуацию как свершившийся факт и жить жизнью Тео. Когда-нибудь я найду ответ на этот вопрос. Или нет.

— Что она в нем нашла? — почесав затылок, я задумчиво посмотрел вслед удаляющейся группе соучеников, среди которых была и Кайя. — Да самую малость: высокий, красивый, сильный, богатый. Одним словом — перспективный. А в остальном я с тобой абсолютно согласен: ни такта, ни чувства юмора.

Мой друг тяжело вздохнул, провожая первую красавицу школы грустным взглядом. Э, да он сохнет по ней, причем давно и безнадежно. Безнадежно не только потому, что он сам по себе не чета уверенному в себе красавцу Анхелю Молару — он еще и происходит из простолюдинов. Это здесь, в школе, все более-менее равны. И, кстати, для таких, как Пайрус Крин, школа магии является своеобразным социальным лифтом — став магом, он уравняется в статусе с родовой знатью. И даже получит право на обращение «тер» или «фер» — в зависимости от того, будет он проживать в одном из герцогств или на старых землях империи. Да только знать знати рознь. Это для простого люда непонятно, чем одна от другой отличается, да в такой глуши, как родина Тео, провинциальные лорды часто не делают различий между представителями древних фамилий и свежеиспеченными господами из магов, выслужившимися чиновниками или воинами. А вот среди выходцев из могущественных кланов значение наличию поколений знатных родственников очень даже придают и никогда не допустят вхождения в свой круг вчерашнего простолюдина. Ну, а клан Анлонов — Утреннего Инея — один из самых древних и влиятельных в империи, потому я и говорю о полной безнадежности увлеченности Пайруса.

— Ты действительно ничего особенного не делал, чтобы разговорить попугая? — после еще одного тяжкого вздоха товарищ вернулся к теме моего неожиданного триумфа на уроке Аредиса.

— Лишь то, что написано в учебнике, ничего более, — спокойно ответил я. Справедливости ради, стоит упомянуть, что спокойствие это давалось мне уже непросто: за последние четверть часа я повторил эту фразу бесчисленное количество раз пристававшим ко мне с подобными вопросами ученикам нашего класса.

— А почему ты его жмотом обозвал?

— Да сам не знаю… Жаль, что времени было мало, можно было изрядно повеселиться, — улыбнулся я. — Кое-кому я бы помог сдать зачет. А вот для Анхеля и его прихвостней заставил бы Пиро произносить такие словечки! Представь только: подходит очередь Молара, и тут вдруг попугай заявляет, что профессор — старый дурак! Как бы Анхель выкручивался из такой ситуации?

Вопреки моим ожиданиям Пайруса шутка не развеселила. Наморщив лоб, он с минуту напряженно размышлял о чем-то своем, потом повернулся ко мне и очень серьезно спросил:

— Кому же ты хотел устроить зачет по магическим потокам?

— Тебе, Кайе и Висте, — пожал я плечами.

— Ты раньше никогда так не делал! — трудно сказать, чего в голосе Крина было больше — радости или удивления.

— Так и сейчас не сделал, — отмахнулся я, спрыгивая с подоконника. — Пойдем на следующий урок.

— Раньше ты и не думал о таком! — не унимался товарищ, догоняя меня.

Сообразив, что невольно пытался поступить нетипично для Теодора Кейлора, я было напрягся в ожидании неприятных расспросов и даже подозрений. Но быстро понял, что уж коли мастер по чтению чужих мыслей не сумел меня вывести на чистую воду, то моим сокурсникам это и подавно не под силу. Мало ли почему изменилось мое поведение! Пусть привыкают понемногу к тому, что прежнего Тео уже не будет.

— Пайрус, я знаю, что часто вел себя неправильно. И по отношению к другим, и особенно — к тебе. Не ценил дружбу, думал только о себе. В общем, был изрядной сволочью. Думаю, пришло время исправиться.

— С чего бы такие метаморфозы, Тео?

— Знаешь ли, побывав на волосок от смерти, начинаешь по-другому смотреть на жизнь. А может, просто пришло время взрослеть.

— Ого! Неожиданно. Ну, раз такое дело, может, ты меня в фехтовании подтянешь?

— В фехтовании? — я прислушался к себе и понял, что не растерял навыки Тео в бое на мечах, вбитые наставниками чуть не с самого раннего детства. — Да не вопрос!

Следующим был урок истории, с которой у меня не было проблем по той же причине, что и с фехтованием: в родовом замке настоящему Тео ее часто читали на ночь вместо сказок. А вот после истории пришло время местного аналога занятию физкультурой.

Девушки отправились «играть в мяч» — игру, отдаленно напоминающую большой теннис, а парни как раз попали в фехтовальный зал.

Урок «физкультуры» был общим для трех классов третьего года обучения, потому в сравнительно небольшой зал набилось человек сорок учеников, на которых приходилось всего два наставника — фер Уго Прелис и фер Андрес Домли. И тут было четко видно разделение на знатных и простолюдинов: Анхель и еще семь или восемь парней кучковались в одном углу зала вместе с преподавателями, а все остальные были предоставлены сами себе. Снова обратившись к своей «новой» памяти, я понял, что так было всегда. Прелис и Домли не утруждали себя работой с детьми простолюдинов, весело проводя время в компании равных им по положению молодых людей.