Фармацевт 3 (СИ) - Санфиров Александр - Страница 19

Зато детишки, у которых начались зимние каникулы, целыми днями болтались на улице, катались на коньках и лыжах. Им даже насыпали большую снежную горку, чтобы они могли кататься на санках. В отсутствии Интернета и смартфонов, дома никому не сиделось.

А в районе начались отборочные соревнования по хоккею с мячом. И наша команда, практически все выходные дни встречалась с очередными соперниками.

Терещенко, увидев явный прогресс в игре, включил меня в основной состав. Товарищи по команде одобрительно хлопали по плечу, поздравляя с повышением. Лишь Садыков молчал, исподтишка кидая в мою сторону убийственные взгляды. Вообще, с тех пор, как он узнал, что у нас с Лидой в январе свадьба, в его поведении со мной кроме враждебности ничего не появлялось.

Насколько я понял, Терещенко с ним уже проводил беседы, но, похоже, на пользу горячему казаху они не пошли. Как нападающий Кажмухан был неплох. Резкий быстрый, не боящийся идти на обострение, он в команде был на своем месте.

Но было ясно, что это не надолго. Черты психопата проступали у него все ярче. Терещенко явно ошибся, не стоило брать таких людей в командные игры, когда-нибудь он сорвется и наделает проблем.

Чем ближе к свадьбе, тем больше хлопот. Напрасно я утешал себя мыслями, что мы отпразднуем это событие в тесном семейном кругу. Ничего подобного!

У семьи Циммерманов нашлась куча родственников, одним из которых оказался главный инженер совхоза Петер Якобс, именно он с удовольствием занялся организацией торжества совместно с тещей. Меня же отодвинули от этой задачи полностью.

Я только послушно ездил в Темиртау в ателье на примерку костюма. Лиде свадебный наряд шили подружки Валентины Григорьевны, там были свои немецкие заморочки, которые якобы в ателье сшить не смогут.

Двадцать третье января в день нашей регистрации в сопровождении родственников мы дошли до сельского Совета, где улыбающаяся председатель поздравила нас с созданием семьи. Мы обменялись кольцами и поцеловались. Увы, марш Мендельсона не прозвучал. Но никто из присутствующих этому обстоятельству не огорчился.

Затем нам вручили брачное свидетельство, в котором черным по белому было написано, что Александр Петрович Ефимов в браке берет фамилию жены.

Еще когда мы писали заявление в сельском Совете, там мое желание восприняли с некоторым недоумением. Лида же не обратила на это никакого внимания.

А Валентина Григорьевна подобную смену одобрила.

— Ну, теперь наша фамилия точно не пропадет, — заявила она. — Все внуки будут Циммерманами.

И даже не поинтересовалась, зачем мне это нужно.

Я же остался доволен, теперь при смене фамилии получу новый паспорт, образца 1975года, с новой фотографией, и постоянной пропиской по месту жительства. Как быть с другими документами я еще не думал, но был уверен, что эта проблема вполне решаема.

Обратно мы возвращались многолюдной веселой толпой, и в результате я обнаружил, что невесту украли, пока мы начали готовиться к свадебному торжеству.

Ну, что делать, пришлось ее выкупать, а то ее уже якобы собирались выдать замуж, за какого-то дальнего родственника.

На самой свадьбе, проведенной в совхозной столовой с моей стороны родственников, естественно не было. Вместо них сотрудники амбулатории присутствовали почти в полном составе. В общей сложности набралось около ста человек. Но кто их считал? Я даже не пытался запомнить всех гостей, все равно бы не получилось.

Еды и закусок было навалом. Четырнадцать ящиков водки лежало в кладовке. Якобс кроме всего прочего ухитрился привезти килограмм двадцать дефицитных сарделек. Так, что без тушеной капусты с сардельками мы тоже не обойдемся. Но хватало и других блюд.

Застолье было классным. Немцы веселились до упаду, пока все не было выпито и съедено. Что удивительно, торжество обошлось без единой драки, хотя нет, совсем не удивительно, слишком мало было на свадьбе русских.

После того, как все начали расходиться, мы плавно перекочевали на наше новое местожительство.

Наша однокомнатная квартирка в доме медиков была уже готова к заселению, сделан косметический ремонт и поставлена кое — какая мебель, заботами Валентины Григорьевны и Татьяны Петровны.

В общем, для начала семейной жизни на селе не самый плохой вариант.

— Первым делом закроемся изнутри, — предложил я, — нам и без гостей неплохо.

Лида стояла рядом и смотрела, как я закрываю дверь на ключ.

От недавно натопленной печки пыхало жаром. Пока снимал с себя куртку, успел вспотеть.

Повернувшись к девушке, обнял ее и начал целовать.

— Свет выключи, пожалуйста, я стесняюсь, — шепнула Лида, когда мы с ней уселись на застеленную кровать.

— Желание жены — закон, — улыбнулся я и выключил свет.

Утро началось с настойчивого стука в дверь. Пришлось вставать и встречать ранних гостей. Слава богу, простыню никто показывать не требовал. Да показать ее было бы затруднительно, она уже отмокала в тазу со стиральным порошком.

А нас впереди ожидал второй день свадьбы.

Прогремела свадьба и ушла в прошлое. Начались будни семейной жизни. На этот раз после двух браков в прошлой ипостаси, втянуться в супружескую жизнь мне оказалось намного проще, чем тогда.

Лида, уйдя из под маминой опеки, понемногу становилась самостоятельной.

Тем более что Валентина Григорьевна нас визитами не баловала. Иногда складывалось такое ощущение, что она просто мечтала остаться одна.

В нашем же четырех квартирном совхозном доме, жили семьи медиков с детьми, так, что скучно нам не было. Визгу и писку за стенами хватало вдоволь.

Хотя семей по-настоящему было только три вместе с нашей. Фельдшер скорой помощи Алевтина Снегирева проживала одна.

Это обстоятельство здорово мешало спокойствию остальных женщин нашего дома. И моей жены в частности.

Я понял это, когда Алька, спустя чуть больше недели после нашего переселения явилась к нам домой за солью, улучив момент, когда Лида была на работе.

Только прилег после ночной смены с намерением поспать до обеда, как раздался стук в дверь.

— Кого там еще несет с утра пораньше, — думал я, направляясь к двери.

И оторопел, увидев Снегиреву в одном халатике и тапках, стоящую у входа. В принципе, наши двери выходили на одно крыльцо, но все же на улице было под тридцать градусов мороза.

— Доброе утро, — улыбнулась рыжая оторва и повела плечами, чтобы декольте халата стало еще глубже и открыло полный доступ для обзора содержимого. А оно, следует отметить, внушало.

— Чего надо? — недружелюбно буркнул я.

— Да, соли хочу попросить всего-навсего, — сообщила Алька и, отодвинув меня в сторону, зашла в прихожую.

Короткий халат не скрывал ее голых ног, покрытых мурашками.

— На какие только жертвы не идут женщины, чтобы подпортить жизнь своей коллеге по работе, — насмешливо подумал я, пропуская девушку на кухню.

Самое интересное, до сего момента Снегирева за все совместные дежурства не проявляла ко мне никакого интереса.

— Может, действительно, соль закончилась, — на мгновение подумал я и тут же усмехнулся тому, что такая наивная мысль могла придти в голову.

— Я тебя, наверно разбудила? — мурлыкнула Алевтина, проведя пальцем по моей груди.

— Разбудила, — согласился я, — Поэтому бери соль и вали к себе, я спать хочу.

— Какой ты не гостеприимный, — протянула та и, распахнув халат, под которым не было белья, добавила. — А у меня видишь, что есть?

— Вижу рыжие кудряшки на лобке, мушки бы для рыбалки неплохие получились, а больше ничего интересного не заметил, — ответил я, ругая себя, что вообще впустил нахальную девицу в дом.

Чувствуя, что разговор идет не туда, сам запахнул ей халат и, вытолкнув за дверь, выдал в руки фельдшерицы пакет соли.

— Интересно, заметил ли кто из соседей это представление? — думал я, снова укладываясь в постель.

Однако после визита Снегиревой спать расхотелось. Поворочавшись в кровати, встал, оделся и направился в сторону амбулатории.