Принцесса с окраины галактики - Злотников Роман Валерьевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/70
• Следующая

– Может ли это быть как-то связано с…

– С тем, что леди Эсмиэль не… слишком вольна в своих желаниях?

– Да.

– Возможно, сир. Но я могу лишь предполагать. Во всяком случае, пока вы не отдадите мне иных распоряжений.

Император болезненно скривился:

– Не понимаю, Эйзел, я же дал официальное согласие на брак с Элайной Эомирен. К чему все это?

– Мне кажется, сир, лорд Эомирен желает немного… подстраховаться. Во всяком случае, ДО того, как брак станет свершившимся фактом. Ну и старые привычки, ваше величество. Мы с лордом Эомиреном – старые перечницы, сформировавшиеся еще во времена вашего отца. А тогда все было гораздо… сложнее. И любое, даже самое небольшое преимущество позиции могло оказаться решающим. Так что глава сената всего лишь следует привычке. – Лорд-директор замолчал. Для окончательного оформления той мысли, которую он хотел донести до молодого императора, не хватало еще одной-двух фраз, но лорд Эйзел надеялся, что Эоней уже достаточно вырос, чтобы суметь самостоятельно довершить ее. Так и произошло. Император заметно помрачнел, бросил на лорда-директора острый взгляд, а затем глухо произнес:

– Но я не думаю, что даже в самый пик своей влиятельности лорд Эомирен позволял себе нечто подобное в отношении моего отца.

– Это так, сир, – произнес, коротко кивнув, лорд Эйзел и снова замолчал. Император некоторое время сидел неподвижно, уставив взгляд в одну точку, потом наклонился и взял стакан с соком аугронде. Залпом допив его, император рывком поднялся из кресла и широким шагом подошел к рабочему столу. – Самир, – коротко бросил он в пространство.

– Да, сир.

Над поверхностью стола тут же развернулся голоэкран, на котором возникло лицо личного секретаря Эонея.

– Дай команду подготовить мою яхту. И сообщи первому лорду адмиралтейства, что мне нужен конвой. Я собираюсь лично проинспектировать уровень обороноспособности и состояние дел в системе Эсгенты.

– Да, сир.

Секретарь исчез с экрана, а император повернулся к лорду-директору.

– Ну как, я оправдал ваши надежды, Эйзел? – с саркастической усмешкой спросил он. – Я сделал именно то, что вы и хотели заставить меня сделать?

Лорд Эйзел поднялся из кресла и отвесил глубокий поклон:

– Я не смею даже помыслить о том, чтобы как-то и к чему-то принуждать ваше величество. Если у меня хотя бы мелькнет подобная мысль, я немедленно подам в отставку, сир. Ибо это будет означать, что я сам собираюсь заняться тем, от чего обязан защищать вас, сир, и империю. – Лорд-директор гордо выпрямился и направил в лицо императора честный и прямой взгляд.

Эоней в ответ уставился на него. Некоторое время они бодались взглядами, а затем Эоней вздохнул:

– Да, Эйзел, теперь я понимаю, почему мой отец терпел вас подле себя столько лет. Пожалуй, вы искренне убеждены, что не вертите мной, как не слишком толковой куклой, благодаря чему я еще и нахожусь на троне, как это старается представить лорд Эомирен, а просто помогаете мне справляться с моим бременем наилучшим образом. Но, если честно, одно от другого не слишком-то отличается.

– Нет, – лорд-директор качнул головой и мягко улыбнулся, – вы неправы. Даже лорд Эомирен не вертит вами как куклой. Он пытается оказывать на вас свое влияние и неустанно трудится над тем, чтобы границы этого влияния всемерно раздвинулись. Но можете мне поверить, даже ваш отец не был полностью свободен в своих поступках. Свобода в политике вообще понятие нереальное. Все правители – президенты, короли и уж тем более императоры – всегда чем-то ограничены. Парламентом, гвардейскими полками, ядом аристократов или революцией. И мудрый правитель всегда отслеживает изменения этих границ. Стараясь не слишком к ним приближаться. Ибо это опасно. Во всех отношениях. История учит, что при пересечении границ ничего хорошего не происходит. Даже если кому-то покажется, что он уничтожил их. Потому что, как только этот кто-то начинает считать, что выиграл, отбросил, смел их и уж теперь-то у него полностью развязаны руки, – жизнь тут же подкидывает ему новую подлость. Все самые большие ошибки ваш отец император Эзарр совершил именно тогда, когда был опьянен недавней победой над всеми своими врагами и установлением своей полной и безраздельной власти над империей. – Лорд Эйзел сделал короткую паузу и закончил вполголоса: – Он был хорошим императором. Поэтому все остальное время правления посвятил именно устранению последствий этих своих ошибок.

Император Эоней молча выслушал эту несколько неожиданную в устах обычно сдержанного лорда-директора эскападу и качнул головой:

– Да, Эйзел, сегодня вы открылись мне еще с одной стороны. И что же мне делать теперь? Позволить лорду Эомирену, как вы сказали, ограничивать императора?

Лорд-директор молча поклонился:.

– Решать вам, ваше величество. Я просто хотел сказать, что те, кто будет вас ограничивать, будут рядом с вами всегда. Но кто они и насколько будут иметь возможность делать это – остается всецело в вашей власти. Ибо лишь на ваших плечах лежит бремя ответственности за всю империю. А то, что у нас непременно должен быть такой человек, – выбор всех нас. И мы считаем этот выбор наилучшим. Ибо иначе наш лидер звался бы иначе – президентом, премьер-министром или кем-то еще. – Лорд-директор сделал короткую паузу и добавил: – Несмотря на то что некоторые из нас иногда это забывают.

Император усмехнулся.

– Пожалуй, Эйзел, я бы включил в число этих некоторых и себя. Но, слава святым стихиям, рядом со мной есть те, кто считает своей обязанностью напомнить мне об этом. – Император немного помолчал, а затем продолжил уже другим, деловым тоном: – Что еще вам известно о пребывании леди Эсмиэль и… ее мужа… Кстати, я правильно думаю насчет того, кто это? – внезапно спросил он.

– Да, сир, несомненно, – кивнул головой лорд-директор, – это тот самый бывший курсант Танакийской школы пилотов, с которым она… э-э, так поспешно покинула пределы империи в прошлый раз.

– Курсант, – усмехнулся Эоней.

Лорд Эйзел промолчал. За прошедшие два года они узнали об этом курсанте так много нового, что сейчас даже само это слово казалось насмешкой.

– Они только вдвоем? – уточнил Эоней.

– Не знаю, сир. Но думаю, что до вашего отлета я сумею это выяснить.

– Прекрасно, Эйзел. – По губам императора скользнула легкая усмешка. – Значит, вам есть чем заняться. Не смею задерживать.

Лорд-директор молча наклонил голову и, положив на столик тонкую пластинку носителя, двинулся к двери.

– Эйзел, а это что?

– Остальные сплетни, сир, – притормозив и развернувшись, поведал лорд-директор.

– Остальные? – Император усмехнулся.

– Да, сир.

– И там есть что-то, на что стоит обратить особое внимание?

– Они все небезынтересны, ваше величество.

– Однако аудиенцию ты просил только из-за одной. И в то же время явился ко мне с более расширенным набором. – Император покачал головой. – Ваша подчеркнутая честность даже в мелочах, лорд-директор, несколько… напрягает. Ибо напоминает о моем собственном несовершенстве.

– Вы еще очень молоды, сир. – Впервые за всю встречу лорд Эйзел улыбнулся широко и открыто. – Так что у вас еще очень много времени для самосовершенствования.

Император изумленно посмотрел на него и громко расхохотался:

– Это ж надо, Старый Лис соизволил пошутить!

Вот так, под раскаты императорского хохота, лорд-директор и покинул покои императора.

Вернувшись в свой кабинет, лорд-директор некоторое время сидел, молча глядя в противоположную стену. Пока все шло так, как он и планировал. Но лорда-директора это не особенно радовало. Поскольку то, что он собирался совершить, должно было либо обрушить под собой империю, либо позволить ей собраться с силами и выиграть эту чудовищную схватку с канскебронами. Потому что при том состоянии дел, в котором империя находилась сейчас, она была неспособна ни на какую серьезную схватку.

Первые приграничные сражения вопреки ожиданиям оказались не слишком ожесточенными. Враг, что было вполне ожидаемо, захватил около десятка наиболее слабо обжитых и защищенных систем и после неудачного удара по системе Эсгенты откатился назад. Так что, после того как прошел первоначальный шок, начавшаяся война, наоборот, вызвала в обществе довольно сильное оживление. И дело было не только в активизировавшейся после длительной стагнации промышленности. Жизнь забурлила везде. Появились новые шлягеры, новые голосериалы, в производство была запущена линия бытовой техники и кухонных приборов, корпуса которых были выполнены в виде обводов боевых кораблей. Последним писком стали ткани мундирных расцветок, и вот уже второй год модельеры лихорадочно искали новые силуэты и сочетания. Ну и, естественно, народ охватил довольно сильный патриотический подъем. Юноши горели желанием «надрать канскебронам их чугунные задницы», а девушки восторженно приветствовали новых героев, которых очень быстро раскрутили голоканалы. Короче, империя оказалась переполнена людьми, изо всех сил стремящимися так или иначе заработать на войне. В первую очередь деньги, но даже это было неважно, в ход шло все – известность, слава, моральный капитал… Политики наперебой лезли на трибуну, каждый пытался показать себя еще более непримиримым патриотом, чем конкурент. А кое-кто даже посчитал, что под этот военный шумок сумеет оттяпать себе еще больше власти, чем у него уже имелось. Тем более что на троне Эззара еще обживался молодой и не слишком искушенный император, хотя и являющийся сыном этого грозного правителя, но вроде как ничем не напоминающий своего отца…

• Предыдущая
• 18/70
• Следующая