Его дерзкая девочка (СИ) - Мишина Анна - Страница 6

Заезды на пару километров — фигня, по сути, раз плюнуть. Но если трасса пуста, огорожена, и движения толпы под контролем. Здесь же… помимо водил, есть еще и другие участники дорожного движения. Обычные люди. Обычная улица в центре обычного города. Эти гонки не легализованы. В любой момент могут налететь копы. Попасть «под колеса» припозднившийся, проезжающий мимо транспорт. Или перебегать дорогу недисциплинированный пешеход. Но, но, но — много всяких «но». Но вот проблема с Кучером обстоит еще более серьезно. Потому что у парня очень плохая репутация. Он крутится в бандитских кругах. Деньги для него превыше человеческой жизни раз так в хреналион. И стоит только подумать, куда этот придурок влез…

Понимаю, что Крис я не найду, да и не очень-то хотелось, и уж тем более нет никакого желания остаться и «поглазеть» на заезд, и я направляюсь к своей машине.

Уже издалека с разрастающейся дырой в груди смотрю на свою красотку, ждущую меня среди других тачек, и приходит смирение. Похоже, все же придется мне попрощаться с полноправным владением дорогой мне белоснежки и отдать ее в профессиональные руки надзирателя.

Снимаю с сигналки и запрыгиваю за руль как раз в тот момент, когда с визгом покрышек стартуют машины. Мелькают фары, ревут моторы, гудит толпа.

Да и черт с ними.

В конце концов, в двадцать три года у него уже должна быть своя голова на плечах.

Завожу свою девочку и выезжаю как раз на ту дорогу, где проходит гонка. Тачки уносятся вперед и сворачивают направо, заходя на короткий круг по кварталу, откуда, в конечном счете, должны выехать на точку старта, я же держу путь прямо, в сторону дома. Какое-то время все еще поглядываю в зеркало заднего вида в ожидании мелькнувших фар примчавшихся машин.

Опасно. Очень. Быть участником подобных заездов — это как играть со смертью. Нервы щекочет, безусловно, но ради сиюминутного кайфа угробить свою жизнь — слабое удовольствие. Я никогда этого толком не понимала, хоть и та еще любительница скорости и лихачества.

На душе что-то зудит и скребет. Как будто кошка лапами царапает по стеклу. Что-то раздражающее мозг. Вот только что?

Долго гадать не получается.

В какой-то момент, когда «линия старта» осталась далеко позади меня, мое внимание привлекает звук металлического скрежета и яркая вспышка в зеркале заднего вида…

— Да нет же. Нет! — бубню себе под нос зло, все еще не сводя глаз с отражения в зеркале. — Не лезь, куда не просят, Злата. Не твоя это история! Ой, не твоя… — уговариваю себя, но упускаю тот момент, когда совершенно перестаю контролировать свое тело. Руки и ноги действуют быстрее, чем мозг, и я на скорости, резко крутанув руль, с визгом шин, разворачиваюсь. Пересекаю две сплошные и газую в сторону происшествия дорожно-мать его-транспортного.

Сердце молотит. Скорость запредельная. Стрелка спидометра сходит с ума, а руки вцепились в руль мертвой хваткой. В висках гул барабанов, и километр пролетает одним махом, и чем ближе, тем отчетливее я вижу, как сильно я была права, предчувствуя неладное.

Знакомая машина влетела в остановку. Хорошо, время позднее и людей на ней не было. Потому что, судя по всему, врезалась тачка со всей дури и на полной скорости, буквально сшибла ее до состояния груды покореженного металла. Сама же машина тоже в утиль, да еще и опасно полыхает и, кажется, вот-вот рванет.

Чем ближе подъезжаю, тем отчетливей вижу, как разъезжаются и разбегаются во все стороны зеваки. Вдали уже слышен вой сирен. Скорее всего, кто-то из местных успел вызвать и копов и скорую. И конечно, кому из лихачей и пускающих на них слюни зрителей нужны проблемы с правоохранительными органами? А они будут. Еще какие. Теперь началась гонка со временем, где каждый из присутствующих спасает только свою шкуру.

Резко тормозя в развороте неподалеку у разбитой тачки, вижу чуть поодаль Абашева, который чуть ли не волосы на голове рвет и нервно топчется у горящей машины.

Выдыхаю облегченно. Стоит на своих двоих — уже хорошо. Но только не идиот ли?! Бежать надо, убираться отсюда, он же… Еще не хватало попасться полиции или, еще чего хуже, угодить под взрыв бензобака. Совсем без мозгов и торопится на тот свет?

— Тимур! — зову, не глуша машину, выпрыгиваю и бегом к нему. — Абашев! — рычу, но он, кажется, меня и не слышит. — Эй! — догоняю и дергаю за рукав, останавливая. — Живой?! — бегло осматриваю на предмет отсутствия конечностей, но вроде все руки, ноги в сборе. — Пошли отсюда. Быстро. Менты сейчас налетят и обоих повяжут.

Толку ноль, он, только рыкнув, дернулся, сбрасывая с себя мою руку.

— Бл*, я попал! — качает головой из стороны в сторону, причитая и смотря на полыхающий огонь с диким отчаянием в глазах. — Твоя мать, су*а, как?! — рычит сквозь стиснутые зубы, сжимая и разжимая кулаки. Парень меня будто вообще напрочь не замечает. Он в своей голове. В своих мыслях. Плечи напряжены, джемпер под косухой помят и в саже, на руках проступили синие полоски вен, а костяшки пальцев побелели от натуги. Лицо же…

— Тимур… — дыхание перехватывает, когда я вижу, как со лба и вниз по виску бежит струйка свежей крови. Нет, ее вида я никогда не боялась, но сейчас резко становится дурно. Меня начинает мутить. У парня рассечена бровь, приличная открытая рана, и сейчас он слегка пошатнулся, но на ногах устоял. Однако как он себе вообще мозг не вынес и сознание не потерял — чудо!

Я оглядываюсь, понимая, что помощь звать без толку. Все разбежались. Вокруг звенящая ночная тишина, которую разрывает только треск огня и… вой сирен. Я по новой цепляюсь за отворот куртки Тима, когда звуки становятся слышны все ближе и ближе. Пытаюсь тащить его за собой в сторону своей машины, но он только отмахивается, отталкивая мои запястья.

— Пусти меня, Золотарева! Пошла на хрен! — слышу, и нет, этот идиот очень даже видит меня. А еще не совсем гонор ему авария сбила, раз огрызается и посылает.

— Ты ранен, придурок! — рычу в ответ, припечатав хорошенько его кулаком в плечо. — Нам нужно уезжать отсюда к чертям, пока обоих не загребли!

— Что это была за хуйня?! Как так, твою мать, как?! — вопреки моему «призыву», усаживается он на асфальт, хватаясь руками за голову. Парня буквально колотит, а лицо исказила гримаса. Хочется невероятно сильно отвесить ему звонкую оплеуху или ощутимый подзатыльник, а еще тряхнуть за грудки и вывести из этой прострации, в которой он «засел», но я с титаническими усилиями давлю в себе недовольство и желание скрутить его в бараний рог. Беру под контроль свой голос и девочку-язву, что сидит внутри, и приседаю рядом на колени, обхватывая ладонями колючие щеки парня, пачкая руки в его крови.

Главное, не смотреть. Главное, не думать.

— Тимур! Посмотри на меня! — не говорю, требую, заставляя его повернуться. Дожидаюсь, когда взгляд становится осознанным и фокусируется на мне, а потом, четко проговаривая каждое слово, говорю твердо:

— Тебе надо в больницу. Нам надо сваливать отсюда!

— Так вот и сваливай! Какого лешего ты еще тут сидишь, дура? — огрызается Тим, скидывая мои ладони со своего лица.

— Да вот именно потому, что дура, Абашев! — поднимаюсь, потянув его за собой. — Поехали, я сказала… — не успеваю договорить, как рядом с нами резко, со свистом, тормозит машина. Как в каком-то тупом боевике, опускается наглухо тонированное стекло, и я вижу водителя черного внедорожника.

Кучер.

Горло сдавливают тиски. По классике жанра сейчас должно быть предупреждение, и оно не заставляет себя долго ждать:

— Абашев! Бабки за тобой, — неприятно низкий, скрипучий голос парня обжигает решимостью. — И теперь ты мне должен тачку. Сваливать не советую. Я тебя из-под земли достану, — сплюнул «добродетель», мазнув по мне своим гадким грязным взглядом, и с таким же свистом колес сорвался с места, оглушая ревом двигателя.

— Золотарева, я труп!

— Давай, вставай, гонщик недоделанный. Если не уедем, то раньше, чем Кучер, до тебя полиция доберется, за решеткой ни девочек, ни алкоголя, Абашев! Так что поехали! — наконец удается достучаться до парня.