Опричник. Том 2 (СИ) - Демченко Антон - Страница 47

Устроившись за нашим столом, быстро вернувшийся в «рабочий режим», Франк довольно формально провёл опрос моих учеников. Нет, он не действовал спустя рукава и не отбывал номер. Но энтузиазма не проявлял также и не пытался поймать опрашиваемых на мнимых расхождениях в показаниях. Уж не знаю, было ли это следствием моего присутствия при беседе или офицер каким-то образом уже успел составить собственное мнение о происшедшем. Тем не менее, дотошности в опросе герр Франк не проявлял.

С другой стороны… а зачем ему это? Он не полицейский и не стражник дома Штауфенбергов, и не обязан следить за исполнением законов этой земли. Герр Франк — офицер дисциплинарного комитета МФБИР, и его интересует только и исключительно соблюдение участниками фестиваля правил самой федерации. А их нарушения в нашем столкновении… не было вовсе. Не было оскорбления школ-участников, не было летальных исходов… и даже тяжкого вреда здоровью никто никому не причинил, что и было подтверждено целителем, уже успевшим не только закончить возню с пациентами, но и доложить о результатах своей работы самому Франку… аккурат между его опросами Леонида и Марии.

А потом подтянулся вызванный кем-то из помощников офицера наставник «белопиджачников», и герр Франк, закончив опрос нашей компании, переключился на его подчинённых. Стоит заметить, что происшествием с его учениками наставник датской школы Иссторм[29] удивлён не был. Совершенно. А если вспомнить тот взгляд, что он бросил на пострадавших от наших с Лёней действий бойцов… можно уверенно утверждать, что сомнений в том, кто являлся зачинщиком стычки, у наставника Хевенгара не было вовсе. Тем не менее, своих учеников наставник защищал рьяно и последовательно. Без возмущений и криков, давя на отсутствие нарушения правил федерации со стороны учеников его школы и отсутствие каких-либо претензий к его подопечным с нашей стороны, он-таки вынудил герра Франка составить мирный протокол, после чего получивший на документе наши подписи офицер собрал своих людей и, облегчённо вздохнув, покинул зал бирхауса.

Мы тоже направились к выходу, но уже у самого порога заведения меня остановил голос Хевенгара, до того что-то тихо обсуждавшего со своими учениками.

— Эй, как там тебя! Боярин! — на уже надоевшем пляттдойче окликнул меня наставник Иссторма. Притормозив на миг, я обернулся и выжидающе глянул на… коллегу. — Не думай, что так легко отделался, молокосос!

Целительские техники требует тактильного контакта. Целительские техники не работают на расстоянии… обычно. Но это Эфир, а с ним у меня ввиду очевидных причин особые отношения.

Волна структурированного Эфира накрыла всю команду школы Иссторм разом, заставив неготовых к такому повороту одарённых замереть на месте и… ну да, воспользовался приёмом, «продемонстрированным» мне недавним противником, испытал на авторе и его друзьях, так сказать. Грязненько получилось…

Не дожидаясь, пока до меня докатится амбрэ пострадавших от собственной наглости идиотов, я пожал плечами и, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, отправился следом за своими учениками. Подгонять и торопить.

Впрочем, это не понадобилось. Девчонкам не терпелось дорваться до покупок, наверняка уже давно доставленных в их номера, так что уже через четверть часа мы были в отеле. Куда сложнее оказалось вытащить их из гор распотрошённых свёртков и, умерив писки и визги довольных приобретениями учениц, направить их энергию в нужное русло. Нас ждал полигон и испытание умений Ольги обращаться с боевым кнутом. А потом… потом был ужин и долгая беседа с Ингой на предмет сотворённой ею мечты алкоголика.

— Итак, Леонард, твои выводы? — временный хозяин кабинета второго городского советника Хехингена попытался откинуться на спинку старинного монументального кресла, но тут же, скривившись, выпрямился. Жёсткое, украшенное резьбой дерево выглядело красиво, но опираться на него… это просто пытка какая-то. Хм, может быть советник — скрытый мазохист?

— Умён, расчётлив… мстителен, — прервал размышления начальства Франк.

— В общем, безэмоциональная сволочь, да? — прищурился его собеседник.

— М-м… не совсем. Нет, — чуть помедлив, отозвался офицер и почти тут же уверенно договорил: — С эмоциями у него всё нормально, как и с их контролем. И вот это уже НЕ нормально. По статистике, в таком возрасте…

— Эх, Лео… — вздохнул его начальник. — Это же гранд, а они всегда вне статистики. Ладно… что там с мстительностью?

— С ней тоже всё в порядке, — неожиданно усмехнулся Франк. — Бьёт без сомнений и оглядки на авторитеты, но действует без злобы и ярости. С холодным расчётом, я бы сказал.

— Понятно… — протянул собеседник и, словно в задумчивости, договорил: — Что ж, может, потому она его и выбрала? Прежние, помнится, как раз вспыльчивостью и яростью в бою славились. Те ещё буяны были. Хм…

— Господин Варма? Бабур-джи? — осторожно прервал бормотание начальника Франк.

— А? Нет, Лео, это я не тебе… можешь идти, — встрепенулся тот, а когда удивлённый офицер уже шагнул к двери, буркнул вслед: — и… ты всё же пригляди за этим боярином. Аккуратно. Не хватало нам ещё здесь танец Шакти увидеть.

Говорят, вечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работает другой человек. Насчёт первых двух пунктов спорить не стану, а вот третий… Смотреть на работу криворукого идиота — удовольствие невеликое. И поистине завораживающее зрелище — работа настоящего профессионала своего дела. К некоторому моему удивлению, именно таким профессионалом и оказалась моя жена. Нет-нет, я верю в Ольгу и её таланты, но даже подумать не мог, что одним из них окажется обращение с боевым кнутом.

— Ты так смотришь на мою сестру, словно только что в неё влюбился. Снова… — Леонид, выходящий, чтобы сменить Ольгу в демонстрационном круге полигона, рассмеялся и ткнул меня кулаком в плечо.

— Можно сказать и так, — усмехнулся я в ответ и, поймав удивлённый взгляд друга и ученика, развёл руками. — Чем больше я её узнаю, тем больше влюбляюсь.

— Эм-м… и что же такого нового и удивительного ты о ней узнал сейчас? — растерянно спросил Лёня, замерев чуть ли не на полушаге.

— Что моя жена, имея в руках боевой кнут, закатает любого рукопашника в асфальт, — ответил я. — И меня, как заботливого мужа, сей факт не может не радовать.

— Шутишь? — нахмурился Бестужев, вглядываясь в моё лицо, но не найдя и следа насмешки, констатировал: — Нет. Ты серьёзен… Не понимаю.

— Что именно?

— Причин для такого восторга от умения моей сестрицы ловко щёлкать кнутом, — честно ответил он.

— А ты сам не видел, что ли? — пожал я плечами. Лёня в ответ помотал головой. Пришлось пояснять. — Понимаешь, дружище, сбить слепня с крупа коровы щелчком кнута так, чтобы тот не задел бурёнку, не так уж сложно. Этому любой пастух научить может. Хватило бы у него желания, а ученика упорства. Боевой же работа с кнутом становится только в том случае, когда к точности «щелчка» на любой доступной дистанции прилагается умение его хозяина правильно двигаться в бою. Боевой кнут — оружие весьма прихотливое, я бы даже сказал, капризное, требующее особой внимательности и осторожности в обращении. В противном случае боец рискует покалечиться раньше, чем сумеет нанести хоть какой-то урон противнику. А если вспомнить ещё и о техниках, пригодных для использования с этим оружием… то тут кнутом не то что покалечиться, убиться можно на раз-два. Так-то, друже.

— Откуда ты всё это знаешь только? — покачал головой Бестужев.

— Мила с Линой тоже пользуются боевыми кнутами… только огненными, — ответил я, вспомнив, как близняшки гоняли прежнего Кирилла по громовскому имению. — Конечно, своё пламя этих вертихвосток давно не жжёт, но, прежде чем освоить работу с этой стихийной техникой, дед учил их биться обычным кнутом, без стихийного наполнения. А я смотрел и запоминал.