Осьминожка (сборник) - Флеминг Ян - Страница 2

• Предыдущая
• 2/19
• Следующая

М. счел нужным вмешаться:

— Благодарю вас, доктор. Еще один-два последних вопроса, и я больше не задержу вас. Исследовав эту изумрудную вещицу, считаете ли вы ее подлинной?

Доктор Фэнш прекратил рассматривать свои ботинки. Он поднял глаза и, упершись взглядом в точку, находящуюся чуть выше левого плеча М., заявил:

— Разумеется. Не только я, но и мистер Сноумэн, представитель фирмы «Вартски», объединяющей крупнейших дилеров и экспертов по работам Фаберже в мире. Несомненно, это исчезнувший шедевр Карла Фаберже, единственный рисунок которого выполнен самим автором.

— А что эксперты думают о судьбе шедевра?

— Почти все изделия Фаберже приобретались в частном порядке. Мисс Фройденстайн сообщает, что ее дед был необыкновенно богатым человеком до революции, владельцем фарфоровых заводов. Девяносто девять процентов работ Фаберже так или иначе оказалось за границей. В Кремле оставили лишь несколько его творений. Просто в качестве примера дореволюционных предметов роскоши в России. Официальной точкой зрения Советов всегда было, что это всего-навсего капиталистические побрякушки. Официально их презирают, как, впрочем, и свою восхитительную коллекцию французских импрессионистов.

— То есть у Советов по-прежнему находятся некоторые работы Фаберже? Возможно ли, что долгие годы эта изумрудная вещица пролежала где-нибудь в кремлевских запасниках?

— Вполне. Сокровища Кремля огромны, и кому известно, что они там еще прячут. Совсем недавно они выставили на обозрение лишь то, что сочли нужным выставить.

М. раскуривал трубку. Его глаза смотрели сквозь клубы дыма доброжелательно и, казалось, почти незаинтересованно:

— Скажите, нет ли оснований сделать предположение, что этот изумрудный шарик был выужен из запасников Кремля, снабжен сфабрикованными сопроводительными документами, чтобы легализовать право владения им, и переправлен за границу в качестве награды за оказанные услуги кому-либо из больших друзей России?

— Разумеется, есть. Это был бы гениальный способ выплаты крупного вознаграждения без перевода значительных сумм на его или ее банковский счет. — Однако окончательная величина вознаграждения в денежном выражении будет, конечно, зависеть от суммы, полученной при реализации предмета, например, от аукционной цены?

— Именно так.

— И какова, по вашим прогнозам, будет выручка за предмет на аукционе «Сотбис»?

— Точную цифру спрогнозировать невозможно. Фирма «Вартски» наверняка предложит очень высокую цену. Конечно, они никогда и никому не сообщат, какую именно — не важно, для себя они будут ее покупать или же выступать от имени заказчика. Многое зависит от того, насколько высоко их вынудит поднять цену основной соперник на аукционе. В любом случае, по моему мнению, сумма составит не менее 100 тысяч фунтов стерлингов.

— Гм, — уголки губ М. опустились. — Дороговатый кусочек драгоценностей. Доктор Фэнш пришел в замешательство от такого откровенно мещанского подхода М. к произведениям искусства. Он взглянул М. прямо в лицо.

— Уважаемый сэр, — запротестовал он, — в таком случае вы и украденную картину Гойи, проданную на аукционе «Сотбис» за 140 тысяч фунтов стерлингов и помещенную в Национальной галерее, считаете лишь, как вы выражаетесь, дороговатым кусочком холста и краски?

М. умиротворяющим тоном произнес:

— Простите меня, доктор Фэнш. Я неуклюже выразился. У меня всегда не хватало свободного времени, чтобы позволить себе интересоваться произведениями искусства, и моего должностного оклада морского офицера явно недостаточно для их покупки. Меня лишь приводят в смятение нынешние бешеные цены на аукционах.

— Ваше право иметь свое мнение, сэр, — сухо бросил доктор Фэнш.

Бонд решил, что настало время прийти М. на выручку. Он хотел также побыстрее выпроводить доктора из кабинета, чтобы заняться профессиональными аспектами этого необычного дела. Поэтому он обратился к М.:

— Полагаю, сэр, что в дополнительных сведениях я не нуждаюсь. Несомненно, все разъясняется самым простым образом (это уж точно!) и сводится к тому, что одной из наших сотрудниц очень сильно подфартило. Однако со стороны доктора Фэнша было очень мило взять на себя такой труд и сообщить обо всем нам, — он повернулся к доктору. — Угодно ли вам, чтобы я вызвал нашу машину для персонала и она отвезла вас, куда вы пожелаете?

— Нет, что вы, благодарю. Большое спасибо. Я с удовольствием пройдусь через парк.

Были произнесены слова прощания, пожаты друг другу руки и Бонд проводил доктора к выходу. К тому времени, как он вернулся в кабинет, М. уже успел вынуть из выдвинутого ящика пухлую лапку с красной звездой на обложке, что означало совершенно секретный характер материалов, и погрузиться в ее содержимое. Бонд снова занял свое место и стал терпеливо ждать. В кабинете царила тишина, если не считать шуршания страниц дела. Но и оно прекратилось, когда М. отыскал в своей картотеке одну из синих карточек, которые пестрили конфиденциальными сообщениями о персонале, и тщательно изучил ее.

Наконец М. сунул карточку в файл и поднял свои голубые глаза, светившиеся неподдельным интересом:

— Да, — протянул он, — все сходится. Девица родилась в 1935 году в Париже. Мать — активная участница Сопротивления во время войны, помогала партизанам в организации подпольной сети и переправке с оккупированной территории наших людей. После войны Мария поступила в Сорбонну, а затем устроилась на работу переводчицей а военно-морском отделе посольства. Остальное вам известно. Из-за некоторых сексуальных излишеств ока была скомпрометирована старыми друзьями матери по Сопротивлению, которые к тему времени уже работали на НКВД, и с тех пор находилась в разработке. Без сомнения, по подсказке, она подала заявление с просьбой разрешить ей британское подданство. Благоприятные отзывы из посольства и заслуги матери во время войны помогли Марии в 1959 году получить его. Форин— оффис рекомендовал нам ее самым лестным образом. Именно в этот момент она совершила грубейшую ошибку — попросила перед поступлением к нам на работу предоставить ей годовой отпуск. Через агентурную сеть Хатгинсона удалось установить, что этот год она обучалась в Ленинграде в шпионской школе. Предположительно, там сна получила обычную разведывательную подготовку, и нам пришлось поломать голову, как с ней поступить дальше. Наконец, Секция 100 придумала операцию с «Пурпурным шифровальным кодом». Уже три года, как она работает в штаб-квартире нашей службы на КГБ, и теперь вот получает вознаграждение — этот изумрудный шарик стоимостью 100 тысяч фунтов стерлингов. Данный факт интересен с двух точек зрения. Во-первых, он означает, что КГБ полностью заглотил наживку в виде «Пурпурного шифра», иначе не выплатил бы такой баснословной суммы. Что ж, это неплохая новость. Значит, мы можем усложнить передаваемый материал, включить в него кое-какую дезинформацию третьей степени и даже второй. Во-вторых, он объясняет то, что мы никак не могли понять — девица не получала за работу никаких денег. Это нас тревожило. На ее счет в банке «Глин, Миллз» поступала только ежемесячная зарплата в 50 фунтов стерлингов, и она жила исключительно на эти деньги. Теперь, благодаря присланной ей побрякушке, она оптом получит за все время. Так что все в порядке.

М. потянулся к пепельнице из двенадцатидюймовой раковины и с видом хорошо поработавшего человека выбил в нее пепел из трубки. Из-за желания закурить сигарету Бонд не переставал ерзать на своем стуле, но о том, чтобы попросить разрешение, не могло быть и речи. А как все-таки он нуждался в сигарете, чтобы собраться с мыслями! Он чувствовал, что не все четко вписывается в предложенную М. схему, в особенности один важный момент. Он вкрадчиво спросил:

— Удалось ли нам за все это время засечь ее контакт с местной резидентурой, сэр? Каким образом она получает инструкции?

— А она в них не нуждается, — убежденно заявил М., занимаясь своей трубкой, — Как только она получила доступ к «Пурпурному коду», все, что от нее требовалось — удержаться на занимаемой должности. Подумайте сами, шесть раз в день она им на блюдечке подносит секретную информацию. Какие еще инструкции ей давать? Я даже сомневаюсь, подозревают ли сотрудники резидентуры КГБ в Лондоне о ее существовании, возможно, только резидент и знает о ней. Но, как вам известно, мы даже не вычислили, кто он такой. Раскройте мне на него глаза.

• Предыдущая
• 2/19
• Следующая