Пираты Марокко - Волошин Юрий - Страница 65
- Предыдущая
- 65/94
- Следующая
Под конец уставшие, но довольные охотники с гордостью и хвастовством оглядывали гору настрелянных антилоп, зайцев, коз и баранов.
– Пьер, на завтра намечено отправляться домой, – Арман блаженно потягивался на жестком ложе из листьев, травы и овечьих шкур. – Знаешь, за последние два года, может, чуть меньше, я впервые по-настоящему отвлекся от опостылевшего бремени плена, рабства, бегства и прочих напастей, свалившихся на наши непутевые головы. Вот уж действительно можно сказать, что охота снимает многое из того плохого, что в нас засело. Как ты думаешь, Пьер?
– Бог его знает, Арман. Многое зависит от того, как относиться к этому.
– Все-таки я очень доволен, что провел почти две недели в этом прекрасном походе. И пострелял, и поскакал по горам и холмам вволю. Никогда не думал, что подобная жизнь будет так приятна. Раньше я слышал, как графы да маркизы разные охотятся, да не мог понять всей прелести. Теперь я совершенно поменял взгляд на это развлечение.
– Я рад, что у тебя посветлело в душе, Арман. Приятно видеть рядом с собой радостную физиономию друга.
– Да, но тебя-то, я вижу, никак не затронула охота и это раздолье в горах. А воздух какой, не то что в пустыне!
– Почему же совсем не затронула? Просто я более спокойный человек. К тому же я и вправду почти равнодушен к охоте. Убивать таких прекрасных животных только ради собственного удовольствия, чтобы как-то развлечь себя, а не для нужды, мне кажется не столь уж приятным занятием.
– Ты неисправимый зануда, Пьер. Скучный ты человек. Как можно жить без порыва души, без горения ярким пламенем? Скучно так, брат!
– Многое зависит от того, что считать горением. Да и как гореть – тоже имеет значение. А растрачивать энергию по пустякам мне не очень-то охота, Арман. Лучше это время занять чем-нибудь более полезным и безвредным.
– Например?
– Ну, например, я бы сейчас с удовольствием почитал интересную книжку. Оттуда хоть можно почерпнуть массу любопытного и полезного, а что дает эта охота? Буйство и истребление ни в чем не повинных животных. К тому же они и защититься не в состоянии. Безделица это.
– Да, слишком разные мы люди, Пьер. По-разному понимаем жизнь. Однако это не мешает нам быть настоящими друзьями. Как ты считаешь?
– Да, вот это я считаю намного важнее, чем какая-то охота, Арман. Тут ты совершенно прав, и я с тобой согласен полностью.
– Тогда горевать нам не о чем!
На рассвете следующего дня маленький караван отправился назад, нагруженный трофеями и впечатлениями.
Шамси приблизился к Пьеру и молча ехал рядом некоторое время. Пьер искоса поглядывал на молодого господина, ожидая начала разговора – иначе зачем тому было ехать рядом.
– Руми, прими мои благодарности. Мы провели чудесные дни в горах, и это твоя заслуга.
– Раис, разве тут есть о чем говорить? Просто хотелось немного скрасить наше бренное существование, а оно, надо признаться, не очень-то веселое.
– Тут ты совершенно прав, руми. Такая жизнь не сулит радости. – В голосе Шамси Пьеру послышались странные нотки не то сожаления, не то настоящей тоски. Он вопросительно взглянул на зятя хозяина, но тот замолчал.
Долго ехали молча, но Шамси не возобновлял разговора, погрузившись в какие-то свои невеселые думы. Пьер не решался прерывать затянувшееся молчание. Он ждал, уверенный, что Шамси сам вернется к прерванному разговору.
– Да, руми, жизнь тут тосклива. Я бы сказал, даже более того. Единственное, что заставляет меня тут жить, так это чувство долга и ожидаемое наследство. У Аммара нет прямого наследника, и потому он объявил им меня. Вот я и должен оставаться рядом с ним. А меня тянет в море. Там для меня настоящая жизнь и радость.
– Вот бы никогда не подумал такого, раис. Мне казалось, что у берберов нет тяги к морю. Арабы – другое дело, но не берберы.
– Ты недалек от истины, руми. Но дело в том, что я по происхождению араб и лишь недавно породнился с берберами, женившись на дочери Аммара.
– Стало быть, ты занимаешься торговыми делами на море? Или воюешь с христианами? Прости мое любопытство, раис, но так мне говорил Аммар.
Шамси не ответил, он молчал, словно обдумывая сказанное и услышанное.
Они ехали по холмистой местности. Невдалеке громоздились скалы и осыпи, сейчас пропитанные влагой, а совсем недавно еще дышащие раскаленным зноем. Густые кустарники тянулись по откосам и низинам, заставляя обходить свои колючие чащобы стороной.
– Я бы хотел тебе, руми, предложить…
Шамси неожиданно прервал начатый разговор и замолчал, глядя куда-то в сторону. Пьер повернул голову туда же. К ним во весь опор, нахлестывая коней плетьми, мчались дозорные, неистово размахивая руками и что-то крича. Расстояние не давало возможности разобрать слова, но смысл был ясен и так. И Пьер заметил с тревогой в голосе:
– Никак опасность впереди, хозяин.
– Видать по всему, руми. Сейчас услышим. – Он, наклонившись вперед, поскакал навстречу всадникам, отдав приказ всем оставаться на месте. Караван остановился в тревожном ожидании.
– Арман, приготовь мушкет, нас ждут неприятности.
– Да я и то гляжу, как хозяйский зять беспокойно помчался вперед. Что бы это могло быть? Вот незадача! А так было все хорошо.
Тут же дозорные оповестили, что десятка четыре вооруженных соседей направляются в их сторону, и намерения у них весьма агрессивные.
– Друзья мои! – крикнул Шамси, когда неприятельские всадники показались из-за крутого откоса и остановились, как бы оценивая свои возможности. – Нам не уйти, и потому придется схватиться. Сабли вон и за мной! Не будем ждать этих собак. Лучше умереть в бою, чем быть трусами и всю жизнь потом проклинать себя и сторониться людей! Вперед!
– Стой, хозяин! – Голос Пьера срывался от волнения, ибо в горло уже ударила горячая кровь.
– Кто это смеет перечить мне? Смерть тому!
– Погоди, хозяин! – заторопился Пьер, подскакивая к Шамси. – Их же много, и нам их так не одолеть. А у нас мушкеты. И вряд ли им это известно. Встретим их вначале залпом, а уж потом в сабли. Это же большой шанс для нас, раис. Чего нам зря терять людей, их и так мало! Прости и подумай, раис!
Шамси сверкнул на Пьера глазами. Ярость его была так очевидна, что все с уверенностью ожидали взмаха сабли. Но Шамси почему-то медлил. Его тонкие ноздри затрепетали, рот задергался. Однако Пьер заметил, что глаза хозяина стали потухать, затем он сказал:
– Руми, ты слишком дерзок! Однако в твоих словах есть здравый смысл. Я подумаю, тем более что времени у нас немного есть. Враги еще не атакуют.
И Шамси пристально стал всматриваться в толпу всадников, которые по приказу начальника начали двигаться легкой рысью в сторону каравана.
Их действительно было не меньше четырех десятков. В лучах солнца уже поблескивали клинки сабель и наконечники дротиков-джеритов. Уже был слышен слабый гул лошадиной скачки, который медленно нарастал по мере приближения толпы всадников.
– Приготовить мушкеты! – голос Шамси был уверен и властен. Было видно, что ему не в новинку командовать людьми. – Сразу же после залпа – в сабли и не щадить никого!
– Раис, погоди с залпом, – Пьер несмело обратился к Шамси.
– Как это? Ты в своем уме, руми?
– Позиция неподходящая, раис. Продвинемся к той гряде кустарника. Она будет служить нам прикрытием от удара конницы и несколько ослабит натиск врага.
– Да ты что, руми, полководцем себя возомнил? Времени у нас уже нет. Враг на подходе, а ты о позиции!
– Мы успеем, хозяин, и людей, возможно, сбережем. А это сейчас для нас самое главное. Послушай меня, раис, но приказывай быстрее.
– О Аллах! Этот неверный взялся учить меня! Да ниспадут на его голову все кары небесные! – он обернулся к воинам, ожидавшим конца спора, и, указав саблей на заросли кустарника, крикнул: – За кусты, вперед, быстро!
Воины сорвались с места и в минуту заняли позицию за стеной колючего кустарника, приготовив мушкеты.
Всадники противника уже пустили лошадей в галоп и с криками и визгом понеслись в атаку. Пьер опять придвинулся к Шамси и почему-то шепотом сказал:
- Предыдущая
- 65/94
- Следующая
