Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 14

Подробностей повышенного внимания ветреных к адарах выяснить не удалось. Кочевники и адары контактировали крайне редко, интересы их не пересекались и не сталкивались, и друг о друге им было известно не больше, чем земным о ветреных. Бывали случаи, когда оборванные, не в силах оставаться в границах одного домена, уходили на перепутья и присоединялись к кочевым, – вот, пожалуй, и всё, что Шойд смог поведать о более близких контактах своего народа с адарами. Он отдал мне карту, и на досуге я изучила её всесторонне.

Чем ещё, собственно, было заниматься?

После ужина я поинтересовалась у Дугана, откуда взялось его заявление, что проклятым якобы нужны адары. Ответом меня удостоили не сразу. Демонстративно побуравив мрачным взглядом стену вагона, Дуган неохотно, скупо пояснил, что, во-первых, слухи действительно место имели и, во-вторых, ветреных полагали виновными в загадочном исчезновении маленькой адары полуторавековой давности. Матери девочки вместе с дочерью случилось остановиться на перепутье, и там малышка пропала без вести. Девочку так и не нашли, даже зеркало не сумело установить её местоположения. Почему подозревали именно кочевников? Потому что, как говорил Салливан, их часто обвиняли во всём, в чём только могли, в киднепинге в том числе, и вроде как одно из племён видели неподалёку от поселения, где остановились мать и дочь.

То самое племя тоже не нашли, оно словно сгинуло бесследно в бескрайних далях перепутий.

Минули годы, и исчезновение девочки обросло предположениями, домыслами и твёрдой уверенностью, что никто, кроме проклятых вечных странников, не смог бы похитить дочь адары из-под носа у матери, да так, что следов не осталось. Где в той истории правда, а где ложь, нынче никто уже не знал.

Я воздержалась от изобличения Дугана в желании маленько меня припугнуть пред лицом неведомой для меня угрозы. Да и, полагаю, его представления и мнение о ветреных не стало лучше независимо от возможного участия кочевников в давнем похищении.

Утром следующего дня поезд продолжил путь и вскоре добрался до побережья.

Рыбацкий посёлок раскинулся на берегу небольшой бухты, два-три десятка прилепившихся друг к другу домов в центре и с дюжину произвольно рассыпанных поодаль. Кривые рога скал, обрамляющих полукружие бухты, издалека гляделись тёмно-бордовыми, отливающими зловещим багрянцем. Подрагивающее зеркало воды, светло-синее в каменном кольце, темнело, выбираясь за его пределы на волю, ловило лучи солнца, иногда высовывающегося лениво из-за облаков. В поднебесье кричали чайки, шуршал прибой, накатывая на серую полосу галечного пляжа. Ветер осторожно трогал развешанные на берегу сети, касался перевёрнутых днищем вверх лодок, лежащих рядком на камнях, и приносил из поселения одуряюще вкусный запах жареной рыбы.

Поезд не стал съезжать на сам берег по склону, местами довольно крутому, неподходящему для спуска состава, но остановился недалеко от обрыва. Большая часть племени засобиралась на выход, пополнять припасы, совершать обмен и просто гулять. Я отправилась в поселение вместе с Салливаном, Гарам и их детьми – на мир посмотреть да себя показать. К перелому меня пообещали отвести попозже, когда со своими делами разберутся, и я, признаться, малодушно порадовалась, что попытка телепортации откладывает на неопределённый срок.

Я не уверена в себе как в адаре.

Я опасаюсь за сохранность пассажира.

И позориться при посторонних неохота.

Дуган пошёл с нами. Не знаю, правда, что двигало им в первую очередь – нежелание оставаться в одиночестве среди проклятых или опасение, что билет в цивилизацию опять упорхнёт ненароком в дали дальние, только на сей раз без него.

Прибытия кочевников в посёлке ждали и встретили с восторгом, нетерпением и жадным любопытством. Едва завидев выехавший на склон поезд, люди торопливо высыпались из домов, вытащили загодя заготовленные корзины, короба и свёртки, собрались на небольшой утоптанной площадке на окраине посёлка и начали прямо на земле раскладывать скарб. Ветреные несли товары на обмен и новости из остальной части мира, запахи и цвета другой жизни. Каким-то неведомым мне образом они выделялись на фоне местных жителей, хотя разница в фасоне одежды и цветовой гамме оной, как на мой вкус, была минимальна. На меня внимания обращали не больше, чем на прочих женщин-кочевниц, не думаю, что во мне вовсе разглядели чужачку. Вместе с остальными ветреными я постояла в сторонке, пока Салливан вёл переговоры со старейшиной поселения, затем, когда начался обмен, прогулялась меж импровизированных рядов с наспех разложенными товарами. Меняться мне, понятное дело, не на что, но за погляд денег не берут.

А жаль.

Жареной рыбки я б отведала… всё же кормёжка в поезде не отличалась ни разнообразием, ни чрезмерным обилием, ни радующим рецепторы вкусом.

Я дошла до конца недлинного ряда, вежливо улыбаясь жителям посёлка и отмахиваясь, когда мне пытались всучить тот или иной товар. Развернулась и собралась пойти обратно, как вдруг прямо по курсу мелькнула взлохмаченная белобрысая голова.

Я аж замерла.

Да быть того не может…

Шагнула к возникшему на моём пути мужчине в непритязательной чёрной одежде, присмотрелась к повёрнутому к лотку с разноцветными бусами профилю.

– Оба-на!

Мужчина нахмурился, обернулся ко мне.

– Виргил Ворон, ты ли это? – изобразила я крайнюю степень удивления.

– Феодора, – помрачнел Виргил. – Или как там тебя зовут на самом деле…

– Варвара, – напомнила я и повертела головой в поисках Алишан.

Зафира в пределах видимости не наблюдалось, сестры Феодоры тоже. Даже самая простая одежда Алишан выглядела достаточно роскошно, приметно и среди кочевников и рыбаков не потерялась бы.

– Алишан в Исттерском домене, – произнёс Виргил, догадавшись, кого я выискиваю.

– Ты один? – на сей раз изображать удивление не пришлось. – А я думала, вы с Алишан всегда парой ходите, как шерочка с машерочкой.

– Я не один, – с нажимом возразил Ворон.

Ясно, что не один – как иначе он на перепутье попадёт, если не в компании адары. Другой вопрос, почему он вопреки обыкновению не с Алишан путешествует.

– А ты с кем? – Виргил явно решил перевести стрелки и демонстративно огляделся. – Всё кота своего с собой таскаешь или на сей раз с Доном?

Какого кота? Или он Филиппа в виду имеет? А я уже практически отвыкла называть Филиппа кошкожабом…

– Я не с сочетаемыми. Я с отцом Феодоры.

– Озейн Долстен здесь? – Ворон нахлобучил шляпу, которую держал в руке, и осмотрелся заново, более целенаправленно.

– Да. Вопреки запретам Алишан он нашёл меня в Ливенте в надежде хоть что-то узнать о своей дочери. Увы, во время нашего с ним разговора у меня опять случился спонтанный перенос и вот мы оба тут, – я развела руками, обозначая примерное наше местонахождение. – Алишан, сколь полагаю, не знает, где сейчас Дуган.

– Едва ли. Странно только, что ты его зацепила, а не Катрино.

– Филиппа рядом не было. Люсьена тоже, – я заметила, каким спокойным, почти равнодушным взглядом Виргил скользит по лицам местных жителей и ветреных. И моему здесь появлению он удивился, конечно, но вяло как-то, без огонька. И вообще реагирует на меня и вполовину не так бурно, как в прошлую нашу встречу. – Ты меня уже не боишься?

– А должен?

– В Перте ты готов был по приказу Алишан за осиновым колом и серебряными пулями сбегать, вздумай она избавиться от опасной твари из перелома прямо в квартире Ормонда, – напомнила я. – Подозревал во мне дуайра, угрожал нам…

– Даже если ты и впрямь дуайр, то мне опасаться нечего, – Виргил нашёл кого искал, подал этому человеку знак и, коснувшись моего локтя, потянул меня в сторону от торгового ряда. Я заметила, как оказавшиеся поблизости Шойд и Шим на нас оглянулись, но вмешиваться в чужие дела не стали.

– Почему?

– Едва ли дуайр пожелает променять это тело, – мужчина легонько сжал мою руку, – молодое, привлекательное и принадлежащее адаре, на моё, старое и жизнью изрядно пожеванное.