Близнец тряпичной куклы - Флевелинг Линн - Страница 18

• Предыдущая
• 18/115
• Следующая

Тобин не понимал, что имеет в виду Риус, но, как всегда, ему хотелось угодить отцу. Впрочем, тут ему не повезло: как он ни старался, уловить связь между черными закорючками на странице и звуками не удавалось. Более того: его пальцы, такие ловкие при лепке фигурок из воска или из глины, никак не справлялись с непослушным пером. Оно сажало кляксы, оно уезжало в сторону, оно цеплялось за пергамент и разбрызгивало чернила во все стороны. Прямые линии у Тобина извивались, как змеи в траве, кружочки получались слишком большими, а буквы заваливались на бок или переворачивались вверх ногами. Риус проявлял терпение, а вот самому Тобину его не хватало. День за днем мальчик сражался с пером и пергаментом, пока наконец бесконечные неудачи не кончались слезами.

— Может быть, стоит отложить обучение, — наконец сдался Риус.

Той ночью Тобину приснилось, что он сжег все перья в доме — на случай, если отец передумает.

К счастью, подобных же трудностей при обучении фехтованию не встретилось. Фарин сдержал обещание: каждый раз, когда он бывал в замке, они с Тобином продолжали тренировки во дворе перед казармой или в большом зале. При помощи деревянных мечей и щитов Фарин учил мальчика приемам нападения и защиты. Тобин вкладывал все силы в овладение боевым искусством, не забывая о клятве, которую дал богам и своему отцу: стать великим воином.

Сдержать клятву было нетрудно: Тобин обожал все, что было связано с оружием и умением им пользоваться. Когда он был еще совсем мал, Нари часто приводила его смотреть на учебные схватки солдат князя. Теперь они собирались, чтобы следить за тренировками Тобина: высовывались из окон казармы или рассаживались на ящиках и бревнах вдоль стены здания. Они не скупились на советы, шутили, показывали мальчику собственные приемы и уловки. Скоро у Тобина не было отбоя от учителей. Фарин иногда выбирал ему в противники левшей — Маниеса или Аладара, чтобы мальчик понял, насколько отличается схватка с человеком, который держит оружие с той же стороны, что и он сам. Тобин, конечно, был еще слишком мал, чтобы сражаться с ними по-настоящему, но они отрабатывали с ним приемы и показывали все, что могли. Кони, лучник, самый молодой и щуплый из солдат, больше всего подходил по росту для тренировок с Тобином. Они подружились еще и потому, что оба любили мастерить: Тобин делал для Кони восковых зверюшек, а тот научил мальчика оперять стрелы и вырезать из дерева свистки.

Когда Тобин заканчивал положенные тренировки, солдаты охотно стреляли с ним вместе в цель или рассказывали ему о битвах с пленимарцами, в которых им приходилось участвовать. В этих рассказах главным героем всегда оказывался отец Тобина: он всегда был впереди, всегда показывал чудеса храбрости. Фарин тоже получал свою долю похвал: он неизменно сражался рядом с Риусом.

— Ты всегда был вместе с отцом? — однажды спросил мальчик Фарина, когда они отдыхали в перерыве между уроками. Накануне выпал снег, подморозило, и борода Фарина побелела, покрывшись инеем от дыхания.

— Всю свою жизнь, — кивнул воин. — Мой отец был одним из вассалов твоего деда. Я оказался третьим его сыном и родился в тот же год, что и твой отец. Мы росли вместе, почти как братья.

— Значит, ты почти мой дядя? — обрадовался Тобин.

Фарин взъерошил ему волосы.

— Почти, мой принц. Когда я подрос, меня сделали оруженосцем, а потом Риус посвятил меня в рыцари и дал мне земли в Хокхэвене. Мы с ним никогда еще не расставались во время битвы.

Тобин обдумал услышанное, потом спросил:

— А почему у меня нет оруженосца?

— О, ты еще мал для этого. Уверен, у тебя будет оруженосец, когда ты немного подрастешь.

— Но не такой, который бы рос со мной вместе, — мрачно сказал Тобин. — Никакой мальчик не рождался в замке, здесь вообще нет детей. Почему мы не можем перебраться в Атийон и жить там, как было, когда росли вы с отцом? И почему дети из деревни так странно на меня смотрят и показывают пальцами?

Тобин ожидал, что Фарин уклонится от ответа, переменит тему, как всегда делали его отец и Нари. Фарин же вздохнул, печально покачал головой и ответил:

— Из-за демона, я думаю, и еще потому, что твоя мама так несчастна. Твой отец считает, что тебе здесь лучше, но я не уверен…

Фарин сказал это с такой грустью, что Тобин чуть не признался ему в том, что случилось в башне в его прошлый день рождения. До сих пор он никому об этом не говорил.

Прежде чем он раскрыл рот, однако, пришла Нари и увела его. Тобин пообещал себе, что все расскажет Фарину на следующий день, когда они вдвоем поедут кататься, но к ним присоединились Кони и старый Лефис, а говорить еще в чьем-то присутствии Тобину не захотелось. Прошло несколько дней, и мальчик забыл о своем намерении, хотя по-прежнему доверял Фарину, как никому другому.

Хотя наступила уже середина цинрина, снега было мало, он еле прикрыл траву на лужайке. Зато морозы стояли сильные, и Фарин отправил своих солдат запасать дрова. Все они теперь спали в зале, где огонь в большом камине горел круглые сутки. Даже в помещении Тобин надевал две туники и плащ. Повариха ставила жаровню в комнате, где Тобин играл, но даже несмотря на это пар изо рта вырывался белыми облачками.

Река покрылась прочным льдом, и молодые солдаты и слуги развлекались тем, что катались на коньках, но Нари разрешала Тобину только смотреть на них с берега.

Одним солнечным утром Тобин в одиночестве играл в своей комнате, когда услышал стук копыт по обледенелой дороге. Скоро показался всадник в развевающемся красном плаще, он пересек мост, и навстречу ему, как увидел мальчик, перегнувшись через подоконник, вышел сам князь. Тобин хорошо знал эти цвета — красный с золотом, посланец был от царя, и это могло означать только одно.

Воин, впрочем, пробыл в замке недолго и скоро снова ускакал. Как только до Тобина донесся стук копыт его коня, мальчик поспешил вниз.

Отец сидел у камина, читая длинный свиток, украшенный царскими печатями. Тобин примостился Рядом, сожалея, что так и не научился читать. Впрочем, и так все было ясно.

— Тебе нужно снова уезжать, да, отец?

— Да, и боюсь, что совсем скоро. Пленимар воспользовался тем, что снега мало, и опустошает побережье Майсены. Майсенцы попросили помощи у Эриуса.

— Но в это время года нельзя плыть морем! Разве сейчас не время штормов?

— Да, придется ехать по суше, — рассеянно ответил Риус. По выражению его глаз Тобин понял, что отец думает уже о войсках, провианте и конях. Только об этом теперь и будут говорить они с Фарином, пока не придет время отправляться в путь.

— Почему Пленимар всегда затевает войны? — спросил Тобин. Из-за этих чужестранцев всегда неприятности, а отцу приходится надолго уезжать… Всего через несколько недель празднество Сакора, и войскам, и вместе с ними князю, наверняка придется выступить, не дождавшись его.

Риус взглянул на сына.

— Помнишь, я показывал тебе карту Трех Царств, лежащих вокруг Внутреннего моря?

— Помню.

— Ну так вот, когда-то это было одно царство, и правили им цари-жрецы, иерофанты. Их столица была в Беншале, в Пленимаре. Давным-давно последний иерофант разделил царство на три части, но пленимарцам это никогда не нравилось, они всегда стремились подчинить себе все земли.

— Когда я смогу отправиться на войну с тобой вместе? Фарин доволен моими успехами.

— Так он мне и говорил. — Риус прижал к себе сына, но улыбка его ясно говорила «нет». — Вот что я тебе скажу. Как только ты вырастешь достаточно, чтобы носить мою запасную кольчугу, тебе можно будет отправиться со мной вместе. Пойдем посмотрим, впору ли она тебе.

Тяжелая кольчуга всегда висела на подставке в спальне князя. Конечно, она оказалась очень велика мальчику, не говоря уже о том, что в ней он не мог сдвинуться с места, а кольчужная шапка налезала ему на глаза. Риус, смеясь, надел на голову сына шлем — Тобину показалось, что на него надели один из котелков поварихи; планка, защищающая нос, кончалась ниже его подбородка. Несмотря ни на что, сердце его забилось быстрее, когда он представил себе, каким высоким и сильным станет в один прекрасный день; тогда доспехи будут ему в самый раз.

• Предыдущая
• 18/115
• Следующая