Разрушитель (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 39

— Зато я, кажется, начинаю понимать… — кивнул Путилин, выудил из карман пустую курительную трубку и машинально сунул её в уголок рта, стиснув зубами костяной мундштук. — Вяземский, сколько я себя помню, бодается с Демидовым. В основном из-за казённых заказов, однако, кажется, есть и какие-то личные причины.

Опомнившись, он вынул трубку изо рта и раздраженно постучал ею по подоконнику, вытряхивая несуществующий табак.

— В общем, желание Демидова и Вяземского подбросить друг другу свинью вполне понятно. Мало того — они сейчас грызутся сильнее, чем когда либо, дело доходит уже до откровенных саботажей, прямых столкновений между личными дружинами. В прошлом году был грандиозный скандал с целым железнодорожным составом эмберита, который исчез, как будто сквозь землю провалился. Демидов напирает на то, что Вяземский сорвал поставки. Вяземский — что состав был ограблен на территории Уральской губернии…

— И новый скандал Вяземскому не нужен?

— Это… мягко сказано, Богдан. Конечно, Вяземский — по-прежнему один из самых богатых и влиятельных нефов в империи. Однако он слишком неуживчив. Союзников у него нет. Даже с ближайшим соседом вон умудрился разругаться вдрызг. И уже давно ходят разговоры о том, что Демидов подгребёт под себя не только весь Урал, но и все земли к востоку от него. Мешает этому только то, что сделать это он может только с одобрения Романова. Хотя бы молчаливого.

— И вот Романов решил проехаться по стране… — задумчиво кивнул я. — И здорово задержался у Демидова.

— Угу. На месте Вяземского я бы тоже занервничал. Впрочем, мы отклонились от темы. Так какого чёрта он привязался к тебе? У него и без того полно головорезов, которым можно поручить это дело.

Я пожал плечами.

— Сложно сказать. Думаю, он считает, что я чего-то недоговариваю. И что, раз мы с вами поймали Беллу, то и в поисках Арнаутова и прочей шайки продвинулись гораздо дальше. Ну, и вообще… Я думаю, что и вы под угрозой.

— Да неужто?

— Раз он решил устранить всех, кто был причастен к заговору, то логично будет заодно зацепить всех, кто о нём знал хоть что-нибудь. Да и вообще всех, кто со мной связан. Я удивлён, как вы-то в засаду не угодили, когда отправились к нему в резиденцию.

— Может, и попал бы, — заговорщически усмехнулся сыщик. — Если бы я правда туда отправился.

— То есть… как?

— Да вот как-то так. Мне с самого начала эта история со срочным вызовом к Вяземскому показалась очень подозрительной. И сам этот старик, явившийся с донесением, слишком уж старался вытянуть меня из дома. Поэтому я и захватил с собой Лилию. Будто чувствовал, что ей здесь может что-то угрожать. За твою-то братию я не переживал, думал, смогут за себя постоять…

— Значит, вы…

— Завез Лилию в университет, убедился, что она будет там в безопасности. Самого Прокоповича покатал по городу, поморочил ему голову, а потом просто высадил. Едва удержался, чтобы не дать ему пинка под зад.

— Понимаю, — усмехнулся я. — Чванливый старикашка, сам его не перевариваю. Что ж, я рад, что хотя бы вы не попались. Я беспокоился, что…

Я резко обернулся, оглядывая коридор, и замер. Путилин тоже невольно напрягся и потянулся к кобуре.

— Что-то не так, Богдан?

— Видимо, просто показалось, — отмахнулся я, снова отворачиваясь к окну. Но сам переключился на Боевой Аспект, прислушиваясь и принюхиваясь.

Коридор, в котором мы находились, вёл от главного холла с лестницей направо и заканчивался тупиком, украшенным стоящей в нише скульптурой. Он был совершенно пустым, да и прятаться тут, собственно, было негде. С освещением тоже проблем не было — по правой стене располагались высоченные витражные окна, а на улице было ещё светло.

Но всё же я не мог отделаться от ощущения чужого присутствия. Будто кто-то наблюдает за нами. Это чувство возникло почти с самого начала разговора, хотя никаких видимых причин к нему не было.

Вот именно что «видимых». Потому что под Аспектом Зверя я различил человеческий запах, а обострившийся слух донёс звуки дыхания.

Кто-то стоял буквально в нескольких шагах от нас, прижимаясь к стене между оконными проёмами. Но я его по-прежнему не видел.

Путилин, видя, что я напрягся, всё же отступил от окна и выхватил из кобуры револьвер. Замер, чутко прислушиваясь. И до него, похоже, тоже донёсся подозрительный шорох — невидимка шевельнулся, шоркнув по стене. Путилин вскинул револьвер.

— Н-не стреляйте! Пожалуйста! Это я!

У стены по-прежнему ничего не было видно, кроме, может быть, лёгкого дрожания воздуха, да и то я не был уверен, что это мне не померещилось от того, что я слишком напряжённо вглядывался в пустоту. Однако голос я узнал.

— Жак? Это ты?

— Да, да, это я! Подождите, я сейчас… Я… Ещё не совсем понимаю, как это работает, но…

В воздухе вдруг что-то замельтешило — будто рябь по воде пошла, и из тёмных, поначалу несвязанных между собой пятен вдруг вырисовалась знакомая фигура Полиньяка. Француз отряхнулся, окончательно сбрасывая с себя невидимость — взъерошенный, с округлившимися от волнения глазами за потрескавшимися стёклами очков.

— Это я!

— Теперь-то вижу, — расслабился я, разжимая кулаки. — А чего прячешься?

— Извините, я не хотел подслушивать. Я услышал, как кто-то входит, но не видел, что это вы, и…

— Полку Одарённых прибыло? — прищурился Путилин. — Готов биться об заклад, что раньше у Жака не было подобных способностей.

— Да, я не сказал вам. Во время нашей вылазки в Самусь он убил шолмоса. И вот, похоже, перенял от него некоторые трюки.

— Если бы можно было получать силы при убийстве любого шолмоса — то тут бы уже половина губернии нефилимами стала, — недоверчиво проворчал сыщик.

— Ну, этот был необычный, — извиняющимся тоном возразил Жак. — Он был больше остальных, и вообще… Я чуть не умер. И умер бы, если бы Богдан меня не исцелил.

— Ладно, с этим позже разберёмся. С тебя — подробнейший отчёт. Но сейчас интересно послушать, что тут-то произошло с тех пор, как мы с Богданом уехали. Ты пока единственный, кого мы встретили в усадьбе.

— Да я мало что могу рассказать, и сам ничего не понял, — вздохнул Жак, подходя ближе. — Набежала целая толпа каких-то людей. Главный — такой мощный брюнет в длинном плаще — орал, что они по приказу губернатора. И что у них приказ арестовать всех, кто живёт в этом доме. Дядю Демьяна и Раду схватили сразу, хотя старик немного побуянил. А я… Тут у меня проявился этот Дар.

— И ты спрятался?

— Мне пришлось! Варвара и Дарина укрылись в подполе в заднем крыле. Наверное, до сих пор там. Те люди довольно быстро уехали, у них не было времени обыскивать всё здание. Раду и дядю Демьяна увезли, а остальных просто разогнали. Рабочим пригрозили. Сказали, чтобы больше не смели здесь появляться. И вообще, что этот дом теперь собственность губернатора.

Я слушал его, стиснув зубы. Ага, как же! Не дождётесь…

— Рад, что хоть вы не попались им в лапы, — сказал я. — Правда, не могу гарантировать, что и дальше будете в безопасности, если останетесь здесь.

— Но… Нам больше некуда идти, — с растерянным видом оглянулся Жак. — К тому же… pardonnez-moi, однако я же слышал ваш разговор. Я, конечно, не всё понял, но главное-то уловил. Против нас выступает сам губернатор?

— Ему нужен я, Жак. Вы тут не при чём.

— Ты сам сказал — он избавится и от тебя, и от всех, кто с тобой рядом. Нам негде укрыться. Это его город!

— Он прав, — пожал плечами Путилин.

— И что теперь делать? — в отчаянии воскликнул Жак. — Мы же не можем тягаться с губернатором!

— Для меня сейчас самое главное — Раду с Демьяном вытащить. А потом, когда у Вяземского больше не будет этого козыря… Тогда и посмотрим, кто там с кем может потягаться, — мрачно проговорил я.

— Вот только не надо горячку пороть, Богдан! — предупредил Путилин. — Есть у меня кое-какие идеи, как это всё можно повернуть. Но для этого вам всем нужно будет мне довериться.

— При всём уважении, но… Вам разве есть что противопоставить Вяземскому?