Разрушитель (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 7

— Может, что-то в нём сломалось само?

Она решительно покачала головой.

— Нет. Но те, кто его разрушил, поплатились за это жизнью. Останки их до сих пор там. Но что могло заставить этих созданий напролом переть на алтарь — наперекор ужасу и боли? Только что-то, чего они боялись ещё сильнее. Или что-то, что подчинило их своей воле.

— И ты думаешь, что это сам Осокорь?

— Да. Потому что когда я собрала людей для того, чтобы восстановить алтарь, это повторилось. Древо уже не просто приманивает тварей — оно может и напрямую управлять ими. При этом не пожирает, а просто держит неподалёку. Как свиту. Как цепных псов.

— И эту лохматую громадину, что у ворот, тоже он послал?

— Я в этом уверена. И вообще, он будто понимал, что я делаю, и мешал мне.

— И что же теперь делать?

— Думаю, алтарь уже не восстановить. Можно попробовать действовать по-другому. Я попробую создать защитный круг, который можно будет передвигать. И с его помощью мы подберёмся поближе к дереву.

— А потом?

— С собой соберём весь жар-камень, что есть в деревне. Те, кто сможет приблизиться на расстояние броска — постараются забросить эмберит поближе к корням. А потом разбить.

— Хочешь просто сжечь эту хреновину? — понимающе кивнул я. — Что ж, вроде бы должно сработать. Лишь бы жар-камня хватило. Но почему ты говорила, что тебе понадобятся все, кто сможет пойти? Может, наоборот, выдвинемся небольшой группой? Простых смертных вообще не брать…

Не дослушав меня, Дарина замотала головой.

— Всё не так просто, Богдан. Нам понадобятся все, кто есть. Все, кому хватит духу пойти туда. Во-первых, люди нужны мне, чтобы подпитывать защитный круг. А во-вторых… Те же Колывановы будут очень кстати, чтобы отгонять зверьё, которое охраняет Осокорь. Там есть опасные твари, с которыми обычные люди могут не справиться.

— Вот поэтому я и предлагаю взять только Одарённых.

— Это палка о двух концах. Я же уже говорила — Осокорь действует на тех, у кого есть Дар. И чем Дар сильнее — тем сильнее и связь с древом. Особенно вблизи. Когда мы подберёмся к поляне, на которой стоит Осокорь, будет лучше, чтобы вперёд пошли обычные люди. Задача Одарённых — защитить их по пути.

— Думаешь, всё так серьезно? И Осокорь может поймать кого-то из нас, если сунемся слишком близко?

— Так и вышло со старшим Колывановым. А когда мы попытались его вытащить, потеряли ещё шестерых. Это чудовище всё сильнее. И Дар, какой бы он ни был, против него бесполезен.

— Даже мой? — тихо спросил я. — Я ведь и сам могу обернуть силу против её же владельца.

Мать резко повернулась ко мне, прищурилась, внимательно разглядывая. И снова буря эмоций, которая пронеслась в её душе, почти не отразилась внешне. Она огромным усилием воли удержалась от лишних расспросов и нравоучений, и лишь покачала головой.

— Я не знаю, Богдан. Пойми, то, что я невольно создала — это ведь не обычное существо. Это скорее что-то вроде огромного амулета. Просто инструмент. Который вдруг ожил.

Да уж, мама, ты похуже доктора Франкенштейна…

Я зябко поёжился и отступил к стене дома, прячась от крепчающих порывов ветра, несущих с собой снежную крупу. Уже окончательно стемнело и вдобавок холодало с каждой минутой.

— Ладно. Давай вернёмся в дом и обсудим план с остальными. Время ещё есть. До того, как рассветёт, всё равно выдвигаться нет смысла. Далеко вообще до этого дерева?

— Часа два пути.

— Пешком, или…

— Почти без разницы. Там дебри такие, что верхом и не пробраться.

— Что ж, тогда не помешает и вздремнуть перед такой прогулкой, — усмехнулся я.

— Если получится, — мрачно отозвалась Дарина. — Планы насчёт похода, конечно, обсудить можно. Но вообще-то у нас и до этого будет, чем заняться. Для начала ведь нужно решить ещё одну задачу.

— Это ещё какую?

Она обернулась, с тревогой вглядываясь в ночное небо, в котором из-за серых туч уже потихоньку поднималась почти полная луна.

— Пережить Зов.

Дарина оказалась права — этой ночью в деревне никто не сомкнул глаз. А если кто-то смог, то я ему искренне завидую — это тот недостижимый уровень пофигизма, к которому я стремлюсь.

В доме старосты обстановка была особенно напряжённой — народу в неё набилось много, и все сами себе на уме. Мы вроде бы все были в одной лодке, но при этом регулярно кто-нибудь начинал цапаться между собой. Будто стая голодных раздражённых псов. Впрочем, оно и неудивительно учитывая, что добрая половина собравшихся — Одарённые с Аспектом Зверя.

Даже Колывановы между собой то и дело переругивались. Это у них явно давняя история. В отсутствии отца Нестор, как старший, взял на себя роль лидера, но Илья, похоже, не особо-то это признавал. Из всех братьев он был самый шустрый и смекалистый, но вместе с тем — та ещё язва. От него всем доставалось, и порой казалось, что он будто нарочно всех подначивает, нарываясь на конфликт. Даже со мной умудрился поцапаться по какому-то мелкому поводу.

Варя, правда, за него вступилась, шепнув мне за столом:

— Не рычи ты так на Илью, Богдан. Он от того только больше огрызаться будет. Такой уж у него характер поперечный, в какую сторону не пригладишь — всё против шерсти. Но он добрый и надежный. Мне б хотелось, чтобы вы поладили.

— Да я и не собирался с ним ссориться. Как и с остальными твоими братьями. Но ты же видишь сама, что они-то не сильно меня жалуют.

— Они просто обо мне беспокоятся. Да и вообще… диковатые они. Больше по лесам шастают, чем среди людей живут. И потому ко всем незнакомым с опаской. Ты бы знал, как тяжко батюшке далось решение меня в Томск отправить…

— Да почему же, представляю.

— Вот-вот. Три года кумекали. Я ещё прошлой осенью должна была поехать, но в последний момент передумали. Не доверяют они чужим людям. Боятся, что в городе меня обидят.

— Так ведь я-то не совсем уж чужой? — улыбнулся я.

— Ну, вот когда они это поймут — сразу по-другому заговорят.

Ближе к ночи к нам присоединилось ещё около дюжины человек — тех, кто пришёл с Дариной. Лишь часть из них были местными, остальные вообще из соседних деревень. Объединяло их то, что все они были так называемыми осокорцами — состояли в секте, созданной Меркулом. Эти тоже держались особняком, шушукались между собой, на нас зыркали с подозрением. Судя по всему, они в целом к Одарённым относились с неприязнью. Не столь фанатично, как Белые Голуби, но близко к тому.

А вот Дарину они явно уважали, и к словам её прислушивались. Несмотря на то, что предыдущая вылазка, возглавляемая ею, не увенчалась успехом, и многие даже погибли. Хотя, послушав рассказы участников, я понял — если бы не мать, вообще вряд ли бы кто-то вернулся.

Сам я, где мог, старался гасить возникающие споры, но по большей части сидел рядом со своими друзьями и наблюдал за осокорцами со стороны. И размышлял над тем, что удалось узнать из разговора с матерью.

Итак, мы из-за чего-то крепко поссорились, и после этого Богдан уехал в Демидов — к отцу, которого никогда не видел. Должно быть, причина ссоры была очень серьёзная. «Боялась, что ты всё неправильно воспримешь…». Подозреваю, что связано всё как раз либо с Аскольдом, либо с теми экспериментами, что мать производила над Богданом в детстве. Но напрямую ведь не спросишь…

В целом, появление Дарины здорово путало мне все планы. Это ведь пока единственный человек в этом мире, который хорошо знал настоящего Богдана. Кроме Вари, конечно, но та не в счёт — она не видела его лет десять. А вот если мать разоблачит подмену — то как отреагирует? Проблем она мне может доставить немало, с её-то Даром. И самое главное — что мне тогда с ней делать? Не тот я человек, чтобы просто устранить её, как досадное препятствие…

После того разговора на крыльце мы больше и словом не перемолвились — Дарина в основном обращалась ко всем собравшимся. А потом и вовсе уединилась в дальнем углу, чертя угольком на стене какие-то замысловатые схемы. Я подошёл к ней, присел рядом, наблюдая за работой.