Плохая мать (ЛП) - Шеридан Миа - Страница 12

— Лучше? — спросила мать.

Я кивнул, мои глаза теперь были прикованы к отцу, выражение его лица изменилось. Я никогда не видел, чтобы он выглядел испуганным или растерянным, и я был одновременно загипнотизирован и напуган.

— Я ударила его лопатой, — объяснила она с тихим звенящим смехом. — Хороший удар, и он упал, как мешок с камнями. — Она свела руки вместе, как будто с ее стороны это не требовало большого усилия.

Затем мать оттолкнулась от стойки, скрестив свои тонкие руки на груди, ее красный атласный жилет натянулся на груди, блестки на ее короткой черной юбке с рюшами рассеивали свет. Мама всегда держала себя стройной и подтянутой, имела фигуру модели купальников. Она вздохнула.

— Я больше не могла этого терпеть, — объяснила она. — С меня хватит! — мы с отцом подпрыгнули от ее внезапного изменения тона и громкости. Очевидно, никто из нас не привык слышать, как мать кричит или выходит из себя. — Собака стала последней каплей.

Собака. Джексон. У меня вырвался стон при видении, вызванным его именем. Его страдания. Мать немного колебалась, но я изо всех сил старался поддержать ее, глубоко вдыхая, пока она не стала более уверенной.

Теперь она была спокойна. Тверда. Как только ее гнев остыл — она снова взяла себя под контроль. На ее лице мелькнула теплая улыбка, и она сделала несколько шагов к столу, стуча высокими каблуками по полу, взяла колоду карт и позволила им мастерски и без усилий скользить сквозь ее тонкие пальцы, так, как я никогда не умел.

Когда моего отца не было, мы с мамой играли во всякие игры. Карточные игры были ее любимыми, но мы также играли в шахматы, шашки и иногда — если у нас было время — в «Монополию». Она также подчеркивала слова в моих книгах, чтобы составить для меня секретные послания, которые отец никогда не найдет. Мать была гением в играх, и как бы я ни старался, мне никогда не удавалось победить ее.

Никто не мог победить мать.

— Дэнни Бой, — говорила она мне. — Думай о жизни как об одной большой игровой доске. Если ты владеешь фигурами, если ты мастер каждого хода, то ты своего рода бог. Если ты решишь играть, всегда, всегда играй до победы.

Мне понравилась идея контролировать доску, контролировать жизнь и создавать свои правила. Я часто представлял отца пешкой, которую брал и ставил туда, куда мне хотелось, перемещая его по своей прихоти. Или, может быть, полностью смести его с доски, чтобы он вообще больше не существовал.

Похоже, у матери была такая же фантазия.

И она решила, что сейчас самое время воплотить это в жизнь.

Сердцебиение участилось, но на этот раз не от страха, а от волнения. Глаза моего отца метались туда-сюда, капелька пота медленно скатывалась по одной щеке, а струйка крови из его раны стекала по другой.

Мать перестала тасовать карты, положила колоду карт на стол и медленно повернулась, прежде чем вытащить разделочный нож из блока на стойке и положить его рядом с картами. Взгляд отца остановился на предметах перед ним.

Я наблюдал, как мать сидела, разглаживая юбку на бедрах, с тем же безмятежным выражением на ее прекрасном лице. Она взяла карты и начала раздавать. Взгляд отца метнулся к ней, и он попытался что-то сказать через кляп. Его тон звучал сердито. Он явно восстановил свои силы и ясность ума после удара лопатой по голове. Его лицо покраснело, и он покачал головой, посмотрев на мою мать.

— Тск-цк, — сказала Мать. — Не надо себя накручивать. Конечно, я освобожу тебя. — Мое сердце упало. — Если, — сказала она, — ты выиграешь эту игру в семикарточный стад.(Семикарточный стад — вариант покера) — Она одарила его дерзкой улыбкой. — Ты можешь подумать, что я выгляжу лучше, чем играю, любимый, но ты ошибаешься. — Я глубоко вздохнул, мое сердце снова подскочило, когда она начала раздавать карты.

Как я уже сказал, никто не мог победить мать. Никто.

Иисус.

Сиенна сложила два листа бумаги, исписанные красивым почерком спереди и сзади, и вернула их в конверт, а затем бросила все обратно в пакет для улик. Она потерла руки, теперь свободные от перчаток, и какое-то время сидела, глядя в окно. Боже мой. Это явно было продолжением записки на поясе жертвы убийства. Его доставили человеку, о котором автор записки каким-то образом узнал, что его допросит полиция. В этом был некоторый смысл, поскольку он или она — нет, он, Дэнни Бой — вложил в руку жертвы карты, ведущие прямо к Люсии. Ее колено нервно подскакивало, мысли метались. Она полагала, что было достаточно легко узнать, какие детективы работали над этим делом, а затем адресовать записку одному из них. Ей. Это не могло быть чем-то личным. Она не проработала в полиции Рино (да и вообще в городе, если уж на то пошло) достаточно долго для этого.

А что насчет самой записки? Это было какое-то признание? В чем смысл?

Ее телефон зазвонил, и она схватила его. На экране появилось имя Кэт.

— Привет, Кэт.

— Доброе утро. Ты встала рано. Что сказала президент фан-клуба?

Сиенна сообщила ей обо всем, что только что обнаружила, включая свое предположение о том, что подозреваемый узнал имя по крайней мере одного детектива — ее — работающего над этим делом, а также суть записки.

— В письмах нужно многое просмотреть, и в них есть некоторая информация, которая может дать некоторые подсказки относительно того, кто этот парень.

Имя Дэнни; возможно, мужчина зарезан; его жена подозреваемая, независимо от того, осуждена она или нет, если именно к этому и шла эта история… мальчик потерял слух после удара по голове. Конечно, это означало обращение в скорую помощь? Все эти потенциальные подсказки проносились у нее в голове, когда она заводила машину и направлялась в участок, где они с Кэт могли вместе просмотреть письмо и определить, с чего лучше всего начать. Слова, сказанные Кэт на месте убийства под эстакадой, пронеслись у нее в голове: «Нет ничего лучше, чем полностью погрузиться в это».

— Это какая-то чушь, — сказала Кэт.

Сиенна улыбнулась

— Это один из способов узнать это. Я начала составлять список потенциальных улик, позволяющих установить его личность. — Она перечислила то, что пришло ей в голову, когда она сидела в машине после выхода из кафе.

— Мы обязательно должны все это проверить. Но… откуда нам вообще знать, что это не полная чушь? — сказала Кэт, щелкнув пальцем по копии записки, которую она держала в руке.

— Мы не знаем точно. Но пока нет других зацепок, будем считать, что это не так.

Кэт на мгновение забеспокоилась.

— Хорошо. Значит, этот убийца подвергся насилию, и из-за этого его мать-психопатка, наконец, устала и убила его отца? Он пытается обеспечить себе оправдание?

— Не имею представления. Как ты и сказала, он мог с нами играть. Или развлекаться. Кто знает? Но я собираюсь начать просматривать базу данных в поисках жертв ножевых ранений жены и мужа. Независимо от того, умер он в конечном итоге или нет, это будет важно.

— Если только она не блефовала и не ударила его ножом.

— Однако он начал с информации, что мать убила его отца, — сказала Сиенна.

Кэт пожала плечами.

— Может быть, это была шутка, чтобы втянуть нас в свою жизнь. Думаю, нам нужно знать, чем закончилась эта история. В любом случае, — продолжала Кэт, — если бы она убила его, то могла закопать тело на заднем дворе.

Сиенна нахмурилась.

— Ты права. Так что есть вероятность, что о его смерти — если она действительно произошла — так и не сообщили и не обнаружили тело. — Она наклонилась, взяла телефон и добавила заметку о проверке пропавших без вести. Это может быть похоже на поиск иголки в стоге сена. В конце концов, она понятия не имела, в каком году мог исчезнуть этот человек, исчез ли он, каково его описание и возраст. Он мог бы освободиться и в конечном итоге убить мать Дэнни Боя. Они могли жить очень бедно. Но если записке можно доверять, у этого человека была работа. Судя по всему, он являлся кем-то вроде торгового агента. Это могло помочь при проверке сводок о пропавшем человеке. Может быть, какой-то парень вдруг перестал приходить на работу, и это отражено в базе данных.