Вот это жизнь! (СИ) - Леккор Михаил - Страница 1

Сегодня мы, в теплый летний день сего года, когда душа желает развернуться, как гармонь, а потом свернуться, да так, чтобы все три ряда зазвенели, зазвучали и запели. Трехрядкам же!

Мы — старые, но пока еще крепкие перечницы, у которых хотя уже прилично и привычно сыпется песок при ходьбе и даже при обычном неподвижном стоянии, прилюдно так решили, не смотря ни на что, взять и отпраздновать, хе-хе, взятие французской крепостцы Бастилии. Отпьянствовать, как говорится, в дупель. Так, что даже бревна дачного дома вздрогнули бы от зависти и захрустели сладострастно.

А наша дружная старинная компания из семи человек, помнившая о себе еще с беззаботного молочного детства, когда окружающий мир еще ни чем нас не снабжал, а только обеспечивал недурной такой обстановкой, вспомнили б прошлое и вздрогнули. Правда, тогда нас было гораздо больше, но, увы, безжалостная жизнь жестко все поставила и обозначила.

С той поры ведь прошло много лет, уже другое тысячелетие от Р.Х., как от веселой нелепицы. Кому-то крупно повезло, и он спокойно улегся на местное кладбище, кто-то смешно не угадал, получив от судьбы тепленькое местечко в министерстве или в крупном банке, и ушел от вас, кривя губы. Будто мы плакали!

Но вот эти дружные семеро устояли, закалялись и были готовы идти за друзей до последнего — хоть до конечной пули, хоть до оставшейся рюмки дешевого, но крепкого пойла.

Шли по известному Зубовскому бульвару от метро до серийного автобуса после окончания очередной рабочей недели и громко весело разговаривали, не обращая на окружающих, как будто мы еще искрометная зеленая молодежь и нам по семнадцать — двадцать лет, а не по под старых сорок с хвостиком. Очень такой большой и громоздкий хронологический хвост из многочисленных годов.

И пусть особого повода для пьяного веселья не было, как сильно не вспоминали, — еще как найдем! Целую неделю парни (или уже седовласые мужики, если учитывать наплывающий возраст) жарко вкалывали в поте трудового лица, чтобы и собственная семья не голодала и самим не чувствовать скуления желудка в наше непростое время. И ничто не затрагивало нервы — ни мимолетный каприз посетителей, ни громогласного ворчания высокого начальства, ни даже очередное извержение вулкана Кракатау, если таковой еще имеется где-то на беспокойной планете.

Но вот пришла суббота, и все решили — пора вздрогнуть! Понимаете, мужики, не питие ради веселия, а просто так! У одного из нас как раз по этому случаю возникла канистра технического спирта. Глупая, пусть и красивая начальница купила, чтобы протирать детали электроники. Дескать, тут вам не там и не тут, а матбазу надо сохранять, авось будет действовать не целый год, а многочисленные двенадцать месяцев.

Глупость какая. Вот и протрем решительно, только не электронные силиконовые потроха, а биологические человеческие. И повод «вдруг» нашелся. Витька — штатный шутник и балагур нашей кампании, — почесав голову (как он сам говорил — помассировав тыковку) и посмотрев карманный календарь, громко объявил о приближении общечеловеческого праздника — день независимости США от кого-то там, может быть, от зеленых человечков из альфа Центавра, не знаю. Или подходит вообще национальный студенческий праздник на каждые судные сутки — великий день взятия маленькой Бастилии. Прозит по умолчанию!

Некоторые, конечно, могут сказать, что мы не американцы, не французы и их праздники — это не наш светлый повод нажираться всякой спиртовой дребеденью. Некоторые, но не мы. Данные персоналии искомой кампании так не считали еще с далекого теперь бестолкового студенчества. Считают же высокие дяди в ООН общечеловеческим достоянием любой национальный памятник — хоть географический, хоть человеческих рук или даже от лап полумифических астронавтов — инопланетян. И ничего, выделенные еще гордятся — в грудь стучат, задницы почесывают, пучатся и громогласно фыркают.

Витька вообще искренне считал, налив первую пайку, что нет национальных праздников, есть острый дефицит спиртных напитков. А поскольку у них этого дефицита сегодня не существует, мы уже не студенты с их повседневным дефицитом денежных знаков, то в чем проблема, пить это невозможно, в глотку совсем не лезет? Это вы что за скучную неправдоподобную сказку придумали — российские мужики не могут теперь пить, с ума то ли сошли, блаженные от министерства?

Саша Семенов хмыкнул, посмотрел на наличествующую посуду на столе на правах полномочного хозяина (сегодня гуляли на даче Саши). Решил сменить тему, полюбопытствовал у Витьки:

— Сам делал оные емкости, холоп без рук, без ног?

— Ага, — не стал кочевряжиться Витька от наименования холопа, — цинкового железа немного оставалось, вот я и наштамповал, как обмочился без всякого угрызения своей души. Всяко ведь на пользу неблагодарного человечества. Не все же на могильную оградку пускать, выделяя крокодилову слезу.

Витька, между прочим, работал в будние дни для прожора и от нечего делать в небольшой мастерской бытовых металлоизделий. В ней на выбор готовили жестяные цветы на могилы, различные украшения на дачные участки, металлические таблички на двери квартир и просто объявления типа «осторожно, злая собака», или «по газонам не ходить, убьет электрическим током».

Короче, любую глупость за ваши деньги. Что закажут, то и сделают в рамках существующей квалификации и наличия искомого оборудования. А на остатках существующего сырья он штамповал уже себе самому различную посуду (от рюмок до стаканов), которую, как правило, щедро раздавал на их таковых вот попойках в алкогольной щедрости.

На этот раз Витька приготовил то ли превеликие рюмки — переростки, то ли небольшие, но емкие стаканы. Он не занимал себя классификацией их объема и названия. Наливай да пей, какие ваши годы. Проблема вообще не в посуде, а в наличии спиртного.

На наличествующих емкостях в данный день четко виднелись летающие птицы, кажется, чайки. Хм, а может, и некие летучие мыши? А это точно украшения, а не нечаянные повреждения в процессе работы? Мастер, ха-ха, был трезв во время процесса производства?

Произведя «дегустацию» посуды, Саша выпил свою долю разведенного спирта. Первый стаканчик, или поскромнее, рюмка, как всегда, зашли в желудок жестким колом, при этом отдавая нехорошим привкусом горячей резины. Немного запотошнивало, требуя еще раз просмотреть проглоченные харчи на общий позор кампании. Чтобы этого не было, Саша долго запивал местной холодной водой из близлежащего родника, потом заедал следующей порцией заготовленной закуски, каковой щедрый бог сегодня дал да еще не раз.

Когда ЖКТ (желудочно-кишечный тракт для неграмотных) благополучно успокоился, как, в общем, так и по отдельным органам, а в голове вкусно замутилось алкогольным туманом, он снова принялся рассматривать нюансы и мелкие детали своего стаканчика, пусть будет так. Спросил у Витьки интересующийся вопрос:

— А на хрена ты на посуде чаек наштамповал? Или летучих мышей? Или они сами нечаянно появились, как западноевропейцы при поиске возможной прибыли?

Народ был еще не совсем пьян, почти весьма разумен, и поэтому немедленно притих и навострил уши. Что бы Витька да не замочил эдакого после первых ста грамм означенного спирта!

Витька народ не разочаровал, активно подав голос. Даже не глядя на то место, которое показывал Саша, он отрицательно покачал головой:

— Это не крикливые чайки и даже не всякие там летучие мыши! И не брак производственной работы, понимать надо! Технология, понятная только избранным технически!

— Ну ни фига себе! — удивился Саша вслух. Он как раз был гуманитарий, то есть на взгляд физика Витьки даже не человек, а где-то там некий скромный субстрат — недочеловеческий примат. Подумаешь, — обиделся Саша, — мы тоже имеем общечеловеческую концепцию, только в обратной поляризации.

Налил себе еще разбавленного спирта, чтобы лучше разглядеть обозначенные штампы. Посмотрел на них сквозь жидкость, покачал головой: