Наследнички (СИ) - "shellina" - Страница 42

— Я не понял. При чём здесь Андрей и охрана школы?

— Позволь, я сам объясню некоторые нюансы твоему недалёкому другу, — ласково проворковал Верн. — Ему, похоже, голову всё же отбили на особо интенсивных тренировках, раз он не понимает элементарных вещей. У Андрея открылся весьма необычный дар. Чтобы он случайно не взорвал эту планету, я буду учить его контролю. Но для этого необходимо несколько условий, и одно из них — полное отсутствие ваших ублюдских контуров, особенно, контура страха. И, Костя, я тебя обрадую. Андрей должен будет жить в доме со мной.

— Если честно, мне плевать, кто ты такой и сколько тысяч лет ты коптишь эту землю. Раз ваша риторика сменилась так резко, значит, Андрей действительно может вам задницы поджарить. Но если ты думаешь, что я оставлю своего крестника с тобой наедине, при полном отсутствии охраны, то ты глубоко заблуждаешься, — резко ответил Егор.

— Да хоть сам оставайся на страже этого щенка, — процедил Верн. — Мне плевать. Твои дары на первичные настройки никак не повлияют.

— Я, пожалуй, так и сделаю, — совершенно серьёзно кивнул Егор.

— Угу, — Верн презрительно скривился. — Дружка своего захватить не забудь. Костя, бесплатный совет, надень намордник на своего пса. Я в пещеру, дорогу сами найдёте. — Он развернулся и быстро пошёл к едва заметной тропинке, которая отходила от основной дороги к посёлку.

— Пойдёмте, пока он будет детьми занят, успеем поговорить. Да и мне от Ромки нельзя далеко отходить. — Сказал Костя. — С ним сейчас Андрей и Паразит, но… Егор, ты лучше всех понимаешь, как водник может чудить. Оля, пошли.

До посёлка дошли молча. Остановившись у одного из домиков, Костя кивнул на него Ивановой.

— Подожди меня здесь. Я скоро приду. — И сразу же направился к дому по соседству.

Ромка чудил всю ночь. Мы с отцом не спали ни минуту. В основном брат баловался со своей любимой магией смерти, но если к ней мы относились спокойно, то вот его попытки нас всех утопить, вызывали к утру раздражение. Что-то я не помню, чтобы кто-то так мучился. Ни Стёпка Ушаков, ни Вольфы ничего подобного не рассказывали.

Утром Ромка вроде бы успокоился и уснул беспокойным сном. Отец ушёл на перрон, а я задремал вполглаза, вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха.

Вчера отец распорядился, чтобы всех детей привезли сюда. Пока Верн ещё здесь, пояснил он мне. Да и Матвей посоветовал провести инициацию как можно быстрей. Точнее, Илья высчитал, что так будет гораздо лучше. В чём лучше отец не сказал, только полвечера хмурился, сжимая и разжимая кулаки. А сразу после скудного ужина, состоящего из какой-то жуткой каши, началось усвоение даров братом.

Дверь открылась, и я приподнялся на локтях, чтобы разглядеть вошедшего.

— Оля, что ты здесь делаешь? — спросил я, глядя на неё немного расфокусированным взглядом.

— Понятия не имею, — она обхватила себя за плечи. — Вчера поздно вечером пришёл Матвей Игоревич, и категоричным тоном велел собираться. Нас посадили на поезд и вот мы здесь. Его величество просил подождать его здесь. Правда, он не объяснил, что дом обитаем.

— Это можно было предположить, — я смотрел на неё и пытался представить, что же происходит в голове у отца. Соображалось плохо. Сказывалась бессонная ночь и собственная вялая настройка каналов дара Кернов.

— Да, можно. — Иванова кивнула. — О чём хотел поговорить твой отец, и почему такая спешка с инициацией?

— Не знаю, ответ на оба вопроса, — я сел на кровати. — Как же башка болит, — пожаловался я Ольге, массируя виски.

И тут Ромка выгнулся и застонал. Я буквально соскрёб себя с кровати и подошёл к брату. Его лицо было мокрым от пота. Почему-то именно стихийный дар усваивался у него так бурно. Всё остальное не слишком сильно отражалось на его самочувствии.

Я сел рядом и взял брата за руку. Мы ещё ночью заметили, что это его немного успокаивает. Сейчас я очень чётко ощущал идущие из него каналы стихийного дара. Я вообще ощущал все каналы, что у него, что у отца. Вот только воздействовать ни на одну нить не мог, и это удручало.

Ольга подошла к нам. Молча взяла влажную, прохладную тряпицу с прикроватной тумбочки и аккуратно вытерла Ромкино лицо. Потом посмотрела на меня.

— Я могу чем-нибудь помочь? — тихо спросила она. В ответ я только покачал головой.

Помочь ему реально мог только отец. Его дар полностью сформированный приглушал рвущийся наружу дар Ромки, заставляя энергию вернуться в каналы и спокойно наполнять их, а не пытаться вырваться. Вот поэтому так важно, чтобы рядом находился человек с родственной стихией. В имперской школе эту роль брали на себя преподаватели. А с семейными дарами такой проблемы не было никогда.

Но, по крайней мере, из пола перестали бить фонтаны. Наверное, скоро Ромка придёт в себя окончательно.

Дверь открылась, и вошёл отец. Он выглядел уставшим.

— Мне иногда кажется, что проще выдержать битву против взбесившегося боевого клана джунгар, чем что-то доказать этим четверым, — сказал он, махнув рукой на дверь. — Особенно мне сегодня Егор понравился.

— Это из-за охраны школы? — я заметил, как Ольга напряглась. Похоже, спор начался ещё на перроне.

— Да, из-за неё, — отец упал на стул и протёр лицо. — Зато Юрка пребывает в нирване. Он так давно жаждал начать разработки этой шахты. Он так ни одну из своих женщин никогда не желал.

— Ваше величество, — Иванова решила напомнить о себе. Ей было неудобно присутствовать при подобных разговорах. — Вы хотели со мной поговорить?

— Хотел, — он снова протёр лицо. — Так как охрана со школы будет временно снята, и она будет занята на это же время разными сомнительными личностями, я планировал предложить тебе переехать во дворец.

— Что? — она уставилась на отца так, что глаза заняли почти пол-лица.

— Ушаков попросил пока подождать. Ему, видите ли, надо принять окончательное решение. С другой стороны, я не могу его винить в перестраховке. Только не Егора, — он покачал головой, а затем посмотрел на меня. — Ты как себя чувствуешь?

— Терпимо, только голова болит и есть сильно хочется. — Ответил я, прислушавшись к ощущениям.

— Это нормально, так часто бывает. Хуже Ромки воду усваивал только Егор. Вот только после его потопов здесь дышать нечем. Прогуляйся до алтаря. Проводи Ольгу. Заодно голову проветришь. А то Верн, похоже, запретил остальным вообще показываться. Чтобы избежать искушения, — он хмыкнул. — Твари ублюдочные. Ну, так что, проводишь?

— Да, только узнаем, где её домик. — Я поднялся и подошёл к двери. — А то, наверное, это будет не слишком прилично, тащить хорошенькую девушку, плохо соображающую после инициации, в дом, где трое мужиков расположились. Это даже звучит, хм, возбуждающе, но абсолютно неприлично.

Егор Ушаков вышел из своего домика. Вслед за ним появился Денис Устинов. Он встал за плечом своего бывшего командира и друга, и они вдвоём внимательно смотрели, как Андрей с девушкой остановили безликую, которая в этот момент быстро шла к выходу из посёлка. Вечная девушка показала рукой на стоящий неподалёку домик, и поспешила удалиться. Оставив в домике сумку, молодые люди пошли к тропинке, ведущей к алтарю.

— Кто это? — спросил Устинов.

— Одна из воспитанниц нашей школы. Иванова, кажется. — Ответил Ушаков, не отрывая внимательного взгляда от крестника.

— Назар Борисович тоже Иванов, как и жена Матвея, но они родственники. — Задумчиво произнёс Устинов.

— Эта Иванова из клана Ивановых, к Назару не имеет никакого отношения, — Андрей скрылся из вида, и Егор повернулся к Устинову. — Мы проверили каждого воспитанника вдоль и поперёк, прежде чем принять решение.

— А ты какое к ним отношение имел? — Устинов даже удивился. Он впервые слышал, что Егор, оказывается, тоже школой занимался.

— Их отцы были офицерами имперской армии. Они погибли, как герои. Это меньшее, что мы могли сделать для их детей, — вздохнул Егор. — Мне только не совсем понятно, зачем Костя отправил Андрея с этой куколкой? Он не должен не понимать, чем это может закончиться.