Ружемант 5 - Лисицин Евгений - Страница 7

Долговязый и худощавый, вооруженный цепью доходяга поднял руку для следующего замаха.

Не в этой жизни, приятель! Схватил поперек звеньев: пальцы обожгло болью. Стальной змеей, потеряв прежнюю силу, цепь обмоталась вокруг ладони. Мой кулак врезался прямо в полное недоумения лицо каланчи.

Этот готов: рухнул наземь и застыл. Живой, сообщила Ириска, а я напомнил себе: бить вполсилы.

Третий выудил из кармана нож, зло сверкнула сталь. А вот это уже неприятный игрок. Он наступал, что дикая кошка: я играл по его правилам, уходил от размашистых, режущих замахов.

Выбрал момент – разъяренный, в отчаянной попытке пропороть мне живот лезвием, он бросился вперед. Поймал его в захват, ребром ладони врезал по руке, лишив оружия: опасная железка заскакала по асфальту.

Вторым ударом вывел его из боя: по виску всегда срабатывает!

– Сука! – Четвертый обладал столь же скудным словарным запасом, что и остальные. В моем видении он походил на помесь пистолета с пулеметными сошками: нечто безобразно несовместимое.

Но достоин был уважения – в отличие от остальных, полагался лишь на свои кулаки.

Врезался в меня с разбегу, что носорог, сбил с ног. Сложенные замком руки норовили молотом обрушиться мне на голову.

Ружеклятье сплелось само, вместе с абсорбером вклинилось в тело несчастного.

Меня пронзило приливом сил, а вот противнику, наоборот, стало плохо. Захрипел, дико вытаращив глаза, не в силах завершить удар.

Я спихнул его с себя рывком.

Здоровяк с сломанным носом рыдал, что мальчишка.

– Будь ты проклят! Что ты за тварь такая, Потапов? Тварь, скотина, мерза! – сунул руку под край куртки, выудил пистолет. Ствол нырнул с меня в сторону Инны: поганец ухмыльнулся. Будто знал, что закрою собой.

Про пулееда он не знал: тот хряпнул угощением и не подавился. Паршивец широко раскрыл глаза, отчаянно дергая спусковой крюк.

Надвигался на него неотвратимым возмездием, положил руку на затвор опустевшего оружия. Заранее попросил у того прощения, но я не могу допустить, чтобы его владелец выкинул очередное коленце в сторону Инны. В награду предлагал стать частью меня самого – пистолет согласился.

– Ч… Что ты сделал? – Здоровяк с ужасом смотрел, как верное до сих пор ему оружие сминается в моей хватке, словно ком бумаги, шелестяще разваливается на части.

Ухмыльнулся здоровяку.

– Мерзких снов! – и мой кулак ноукатировал его…

Кто приехал раньше? Наверно, все же скорая, Бейка с Белкой наперевес явилась позже. А последняя-то здесь откуда?

Последними принеслись полицейские: воющая сиренами машина, два ко всему готовых офицера.

Журналистка в зеленых джинсах и не по-осеннему легкой куртке сунула микрофон в нос: желала комментариев.

У меня на душе было скверно, Инна предпочла молчать. Спасла нас Белка. Рыжеволосая воительница выдохнула, представилась свидетельницей. Слышал лишь краем уха: выставляла меня героем. Оголтелая толпа хулиганов напала на несчастную кошкодевочку.

Мне разве что геройского плаща не хватало. На пару с корреспонденткой ее слова слушали полицейские. Скучающий толстяк заносил их в протокол.

Мрачнее остальных были разве что работники скорой: при любых раскладах им добавилось работы…

Осматривали побитых мной мерзавцев. Четверым ничего не грозило, кроме ушибов и синяков. Поверив истории Белки, за их спинами застегивали наручники.

А вот пятому – тому самому, что сшиб меня с ног – повезло куда меньше. Терзался болью, как и прежде беззвучно разевал в отчаянии рот: его погрузили на носилки и увезли.

Глянул на свою ладонь, вспомнил, что сделал, задумался.

Полицейский недолго думая сунул в нее рваный блокнотный лист. Скачущий почерк, едва различимые буквы – не врач ли в прошлом, часом?

Офицер поправил фуражку, выдохнул.

– Из города не уезжать, быть на связи, – бубнил положенное по протоколу. Отсалютовал и был таков: вот тебе и народный герой.

Ни лавров, ни восторгов…

Бейка накинула на плечи Инны свою куртку: только сейчас заметил, что на кошкодевочке одно лишь домашнее платье. Озябшая, она раскраснелась от внезапного тепла.

– Старый знакомый? – спросила командующая.

Предпочел просто кивнуть. Бухнулся на пассажирское сидение спереди, Бейка нырнула за руль. Рыжая штурмовик впервые в жизни видела кошкодевочку, что жила со мной, но вмиг прониклась к ней симпатией. «Йомавари» Макмамбетова заберем позже…

– Гляжу, Вербицкий взялся за тебя всерьез.

Промолчал, но это правда. Не успел сгинуть первый день, как я дома, но его каверзы поджидали на каждом углу. Или не каверзы?

Прищурился – как так чудесно вышло, что работавшие на Вербицкого громилы мало того, что выжили на самом горячем участке фронта всем составом, но и освободились в тот же миг, что и я? Ладно, не самое странное – откуда знали, где встречусь с Инной? Даже если пасли издалека, не думал же Вербицкий, что я ужаленным псом мечусь по всему городу в поисках кошкодевочки.

Ухмыльнулся: а ведь Жаклинн настоящая царенатка. Все дороги ведут в Рим, все сомнения – к ней. Получу ли от нее ответы? Решил проверить.

– Бейка, как они могли знать, что я найду Инну тут? Я ведь даже не знал, что ее следует искать!

– Спешите видеть! На арене цирка: Потапов и стая дрессированных подозрений! – Она лишь хмыкнула.

– А если серьезно?

– А если серьезно – какой ответ жаждешь получить, Потапов? Все в десятки раз проще, чем ты думаешь. Вербицкий не дурак, а иногда хитрее меня самой. Инна, позволишь вопрос?

Та обратила взор кошачьих глаз на водительницу. Бейка не стала тянуть ее за хвост.

– Тебе ведь дали задачу? Идти определенным маршрутом.

– Господин Вербицкий… – От ее слов меня чуть не перекорежило. Чуть не оглушил девчат скрипом зубов. Инне было не проще – почти ломала себя, отвечая на вопрос. – Он сказал идти сначала по одной улице, затем по другой…

– Вот тебе и ответ, Максим. Мне следовало сделать все по-тихому.

– Это как?

– Не говорить тебе, где видели твою подопечную, а прислать за ней Белочку. Видишь ли, Макс, ты у нас отныне можешь зваться триггером. Некоторые события происходят лишь потому, что появился ты. – Она выдохнула. – Вербицкий знал, что ты будешь зол и примешься метаться. А еще о том, что ты побежишь искать информацию у знакомых. Ну и что я не откажусь, а то и лично вызовусь в помощницы. Инна шла улицами, где установлены новейшие камеры по распознаванию лиц. Их установку спонсировал фонд Вербицкого. Как только сопоставила это, сразу поняла – жди беды.

– Почему сразу об том не сказала? Там, в ресторане?

Командующая пожала плечами.

– Ты ведь понимаешь, что не всемозг, правда? Сообщила сразу же, как дошла до этого, а оказалось поздно.

Я нахмурился, но спорить не стал.

– Наш новый дом, Потапов. Нравится? – Минут через двадцать, минуя пробки, выехали к чудовищу из бетона и стекла.

– Твой особняк?

– Как грубо, Потапов. – Бейка нахмурилась.

– Это в России любят особняки, дома. Я же из цивилизованной страны. – Удивился ее словам: с каких пор она заделалась в шовинистки? Командующая продолжила: – Предпочитаю звать это офисом. Особняк требует средств, постройки, времени. У меня этого нет. Аренда наш выбор.

Кивнул, с этим было сложно спорить.

– Будем соседствовать с фирмой по обзвону старушек и маркетплейсом?

– Даже не представляешь, насколько близок к истине, Потапов.

В холле было людно. Разодетые, расфуфыренные секретарши хвастались объемами груди и откровенностью наряда. Незадачливые, просто одетые мужички беззастенчиво на них глазели.

– Нам на десятый, – уже в лифте сказала Бейка. Надавил кнопку этажа.

Подъемная кабина вынесла нас к пыльному, некогда шикарному залу. Хрустальная люстра, прикрытые тряпицами статуи херувимов. Будто вчера сколоченные ящики привлекали внимание, как и лежащие рядом фомки.

– Кое-какое оборудование, – легкомысленно отозвалась Бейка.