Авиатор: назад в СССР 11 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 9

— Не вижу, голубь, — сурово произнёс Адмиралов. — Я читал отчёт каждого из вас о выполненном самостоятельном полёте.

Тут я вспомнил, что Адмиралов требует после каждого вылета без инструктора, писать отчёт. Именно писать, поскольку у некоторых есть большие проблемы с анализом полёта. На словах скажут, а на бумаге написать не выходит.

— А ты что нацарапал, Родин? Взлетел, испугался, сел? — съехидничал Морозов за моей спиной.

Как маленький! Лет уже много, а всё выделиться пытается. Наверное, Николаю обидно, что Глеб Артакович его недолюбливает.

— Сейчас один из вас доложит по своему отчёту у доски, и мы обсудим его ошибки. Родин! — позвал меня Адмиралов. — Выходи, рисуй схему сил и то, как ты действовал и почему.

Неожиданно, но и ожидаемо одновременно. У меня одного только случился отказ. Ещё и не совсем ординарный.

Выступление моё заняло всю пару, и обсуждения были бурные. Даже Швабрин с Чумаковым забыли о головных болях и выдвигали предположения по действиям в подобной ситуации.

— Родин садится, — посмотрев на часы, сказал Адмиралов. — Вывод здесь такой — когда вы отсюда выпуститесь, произойдёт разделение на две ветки.

— Это два разных конструкторских бюро? — поинтересовался Морозов.

— Тебе неймётся, Коля⁈ Лично порекомендую, чтобы тебя отправили на 126й завод с почтовым ящиком М-5873, — ответил ему Адмиралов и, кажется, Николай понял, где этот завод находится.

И поняли, похоже, все. Кроме… Бори Чумакова, но Швабрин его отговаривал задавать этот вопрос.

— Глеб Артакович, а он где находится? — поинтересовался Борис.

— Вот и тебя туда же отправим. Заодно и узнаешь, — улыбнулся Адмиралов. — Два типа испытателей выйдут из этих стен. Один — это профессор. Человек, который всё просчитывает, знает несколько следующих шагов и также летает. Таких из вас будет большинство, и это хорошо.

— А второй тип? — спросил Ваня.

— Талант. Человек, который машину чувствует, сливается с ней и подсознательно знает, как она себя поведёт. Таких мало. И в живых остаётся… тоже мало.

Не на самой приятной ноте было завершено сегодняшнее занятие. Какого-то значения этим словам я не придал, поскольку не мог отнести себя ни к первому типу, ни ко второму. Больше склонялся к первому, поскольку «телепатических» связей с летательными аппаратами я не устанавливал. Но к ним отношусь как к живым.

Гурцевич оказал мне содействие и сделал звонок в то самое научно-исследовательское отделение, куда Вера устроиться не смогла. Результат меня удивил. Вячеслав Сергеевич направил меня в ЛИИ в кабинет к начальнику отделения.

На проходной меня спокойно пропустили и даже объяснили, куда пройти. Поднявшись на нужный этаж и подойдя к кабинету с поясняющей табличкой «Начальник научно-исследовательского отделения №1», я аккуратно постучал. Прочитав имя хозяина кабинета, я слегка улыбнулся.

— Войдите, — громко крикнул мне хозяин кабинета и я открыл дверь.

У огромного стола, согнувшись над большим чертежом, стоял давно знакомый мне человек.

— Добрый день…товарищ полковник, — картинно вытянулся я в струнку.

— И тебе, Родин! — улыбнулся начальник отделения, сворачивая чертёж.

Им оказался наш преподаватель по конструкции летательного аппарата полковник Рыбалко. Сейчас, видимо, уже в запасе.

— Мир тесен, верно? — спросил мой бывший преподаватель, подойдя ко мне и пожимая руку.

— Ещё как. Приятная встреча.

— Да, но времени на чай с печеньками нет. Знаю, по какому ты вопросу, Гурцевич уже посвятил.

Рыбалко пошёл к своему столу и сел в кресло. Мне же сесть не предложил.

— Мне сказали, что вы попросили меня прийти? — спросил я.

— Верно. Хотел сам расставить уже точки, чтобы ты правильно меня понял, — сказал Рыбалко, поправив галстук.

— Поймите, на лётной станции вакансий не оказалось, вот она и пришла к вам.

— Сергей, присаживайся, — указал на стул Рыбалко и я быстро сел напротив него.

— Я не поверю, товарищ полковник, что во всём институте и в вашем отделении нет мест. У вас постоянно работа по перспективным направлениям…

— Сергей, всё понимаю, — перебил меня Рыбалко. — И девчонка она умная, но должность уже занята. Более опытным специалистом.

Сложно будет как-то повернуть ситуацию в нашу с Верой сторону. Однако, если бы уговорить мою супругу пойти на другую должность, тоже связанную с перспективными образцами техники, то она сможет успокоиться.

— Послушайте, а разве нельзя ей что-то другое предложить?

— Сергей, ей предлагали. И я, и соседнее отделение по пилотажно-навигационному оборудованию, и ещё пару отделений. Но, ох… и упёртая твоя Вера. В хорошем смысле, — улыбнулся Рыбалко.

Раздался телефонный звонок и Рыбалко взял трубку. Пока он разговаривал, я пытался натолкнуть себя на мысль, куда же можно попроситься Вере.

— Нету! Никого не могу дать. Почему? Никто идти к вам не хочет! Погоди, Аркадич! — воскликнул Рыбалко и отложил телефонную трубку в сторону. — По поводу перспективного места не передумал?

— А что за вариант?

— Очень хороший. Рассматривать будете? Если, конечно, ты доверяешь моему чутью, — тихо сказал Рыбалко и я молча кивнул. — Аркадич, есть у меня для тебя перспективный специалист. Как раз для твоих…штук!

Рыбалко пару минут объяснял по телефону, что других вариантов набрать народ у Аркадьевича не будет.

— Я тебе ещё раз говорю, что никто не хочет. Вот именно, что из мужиков никто, а девушка желает, — продолжал начальник отделения, пытаясь сохранять спокойствие. — Да какая тебе разница сколько у неё детей и кто у неё муж⁈ Нормальный муж, лётчик. Всё верно — из наших слушателей.

Рыбалко прикрыл микрофон телефонной трубки и посмотрел на меня.

— Ты в ОКБ-115 не хочешь, а то у них лётчиков не хватает? — спросил начальник отделения, но я только успел покачать головой. — Аркадич, ты давай там сильно не наглей. Ещё и лётчиков тебе подавай! Всё, решили мы с тобой? Завтра утром муж её к тебе проводит. Родин его фамилия. Зовут Сергей. Давай, дорогой! — попрощался Рыбалко и положил трубку.

Значит, есть место в одном из конструкторских бюро. Раньше они были под определёнными номерами. Так, у КБ «МиГ» тоже был номер 155.

— Так, товарищ Аркадич работает на заводе «Скорость», что неблизко находится. Понимаешь, о чём сейчас речь идёт? — спросил Рыбалко.

Вот теперь понятно! Это конструкторское бюро Яковлева. И если я правильно понимаю, то Вера сможет участвовать в разработке и испытаниях первого сверхзвукового самолёта с вертикальным взлётом и посадкой Як-141. Очень даже неплохо. Но и не только этим занималось КБ Яковлева.

— Начальник там Яковлев, верно? — уточнил я.

— Подтверждаю. Завтра Аркадич, будет здесь на лётной станции их конструкторского бюро. Знаешь, где она?

Конечно нет! Тут куча всяких представительств, отделов, станций, управлений.

— Да, знаю, — соврал я, а сам уже начал думать над вариантами, у кого спросить.

— Вот именно туда подойдите. Он будет ждать. Сразу предупреждаю, что его направление настолько перспективное, что они ещё ни одного образца в воздух не подняли, — сказал Рыбалко и это, видимо, было иронией.

— Маленькое уточнение — полное имя Аркадича, — сказал я.

— Пётр Аркадьевич Пчёлкин. Аккуратней, он говорит с космической скоростью. Кого хочешь уболтает! Не заметишь, как и в его конструкторском бюро окажешься, — улыбнулся Рыбалко.

Дверь внезапно открылась, и в кабинет вошёл мужчина. В первую минуту он мне показался актёром из фильма «Семнадцать мгновений весны». Только играл он там не «наших».

Светлые волосы аккуратно уложены. Глаза симметричные настолько, что хоть линейкой вымеряй. Нос узкий и выпирает вперёд, словно трамплин палубы авианосца. Вертикальные скулы, образующие практически прямой угол с челюстью. Широкие плечи и узкие бёдра, а походка такая, что он будто не по зелёному ковру кабинета идёт, а по красной дорожке от самолёта. Я бы сказал, что этот человек — истинный ариец.