Артист (СИ) - Никонов Андрей - Страница 12

Клара, увидев мужа с очередной пассией, бежит к нему и ломает ногу, но этот абзац был перечёркнут, и карандашом сделана надпись — «падает с обрыва прямо в объятия». После этого случая кинозвезда начинает понимать, что любит вовсе не своего поганца-Ганса, а литейщика Трофимова, бросает богатство и славу, и уезжает с ним в небольшой городок, где ведётся строительство нового цеха литейного завода. Перед этим Ганс-таки прозревает, что курочку, несущую золотые слитки, хотят увести за просто так, и пытается с помощью бывших белогвардейцев убить Клару и Трофимова. Но советский рабочий проявляет чудеса ловкости и смекалки, обезоруживает их всех и передаёт подоспевшим милиционерам. Всё это снимается в декорациях Пятигорска, с обзором основных достопримечательностей и новых здравниц, выставляемых в лучшем свете.

— Ну и бред, — Сергей перевернул последнюю страницу, на которой, словно утверждающий штамп, стоял жирный отпечаток чьего-то пальца, — впрочем, как говорится, семьдесят рублей — это семьдесят рублей.

Молодой человек привык к пунктуальности, и даже приехал пораньше — без четверти двенадцать, но в полдень у Провала ни Свирский, ни его подчинённые не явились. Сновали отдыхающие, как по отдельности, так и вместе с организованными группами, бегали лотошники, торговцы посолиднее катали тележки с едой, Травин купил шашлык из местного барашка, с горкой зелени и помидоров, ещё раз взглянул на озерцо в гроте, и совсем уже собрался уйти, но в половине первого появились первые кинодеятели. На подводе привезли аппаратуру, два грузчика стащили тяжёлые ящики, на одном из них разложили снедь и принялись обедать, невыразительный Матвей Лукич перебирал бумажки, а осветители и помощник режиссёра начали расставлять возле колоннады лампы и софиты, хотя нужды в них из-за солнечной погоды не было никакой. Тут же собралась толпа любопытных прохожих, которые мешали процессу как могли.

— Товарищ, вы заменяете Охлопкова? — возле Травина возникла та самая девушка, которая первой добежала до них со спасённой Малиновской. — Повернитесь! Голову выше! Уши сойдут, а вот с носом придётся что-то делать.

— Пришить новый? — Сергей послушно повращал головой. — Мне мой нравится, хотелось бы оставить.

— Вы тут шутки шутите, — девушка старалась быть серьёзной, — погодите, я сейчас всё сделаю.

Она взяла Травина за руку, довела до подводы и усадила на один из ящиков, рядом появилась коробка с мазями, румянами и прочим гримом.

— Как вас зовут-то? — молодой человек послушно подставил лицо.

— Зоя.

— Зоя, надолго мы тут? А то ваш Свирский с утра так ничего и не объяснил.

— Губами не двигайте и не морщите лоб, сейчас я пудру наложу. Арнольд Ильич обещал снять кино за три недели, но тут такое у нас творится, просто кошмар. Малиновскую видели? Ну конечно, вы же её поймали, так эффектно, Свирский вчера места себе не находил, когда вы не пришли, всё спрашивал, даже что-то переписал, а потом послал Гришу вас найти, тот сообразил через курортное управление, и тут бац — вы в нашей гостинице. Представляете какое совпадение, нет, ничего не говорите, надо левую щёку обработать, она у вас впалая.

Сергей вздохнул и подставил левую щёку.

— Ну вот, теперь вы почти вылитый товарищ Охлопков, правда, вас всё равно будут снимать так, чтобы лица видно не было. Скидывайте свой пиджак и надевайте вот этот.

— Зоя.

— Что?

— Мы тут надолго?

— А, съёмки. Пустяк, сегодня две сцены отснимем, как вас убивают, а потом ещё несколько на следующий день, там вы мельком, и всё, дальше Малиновскую на фоне древностей, но уже в одиночку. Варвара Степановна любит, когда солнце сбоку и сверху светит, выглядит на экране эффектнее.

— Да она и так вроде ничего, — улыбнулся Травин.

— Так вы тоже в неё влюбились?

— Есть немного. Давай на «ты», — предложил Сергей, — по-простому, а то я себя каким-то древним чучелом чувствую

— Давай, — Зоя кивнула. — Тут в первую неделю чуть все не передрались, и Арнольд, и Вольдемар, и даже Коля Охлопков, уж на что он сам знаменитость. Гриша, который помощник Свирского, хотел утопиться с горя, а вон Саша и Витя, осветители, те чуть дуэль не устроили, кому лампу возле неё держать. Сейчас вроде успокоились, наша Варенька — барыня неприступная, нас-то, ассистентов, вообще за людей не держит, а ещё три года назад замарашкой была. Я тебе про неё такое расскажу — ахнешь. Ой, да ты теперь вылитый Охлопков!

— Особенно в этом пиджаке. Что тут на него понавешали?

— Это орден Красное знамя, — чуть обиделась девушка. — Ты рабочий и герой войны с белогвардейцами! А ну-ка, встань.

Травин поднялся, развёл плечи, нитки на спине затрещали, готовые порваться в любой момент. Артист Охлопков был явно против него жидковат.

— Сойдёт, — решила Зоя. — Ты, главное, лицом к камере не поворачивайся, а то и вправду нос придётся клеить. А вот и наша знаменитость явились.

На улице, ведущей мимо Бальнеологического института, появился красный Фиат, только Малиновской в нём не было. Свирский сидел рядом с шофёром, а на заднем сидении сидели артист Муромский и второй оператор. Машина остановилась возле подводы, выходить из неё никто не спешил. Через минуту вдалеке показалась пролётка, она подлетела к колоннаде, остановилась, и оттуда вылез Гриша.

— Где белогвардейцы и Беляев? — режиссёр высунулся из машины, — куда они подевались?

Выяснилось, что троих местных актёров, нанятых в срочном порядке играть подручных миллионера Риттера, сегодня ещё никто не видел, равно как и циркового артиста Беляева, отвечавшего за кульминационную драку. Сцена, где литейщик расшвыривает нападавших, словно кутят, была отснята на третий день, но только накануне обнаружилось, что плёнка испорчена. Осталась только та часть, где милиционеры вяжут незадачливых белогвардейцев и ведут в отделение.

— Напились, — прошептала Зоя с восторгом, пока Свирский орал на Гришу, — наверняка надрались в дупель. Ох и перепадёт им.

— А зачем они нужны?

— Так тебе же с ними драться. Что, Арнольд Ильич не сказал? Сначала должны были снять нашу знаменитость, как Муромский в вас стреляет, а потом — как ты его дружков расшвыриваешь. Коля Охлопков уложился в четыре дубля, его даже чуть ножом не порезали, но что-то с плёнкой случилось, а он уехал. Беляев показывает, как надо драться, в цирке у Трахтенберга силачом работал раньше. А раз Варвары Степановны нет, значит, сперва тебя и белогвардейцев будут снимать.

Травин улыбнулся, подошёл к режиссёру, который уже успел переползти из автомобиля в кресло.

— На драку мы не договаривались, — сказал он. — Без подготовки я не согласен.

Свирский раздражённо посмотрел на молодого человека.

— Товарищ, у нас процесс горит, а вы с претензиями. Вольдемар, ты куда?

— Пойду горло промочу, всё равно мне пока что здесь делать нечего, — Муромский перелез через закрытую дверцу, и твёрдыми шагами направился к зданию Тиличеевских ванн, где в правом крыле приглашала гостей пивная. — Тебе нарзана захватить?

Режиссёр жалобно скривился, но тут же придал лицу строгое выражение.

— Чёрт знает что творится, — сказал он. — Вы, товарищ Травин, выглядите как настоящий былинный богатырь, что вам троих побить, пустяк, только не стесняйтесь, приложите этих гадов по-настоящему, чтобы знали, как опаздывать. Так что не будем спорить, сейчас мы их найдём, и отснимем сцену. Подождите пока в теньке.

Сергей ещё раз напомнил самому себе про семьдесят рублей, про то, что на отдыхе всё равно делать больше нечего, и что до Федотова всё равно до воскресенья не добраться, взял первую попавшуюся тряпку из ящика с реквизитом, расстелил на траве, и уселся, привалившись к основанию колоннады. Солнце нещадно било в оба глаза, но день выдался не особо жарким, чувствовалось приближение осени. Зоя примостилась рядом с ним, протянула стакан с лимонадом.

— Так всегда, — пожаловалась она, — сначала все стараются, приходят вовремя, а под конец не соберёшь никого. Ты где работаешь?