Русская война 1854. Книга вторая (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 4

Вот только, кажется, никто пока не подумал учесть одну, но очень важную деталь.

— А если нас будут ждать? — спросил я и обвел всех взглядом.

— Что? — растерялся Лесовский.

— Зачем им нас ждать? — почесал подбородок Ильинский. — Мы ни разу не атаковали в том направлении. Более того, мы ни разу не атаковали с «Карпов». Как это можно предугадать?

— Григорий Дмитриевич, — заволновался Степан. — Если ты думаешь, что мы можем упасть в море, то не надо. Мы все посчитали, недаром же вели журнал с учетом движения ветра. В том часу он как раз поменяется. И мы выждем… Взлетим только когда почувствуем волнение, так что от моря на берег вернемся как на крыльях ночи.

— Верю и в вас, и в наших «Карпов», — я не собирался уступать. — Но все же. Если враг нас ждет? После того случая с Сарандинакиной балкой было бы преступно считать французов, англичан или турок глупее нас. Так что будет делать десантная группа, если ее встретят выстрелами на подлете? Или дадут приземлиться, а потом накроют из пушек? Или штыками?

— Мы не сдадимся, — Степан нахмурился. — Будем биться до последнего!

— А город лишится лучших пилотов и половины «Карпов», — я продолжил давить.

— Ты сейчас похож на Меншикова, — неожиданно сказал Ильинский. — Он так же остановил Корнилова, когда тот хотел дать бой.

Я почувствовал, как все напряглись. Кажется, пришло время очередной проверки меня на крепость.

— Если бы мне Владимир Алексеевич предложил дать бой паровым кораблям, рискнув всем флотом и оставив Севастополь без защитников, я бы тоже сказал нет. Но! — я не дал капитан-лейтенанту меня оборвать. — Но! Если бы он не стал просить о безрассудном бое без шансов, а вместо этого выждал удачный момент, как когда корабли союзников смешались во время шторма у Лукулла, и ударил по своей воле, чтобы не терять ни одного мгновения — вот тогда бы я радостью рискнул своей жизнью вместе с ним! Понимаешь?

Кажется, я от волнения позволил себе лишнего, но, главное, меня вроде бы поняли. Или нет…

— Вы считаете себя лучше адмирала? — мичман Осипов сделал шаг вперед.

— Если бы, — я только махнул рукой. — Я точно знаю о флоте даже меньше, чем ты. Куда уж мне сравнивать себя с Корниловым. Моя речь была совсем о другом.

— Штабс-капитан Щербачев пытается сказать нам, что он не борзая, готовая броситься хоть на медведя по приказу хозяина, — усмехнулся капитан Руднев. — Он у нас змея, которая будет ждать своего шанса, но, когда увидит его, нападет, пусть даже противник будет в сотни раз больше.

— Не люблю змей, — возразил я.

— Я тоже, — кивнул Григорьев. — Но с подходом штабс-капитана Щербачева согласен. Не надо бросаться в бой, полагаясь только на крепость зубов. Нужно все продумать, в том числе и как мы будем действовать, если что-то пойдет не так.

— У тебя есть план? — Ильинский выдохнул и как-то разом успокоился.

— Нет, конечно, — я махнул рукой. — Будем вместе придумывать! Разве что я предлагаю действовать сразу по нескольким направлениям, готовясь отступать там, где крепко, и бить там, где нас не будут ждать.

— То есть налет с моря все же устроим? — Степан снова засиял.

— Я думаю, что да. Раз уж ты все продумал и подготовил для него, почему нет. Но сделаем его все же не главным ударом, а отвлекающим…

* * *

Вперед мы выдвинулись в районе пяти часов вечера.

На город уже медленно опускались сумерки, и в них даже я, зная, куда смотреть, разглядел лишь смутные силуэты, слетевшие со стен десятого бастиона. Группа Степана пошла, подтвердив короткой вспышкой фонарика, что все в порядке — значит, пора и нам переходить к активным действиям.

— Готов? — я повернулся к замершему рядом Игнатьеву. Опять мы скоро окажемся в самой гуще событий.

— Готов, — кивнул усатый ефрейтор.

Вслед за ним я увидел кивки и остальных штурмовиков.

— Что по наблюдателю? — я повернулся к мичману Прокопьеву, который пошел с нами как связист и сейчас, не отвлекаясь, буравил взглядом небеса.

Где-то там парил один из казаков-пилотов, оставшийся с нами после ухода группы Степана. Кажется, что в темноте ничего не видно, но это не совсем так. Дмитрий или Митька, как его все называли, не раз доказывал, что в сумерках точно не упустит никакого движения. Он пытался объяснить, что замечает, как движутся тени — иногда правильно, иногда неправильно — но повторить за ним лично у меня не получалось.

И вот сейчас он уже почти минуту выжидал, чтобы убедиться, что нас не ждут. Еле заметная серия из двух коротких вспышек.

— Чисто! — яростно зашептал Прокопьев.

— Вперед! — почти одновременно рявкнул я, и мы серыми тенями выскочили из окопа и короткими перебежками бросились к ограде кладбища.

По нему нам нужно пройти метров двести, потом будет позиция французов, а за ней — то, что нам и нужно. Возвышенность, с которой открывался прекрасный вид на Карантинную бухту. Я отвлекся и чуть не споткнулся о старый могильный камень… Не должно так быть, чтобы живые бегали по землям мертвых… С другой стороны, если враг пришел домой, то остается ли выбор?

Взгляд невольно зацепился за даты на задержавшем меня камне. Смерть: двадцать девятый год — время прошлой войны с Турцией. Рождение — последний год предыдущего века. Выходит, человеку было всего тридцать. Наверно, военный, наверно, моряк… Ничего, мы позаботимся, чтобы твоя могила так и осталась дома. Я провел рукой по вырезанному на камне кресту, прощаясь и давая слово — сам не понимаю, что на меня нашло. Но местная память была довольна, а я словно заряд энергии получил.

На краю кладбища мы рухнули на землю и дальше передвигались уже ползком.

— Дистанция, — Прокопьев доложил о новом сигнале с «Карпа».

Значит, ждем. Если полезем дальше, будет шанс, что нас заметят, а сейчас работают другие группы… Со стороны побережья донеслись выстрелы, потом кто-то из французов запустил осветительную ракету Конгрива. Не очень удачно — мало света и в стороне от цели — в итоге яркое пятно больше мешало стрелкам, чем помогало.

— А вы были правы, ваше благородие, — рядом раздался задумчивый шепот Игнатьева. — Ждал нас француз. Именно с моря ждал. И если бы не отвлекали там, а летели к берегу, всех бы наших и положили.

— И это хорошо, — удивил его я. — Если ждали с той стороны, значит, будут меньше ждать с других! Значит, больше шансов управиться и никого не потерять!

Я больше не стал ничего говорить, мысленно скрестив пальцы на то, чтобы в группе Степана никого не сбили. Те, конечно, не должны были выходить на дистанцию прицельного выстрела, но… Все же возможно. В небе полыхнуло — кто-то из пилотов включил ускоритель, уходя в сторону города, и выстрелы сразу загрохотали с новым энтузиазмом.

Что-то точно пошло не так, но нам оставалось только верить в своих…

— «Карп» передает, что группа ракетчиков на позиции, — доложил Прокопьев.

Я покрепче сжал винтовку. По идее как офицеру мне бы шпагу или саблю, но я предпочитаю кирасу и штык штурмовика. Может, мое пролетарское происхождение из будущего сказывается? На дурацкие шутки меня вот точно из-за него пробивает…

Недалеко от берега снова вспыхнули огни. На этот раз не от ускорителей, а от ракет. Группа Ильинского прошла почти вдоль самой Карантинной бухты: капитан вспомнил, и остальные поддержали, что там прямо возле берега есть небольшой обрыв. Как раз чтобы скрыть перемещение небольшого отряда. Далеко по нему не пройти, позиция для обстрела не очень удобная. Но, как и у летчиков, у стрелков на этот раз не главная роль.

Снова выстрелы. Если кто и поглядывал в нашу сторону, то теперь уж точно нашел цель посерьезнее. Французы осыпали пулями уже уходящий отряд. Несколько раз громыхнули пушки, но даже так я за наших уже не боялся. Вот если бы вражеский командир отдал приказ идти в ближний бой, могли бы возникнуть проблемы. А так уйдут.

— Группа Алферова на позиции, — Прокопьев передал сообщение от координирующего атаку «Карпа». И снова вспыхнули ракеты.