Ловушка для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 23

Будто от портала требуется защита. Или вилерианцам как раз требуется?

Долгое время пейзаж оставался однообразным. Только спустя час пути заснеженные камни сменились хвойным лесом. Мы всё время спускались с горы, и теперь въехали в огромную долину, залитую выглянувшим из-за хмурых туч холодным солнцем.

— Зима скоро кончится. Начнётся весна. Тут холоднее, чем дома. Там уже тает снег, — сказал Мейер.

От низкого, глубокого голоса и коротких рубленых фраз бросало то ли в дрожь, то ли в смятение. Нет, тембр не был неприятным, скорее даже наоборот. Просто до ужаса непривычным. Я всегда уделяла большое внимание мужским голосам, казалось, что по ним можно понять характер обладателей. Но сейчас терялась в предположениях. Ничего монструозного Мейер пока не сделал, но я пятой точкой чуяла, что он способен быть очень жестоким и агрессивным. Этот вовсе не тот типаж здоровяка с ранимой душой, который мухи не обидит. Этот муху сначала обидит, а потом ещё поймает и между пальцами разотрёт. И сейчас я ощущала себя именно такой мухой, которая снова вляпалась… и опять не в мёд. Да что же это такое?

Тяжёлая рука легла мне на живот, и я напряглась, не зная, как реагировать. Протестовать и злить? Терпеть и позволять себя трогать, как ему угодно?

— Ты ошеломляюще вкусно пахнешь, словно недавно распустившийся цветок, открывший лепестки утреннему солнцу, — пробасил Мейер, разрывая поток моих мыслей.

От неожиданности я даже обернулась. Это прям он сам сказал? Не почудилось?

Нет, комплименты, конечно, лучше, чем розги, насилие и затрещины. Но ласковые слова не гарантируют отсутствия всех перечисленных радостей абьюзивных отношений. Могут прекрасно сочетаться с пощёчинами и тычками. «Ты очень сладко пахнешь, но за то, что дышала слишком громко, будешь наказана. На тебе кулаком в лицо, любимая».

Или я развожу панику на пустом месте?

— Спасибо, — тихо ответила я.

Чем пах Мейер я понятия не имела: сначала не обратила внимания, а теперь все ароматы перебивал запах конелося. Существовала также неиллюзорная вероятность, что сам вилерианец тоже им пах, так что...

— Лисса, у нашей расы в Таланне отвратительная репутация. Но я хочу тебя заверить: все эти слухи очень далеки от правды. Ни один вилерианец никогда не сделает женщине больно намеренно. За такое в нашем обществе положено очень суровое наказание. Вплоть до казни. Я никогда не стану тебя обижать или принуждать. Вне зависимости от того, что ты слышала или вообразила.

Договорив, он надолго замолчал.

Я что, выгляжу настолько тупенькой, что должна в это поверить? В памяти ещё свежи слова сделки, которыми принцесса клялась не причинять мне вред. Кстати... они меня выдали замуж? Но я же умру, если буду строить отношения. Это не считается вредом? Хотя... там же была эта хитрая формулировка, что отношения нельзя иметь на территории Таланна. А судя по серому небу, мы уже в другом мире.

— Вилерия — это страна или мир? — тихо спросила я. — Мы уже не в Таланне?

Если вилерианца и удивил мой вопрос, то вида он не подал.

— Вилерия — это мир. Стран как таковых у нас нет. Территории контролируются кланами. Но есть и свободные города.

— А почему мы не переходим порталом сразу на ваши земли?

— У нас порталы работают только в редких местах силы. Многие из них находятся в горах. Это делает наш мир неприступным. Любые возможные точки нападения мы контролируем. Портал, которым мы прошли, — ближайший к моему городу. Но всё равно довольно далеко от него. Так что нам предстоит совместное путешествие. Ты можешь задавать любые вопросы, Лисса. Я с удовольствием отвечу. И меня приятно удивляет, насколько хорошо ты владеешь вилерианским.

Да, меня тоже удивляет, что я им владею. Видимо, это прощальный подарок от короля отданным в неволю девушкам. Кстати, не удивлюсь, если в моём саквояже найдётся обещанный килограмм золота. Формально условия сделки исполнены. Я взялась играть роль Лалиссы, а такую мелочь, что она должна выйти замуж за жестокого вилерианца, мне просто не сочли нужным сообщить. Так что впереди меня ждёт теперь ещё и роль жены этого вилерианского мордоворота.

Вежливым обхождением я не обманывалась. Девочки рассказывали, на какие зверства способны воины этой расы. И можно было не сомневаться, что Мейер участвовал в подобных походах или даже руководил ими. Об этом не просто говорили, а кричали его движения, выправка, обилие оружия, пристёгнутого к поясу и седлу. И особенно — взгляд.

— И сколько продлится путешествие?

— Будет зависеть от дороги и погоды. Обычно не больше десяти дней.

Десять дней верхом на конелосе? Помилуйте мой псевдовенценосный зад!

Во всей этой дрянной ситуации был только один несомненный плюс — от меня наконец отвязался призрак сварливой королевы. Других плюсов, как ни старалась, найти не смогла. И даже внезапная возможность строить отношения и спать с любым встречным-поперечным не радовала ни капельки. Не с вилерианцами же! Они пугали. Не сказать, что уродливая нация, нет. Вроде черты лица вполне нормальные, у некоторых правильные и симметричные. Тот же Мейер без шрама и с глазами нормального цвета вполне бы пользовался женским вниманием. Хотя кого я обманываю, даже со шрамом пользовался бы. Но глаза…

— Скажите честно, вы вампир?

— Кто? — поперхнулся вилерианец.

— Кровь пьёте человеческую? — сурово спросила я.

— Нет. И даже животную не пьём, — заверил меня он.

Врёт или нет? Ладно, разведданных пока маловато. Что ж, приступим к допросу с пристрастием, всё равно делать больше нечего.

— Расскажите мне о Вилерии, пожалуйста, — попросила я, чтобы хоть немного отвлечься от созерцания монотонного зимнего пейзажа.

Плащ оказался очень тёплым и длинным — закрывал и тело, и ноги. Соседство разгорячённого конелося и крупного мужчины за спиной согревало. Мёрзли только кисти, но их я спрятала в рукава. Мейер держал поводья одной рукой, а другой придерживал меня поперёк живота. И вроде бы не наседал и не давил, но я всё равно чувствовала себя пойманной в ловушку.

— Я бы хотел, чтобы ты говорила мне «ты». И звала по имени, — ответил он и замолчал.

И как это понимать? Вроде не приказ и не шантаж, а как-то сразу стало понятно, что пока я не подчинюсь, он не продолжит.

— На сближение потребуется некоторое время. И я не люблю, когда меня принуждают, — выпрямила спину я.

— Понимаю. Этого никто не любит, — отозвался он. — Но мне было бы очень приятно, — немного подумав, он неожиданно добавил: — Твоя кожа похожа на великолепный перламутр, хочется касаться её пальцами, упиваясь шелковистой гладкостью и изысканной нежностью.

Так и сказал. На одном дыхании. Что-то тут нечисто…

— А глаза?

— Твои глаза похожи на весенний луг, такие же полные радости жизни и чарующие своим непревзойдённым великолепием.

Я снова удивлённо на него посмотрела. А потом удивление сменилось подозрительностью. Мы сейчас точно про мои глаза? Где он в них радость жизни увидел? Сказал бы, что мои глаза напоминают цветом бесконечно унылое небо над головой, я бы сразу поверила. А вот с радостью жизни кто-то явно переборщил.

— А какого цвета у вас луга? — на всякий случай решила уточнить я, не понимая, откуда такое странное сравнение.

— Зелёные, — ответил Мейер.

— А глаза у меня? — с азартом спросила я, просто не веря в то, что между нами происходит этот наиабсурднейший диалог.

Вилерианец не стал отвечать сразу. Напрягся и осторожно спросил:

— Разве не зелёные?

— Разве нет! — прыснула я. — Голубые. Давай про голубые!

Он явно смутился, а я развеселилась. Всё-таки конченый злодей не стал бы разучивать витиеватые комплименты и тушеваться. Может, он не безнадёжен?

— Твои глаза прекрасны, как море на рассвете, и невозможно не утонуть в их изысканных, наполненных нежностью глубинах, — выдал Мейер.

— Повторяешься, — поцокала я. — Изысканная нежность только что была в предыдущем дежурном комплименте.

— Точно… Ну так не подряд же это надо говорить… наверное, — растерялся он.