Восьмирье. Лабиринт и чудесказки. Книга 5 - Ясинская Марина Леонидовна - Страница 4

– Это такая трава, – подтвердил её догадки Лукас. – Она прорастает на земле, где шли сражения. Очень быстро прорастает, буквально за считаные часы, а иногда даже минуты. Когда она расцветает, от неё разлетаются пушинки, которые очень опасны для людей. Если они попадают тебе в нос и ты их вдыхаешь, начинаешь ненавидеть всё вокруг.

– Ничего себе! – воскликнула Вика. Казалось бы, она должна уже привыкнуть к Восьмирью, но нет, в нём всё ещё находились вещи, способные её удивлять. – И что, этот ненавижник всегда растёт на полях сражений?

– Не только. Но на месте сражений – чаще всего.

Вика хмыкнула.

– Что? – не понял Лукас.

Девочка покачала головой и промолчала. Не скажешь же: «Да с чего ей расти на полях сражений, если у вас тут даже никого не убивают?» Впрочем, ненависть ведь порождается не только убийствами. Собственно, у людей есть сотни способов вызвать ненависть, не причинив при этом ни капли физического вреда.

– А они, выходит, идут её выпалывать? – сменила она тему, указав кивком на бежавших вниз с холма.

– Да, – ответил Лукас и замешкался. – Вика, я понимаю, что ты хочешь как можно скорее найти маму, но ненавижник – это очень, очень опасная штука. Я знаю, для тебя наш мир новый, и, возможно, ты не понимаешь, насколько это серьёзно…

«Ещё как понимаю», – вздохнула про себя Вика. Чего-чего, а ненависти – пусть и невидимой – в родном мире более чем хватало!

– Но просто поверь, – продолжил Лукас, – если не принять меры, ненавижник заразит очень многих, и это будет страшно! Люди… они становятся сами не свои!

Голос приятеля дрожал от волнения, в глазах горела решимость, и Вика поняла, что он собирается сказать. Он хочет предложить остаться и помочь корчевникам выпалывать ненавижник.

– Но ты же сам говорил, что здесь воюют годами… – неуверенно начала Вика. – Наверное, они бы все уже перезаразились, если это действительно так опасно? Значит, как-то справляются.

Вика просто сгорала от нетерпения поскорее найти майстера Куртиса, расспросить его, как добраться до Воцеи, – и пуститься уже в путь. А от мысли, что мама тут, не просто в Восьмирье, а даже на одном с ней Осколке, совсем рядом, нетерпение только усиливалось. Ей не хотелось задерживаться в Варекае дольше необходимого.

– Возможно, справляются именно потому, что вовремя выпалывают ненавижник, – тихо заметил Лукас.

Вика с тоской взглянула в сторону Варекая. Вот он, рукой подать! И где-то там, на улицах города с белыми стенами и синими крышами, – картограф, который может подсказать им дорогу.

Потом девочка перевела взгляд в другую сторону, на военный лагерь и на поле битвы, – и ойкнула. Изрытое в сражении поле покрывали красные точки. Вика не сразу поняла, что это были головки цветков.

– Ненавижник проклюнулся, – прошептал Лукас, а потом повернулся к Вике. – Мы должны помочь! Я читал в книгах, бывало такое, что ненависть заражала целые города! Представляешь? Города!

«Очень даже представляю, – снова ответила мысленно Вика. – Что города! У нас она, бывало, заражала целые страны!»

– Я должен помочь! – воскликнул Лукас. – Не обижайся, ладно? Сразу после пойдём искать дорогу в Воцею и спасать твою маму. Или знаешь что? Ты иди, а я потом тебя сам найду.

Глядя на приятеля, Вика вспомнила, как так же решительно он взял на себя ответственность за маяк тёти Генриетты в Куидаме и остался там вместо того, чтобы продолжить путешествие. Он считал, что стал косвенной причиной поломки маяка, и думал, что остаться и попробовать исправить содеянное будет правильным поступком. Вика очень уважала его за это решение.

Сейчас история повторялась, только на этот раз Лукас совершенно точно не был ни в чём виноват, ни прямо, ни косвенно. Но и беда, которой грозил ненавижник, была пострашнее снов, в которых можно заблудиться без ночной радуги.

Вика ещё раз с тоской взглянула на Варекай и вздохнула. Она уже знала, как поступит, но ей всё равно было немножко жаль.

Ванилька легко опустилась на плечо хозяйке, ткнулась пушистой мордочкой ей в лицо и ласково чирлыкнула на ухо.

– Я знаю, – ответила девочка мечте. – Я знаю, что так будет правильно.

Когда Вика с Лукасом добежали до края поля, корчевники уже вовсю орудовали тяпками и мотыгами.

Совсем рядом бурлил жизнью военный лагерь, но солдаты продолжали заниматься своими делами как ни в чём не бывало, словно опасность расцветающего ненавижника их не касалась. Вика видела, как несколько военных пытались было прийти на помощь корчевникам, но зорко надзиравший за происходящим Генералиссимус тут же на них рявкал.

«Наверное, ненависть ему не помеха, – подумала Вика, – ведь если не ненавидеть, то и воевать не получится. А когда ненавидишь, сражаться, наверное, проще».

А поле всё больше покрывалось красными точками, и, как ни старались корчевники, Вика видела, что справиться со всеми этими растениями у них не получится: ненавижник расцветал быстрее, чем его успевали выпалывать.

– Держи! – вывел её из задумчивости голос Лукаса; приятель где-то раздобыл две тяпки и одну протягивал Вике.

Девочка автоматически её взяла, а потом перевела взгляд на поле. Как же много ненавижника выросло!

Ванилька опустилась на землю, подбежала к красному цветку, проклюнувшемуся неподалёку, и обнюхала. Сначала Вика испугалась, как бы пушинки не попали Ванильке в нос, но потом подумала, что, возможно, мечтам не страшна никакая ненависть.

Вике никогда прежде не приходилось пользоваться тяпкой: у них с мамой не было дачи, где приобретались эти навыки. Но судя по тому, как выпалывали растения другие, наука это нехитрая. Точно попроще космического ракетостроения! Она справится! Вика подняла тяпку, а затем с размаху опустила её на красный цветок ненавижника. Металл послушно ударил в землю и выкорчевал из неё ком вместе с цветком. Красная головка почти сразу завяла: вырванный с корнем ненавижник погибал так же быстро, как прорастал.

Что ж, всё понятно. Надо полоть, и как можно быстрее! И Вика решительно взялась за дело. Тяпка летала вверх и вниз, вверх и вниз, и чем больше проходило времени, тем она становилась тяжелее, а спина и плечи ныли всё сильнее. Прополка оказалась занятием монотонным и изнурительным. Но Вика не жаловалась и не думала останавливаться, слишком свежи были в памяти воспоминания о том, как она выуживала гнидуз из болота на Дне мира, и по сравнению с тем случаем прополка казалась ерундой.

Время от времени Вика оглядывалась на военный лагерь. Она всё ждала, что вот-вот, с минуты на минуту, раздастся грозный оклик Генералиссимуса, приказывающего всем разойтись и оставить поле в покое. Но тот хоть и не разрешал солдатам помогать с прополкой, другим это делать не запрещал. То ли ему было всё равно, сколько пушинок ненависти разлетится по округе, то ли он втайне одобрял прополку, но не мог в этом признаться в силу своего положения.

Вика не знала, сколько прошло времени. Мышцы плеч и рук горели от усталости, но она не останавливалась. И замерла только тогда, когда увидела, как прямо у неё на глазах цветок ненавижника, над которым она занесла тяпку, распустился. В этот момент он стал очень похож на одуванчик из её мира, только пушинки у него были не белые, а красные. А воздух наполнился приторно-сладким запахом гниющих фруктов. Вот, значит, как пахнет ненавижник!

– Они зацветают! – закричали вокруг.

Вика оглянулась и увидела, что многие красные бутоны начали распускаться, превращаясь в пушистые шарики. Сейчас дунет ветер – и ненависть разлетится по округе!

– Завяжи скорее нос и рот, чтобы тебе не попало! – крикнул Лукас, и в руках у Вики оказался чей-то шарф.