Возвращение клипера Кречет (с иллюстрациями) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
При таких мыслях Гоша нервно открывал табакерку и нюхал ядовитый табак — смесь тертого манильского троса и листьев южноазиатской травы, которая называется «папоротник ада».
…Сейчас Гоша опять поглядывал на Владика с тревогой. Сидит такое существо: голова — одуванчик с очками, шея — как у птенца, а весу в нем — как в летучей рыбке; Много ли такому надо, чтобы заболеть от пресной воды?
Гоша покачал колпачком с кисточкой и взял с полки табакерку. Владик знал, что табакерка выточена из куска бимса — палубной балки от «Кречета». Гоша насыпал на сустав указательного пальца щепотку желтой пыли и втянул ее поочередно обеими ноздрями. Потом начал краснеть и раздуваться.
Владик зажмурился и заткнул уши. От Гошиного чиха всегда выгибались наружу стены башенки, а флюгер начинал вертеться и визжать даже при полном штиле…
— А-а-а… а-апчхи — бум — трах!!
Воздушной волной Владика передвинуло на койке. Сушилка с сандалетами улетела к двери. Сломанные часы задребезжали и целую минуту тикали, как новые.
— Ну вот, теперь все рифмы из головы совсем повылетали, — со скрытым облегчением сказал Владик. — Теперь ничего не получится. Не раньше чем к вечеру что-нибудь придумаю…
— Ну, можно и к вечеру, — согласился Гоша. — Только, Владик… ты, это самое… когда придумаешь, другим ее не говори, ладно? А то поэты всякие бывают, услышат и сунут мою рифму в свои стихи. А я опять ни с чем…
— Ни единому человеку не скажу, — пообещал Владик. Гоша снова посмотрел на него как на летучую рыбку.
И улыбнулся:
— Ну, почему ни единому. Надежному-то можно. Если он… это самое… скажем, твой хороший друг.— Гоша был не ревнив. Он понимал, что кроме него у Владика могут быть друзья.
Владик вздохнул:
— А у меня таких хороших, как ты, больше нет.
— Да ну уж, — пробормотал Гоша и начал внутри таять, как медуза на солнышке.— Как это нет? А ребята?
— Ребята… — печально сказал Владик. — С Витькой я за партой за одной целых два года сидел, а недавно он меня предал.
— Как это? — ахнул Гоша.
— Я с физкультуры сбежал, пошел на берег дырчатый камень «куриный бог» поискать да на крабов посмотреть. А этот… бывший друг… потом на классном часе взял да про меня выступил. Я, говорит, не хочу, чтоб Арешкин стал прогульщиком, и обязан принципиально сказать всю правду, потому что это и есть настоящая дружба… Я теперь со Светкой Матюхиной сижу.
— Ай-яй-яй, — сказал Гоша н дернул бороду. — Как это грустно. Я тебя понимаю.
— Хорошо, что понимаешь! — обрадовался Владик.— А то даже мама не понимает. Говорит, что этот Витька принципиальный, а я ужасно несерьезный.
— Но ты же очень серьезный!
— Не знаю… Мама считает, что нет. В кружок рисования ходить не стал, в музыкальной школе год проучился — бросил… Мама говорит: «Я тебе все прощу, но музыкальную школу — никогда».
— Ай-яй-яй… Но ведь простила?
— Не совсем… И аппарат не хотела дарить. Сказала папе: «Он и это дело через неделю забросит».
— Но ведь ты не забросил!
— А мама не верила, пока снимок в газете не увидела… Хорошо, что напечатали. И даже фамилию в подписи не перепутали. А то многие думают, что «Орешкин», с буквой О… Ой, Гоша, я побегу, в школу пора!
— Бр-р… Опять под эту пресную воду, Владик засмеялся:
— А мне нравится.
3
Конечно, как все люди, Владик любил солнечную погоду. Но такие вот шумные дожди (если они нечасто) он тоже любил.
Прилетающий со штормом дождь промывает город. Улицы делаются гулкими, просторными и блестящими. Пасмурное небо только на первый взгляд серое и скучное, а на самом деле у клочковатых облаков разные краски: то пепельные, то синеватые, то с желтоватым проблеском далекого солнца. То бархатисто-лиловые. И мчатся, мчатся эти облака, смешиваются…
Вода струится по тротуарам и ступеням лестниц. Ступени и тротуары из крупной, смешанной с цементом гальки. Ливень смыл с неё серую пыль и как бы заново отшлифовал камешки. Они снова стали разноцветными — как на морском берегу, который заливает волна. Зеленоватые с прожилками, светло-серые, коричневые с пятнышками. А больше всего розовых. Поэтому у ступеней и тротуаров розоватый цвет.
Деревья сверкают чистым зеленым блеском и отражаются в мокрых тротуарных плитах. Белые дома и синие вывески тоже отражаются. И разноцветные плащи прохожих.
Людей на улицах немного. Всяких курортников и отдыхающих, которые ловят у моря бархатный сезон, дождь загнал под крышу. Идут по улицам лишь те, кто по делу. Торопятся на Морской завод рабочие, шагают в порт моряки в черных накидках. Храбро спешат бабушки в блестящих полиэтиленовых капюшонах — им, бабушкам, хоть какая погода, а надо на рынок и в магазины, чтобы в обед накормить внуков.
Бегут и школьники. Кое-кого дома «запечатали» в плотную осеннюю одежду. На таких бедняг Владик смотрит с усмешкой: замучаются от духоты. Но многие, как и он, налегке, с зонтами или накидками. Вон несколько удалых второклассников растянули над собой квадрат красной пленки и топают по лужам — четко, как на параде. Ветер, конечно, рвет из рук пленку, но они держат крепко.
Один второклассник, Андрюшка Лопушков, был знакомый, из Владькиного двора. Он крикнул:
— Владик, привет! Ух какой у тебя зонтик! Тебя унесет!
— Нет! — откликнулся Владик. Но тут же чуть не полетел с ног. Ветер поднажал крепче прежнего и дернул зонт с такой упругой силой, что взметнул его вместе с хозяином на полметра. И потянул вдоль каменного забора.
— Тпр-ру! — закричал Владик, будто лошади. — Куда понесло!
Чтобы справиться с зонтом, он свернул в узкий переулок. Ветер свистел над крышами и заборами, но сюда, в переулок, не залетал.
Здесь стоял звонкий, переливчатый шум. Это лилась из водосточных труб вода, от нее разлетались из луж веселые брызги. Владик пригляделся, а потом присел у одной из луж на корточки. Так и есть! Там, на сверкающей гальке, среди летящих капель и струй, приплясывали крошечные стеклянные музыканты.
Они были ростом с Владькин мизинец…
Многие ничего не знают про стеклянных музыкантов. Потому что не приглядываются к дождю и не слушают его. Но прислушайтесь однажды. У дождей есть своя музыка. Присмотритесь. Может быть, вам повезет и вы заметите среди струй маленьких прозрачных человечков с флейтами, скрипками и барабанами. Это они не дают дождю сделаться грустным и монотонным…
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
