Чиновникъ Особых поручений (СИ) - Кулаков Алексей Иванович - Страница 18

— Англичане не начнут новую компанию в Южной Африке, не завершив своих дел в Судане. В прошлом году они потерпели неудачу под столицей суданского халифата… Черт, никак не запомню ее название. Омбабане?

— Омдурмане.

Благодарно кивнув Долгину, молодой офицер из семьи потомственных политиков продолжил:

— В этот раз они ее точно возьмут. После недавнего фиаско генерала Китченера, англо-египетскую армию под его командованием нарастили до шестидесяти тысяч, дополнительно усилив пулеметами, бригадой легкой кавалерии и двумя дивизионами гаубиц, переброшеными из Англии…

Накрыв своей лапищей витой подлокотник кресла, Михаил слегка его сдавил — проигнорировав испуганный скрип ивовых прутьев.

— Прошлый поход Китченер предпринял в марте: в этом году он пройдет уже знакомым путем, следовательно, окажется под Омдурманом заметно раньше. Столице махдистов генерал публично обещал устроить копенгагирование[4]— а имея в своем рапоряжении восемьдесят четыре скорострельных полевых пушки и тридцать тяжелых гаубиц, он этот город просто снесет с лица земли, вместе со всеми обороняющими его силами. Затем разобьет в одном-двух полевых сражениях оставшиеся у халифа войска — и самое позднее к августу завоевание Судана будет завершено. Правда, английскому Кабинету надо еще урегулировать с французами вопрос принадлежности Фашод… Предположу, что в Трансваале все начнется на исходе этого года.

Замолчав в ожидании уточняющих вопросов, Великий князь увидел в глазах собеседников лишь согласие своим словам — и едва различимую тень одобрения. Затем Главный инспектор условий труда подал негромкую реплику:

— Раз время еще есть — возможно, стоит провести дополнительную инженерную подготовку? Завезти еще одну партию расходных материалов…

Вообще, лет этак семь назад, отставной старший унтер-офицер Гриша Долгин просто промолчал бы все заседание Правления Русской оружейной компании. Четыре года назад, только-только одолев «без отрыва от производства» полный курс военного пехотного училища, губернский секретарь Григорий Долгин озвучил бы свою идею насчет устройства дополнительных закладок с фугасами на железных дорогах Трансвааля предельно четко и прямо — да и «расходники» вполне открыто назвал бы взрывчаткой и патронами. Ныне же, имея за плечами пусть и неполный, но все ж таки университетский курс наук, титулярный советник Григорий Дмитриевич Долгин временами начинал изъясняться излишне гладко и расплывчато. Видимо, так проявлялась психологическая травма от переизбытка профессоров-репетиторов в его жизни…

— Гм. Дополнительную подготовку?

Поразмыслив, Агренев подтянул поближе ежедневник и потянулся за чернильной ручкой.

— И в каких объемах?

— Раз у нас есть время, то можно попробовать удовлетворить все предложения наших торговых представителей.

— Все⁈ Хм-м.

Задумчиво полистав страницы, князь Александр смог найти несколько строчек, состоящих из сплошных сокращений и условных значков. Вгляделся в них, без труда разбирая свои записи касательно расширеного перечня объектов для скрытного минирования, и вздохнул:

— Одного только динамита почти двести тонн… М-да. Мишель?

Третий член Правления не возражал против небольших дополнительных инвестиций в африканский проект. Внезапно деловую атмосферу заседания нарушила пронзительно-звонкая трель телефонного звонка — на который тут же отреагировал помощник Греве, коршуном накинувшийся на беззащитный аппарат.

— Ну что же, решение принято. Григорий Дмитриевич, с вас перечень расходных материалов — он должен быть в архиве, а мы с Мишелем обеспечим…

Прервавшись, председатель Правления Русской оружейной компании с легким удивлением уставился на ассистента Технического директора, который с телефонным аппаратом в руках изображал из себя дальневосточного краба. В том смысле, что этак бочком-бочком, потихонечку подкрадывался к ним — а конкретнее, к господину Главному инспектору условий труда, взиравшему на это с нарастающим недовольством.

— Кто⁈

— Ваша супруга.

Выхватив эбонитовую трубку, он с ощутимыми нотками недовольства рыкнул в угольный микрофон:

— Да!

Трубка заворковала голосом далекой Гликерии Долгиной — и чем дальше она это делала, тем больше вытягивалось в удивлении лицо ее мужа.

— Кто-кто приехал?

Выслушав еще раз, Григорий потер лоб, явно не зная как реагировать на услышаное:

— А она кто такая? Твоя тетя Еннафа Александровна?.. Кхм. Правильно не пускает, у нас же закрытая для посторонних… Хорошо, я дам распоряжение охране.

Придавив пальцами рычаг на коробке телефона, Григорий для верности придавил его сверху трубкой, и только этого поделился с окружающими неоднозначными семейными новостями:

— Тесть в гости приехал.

Без труда припомнив семейные обстоятельства приятеля, Михаил Романов с интересом осведомился:

— Это который крупный зерноторговец, не менее крупный благотворитель, и светский предводитель всех старообрядцев Нижнего Новгорода?

— Он самый.

— Любопытно было бы на него поглядеть…

— Нет ничего проще: приглашаю на семейный ужин сегодняшним вечером!

— Благодарю и всенепременно буду.

Участие Александра на званом ужине друга подразумевалось по умолчанию: не мог же тот бросить боевого товарища на растерзание внезапно появившейся родне?

— Ну что же, сегодняшнее заседание предлагаю считать оконченым. Следующее будет проходить начале-середине осени в Сестрорецке — Мосину есть что нам показать, и чем приятно удивить.

— До вечера!

В отличие от Долгина, остальные акционеры стрельбище покидать не торопились: подойдя к огневому рубежу, они выложили на дощатый столик-стойку пару вороненых «Рокотов», по десятку пустых магазинов к каждому пистолету и полдюжины бумажных упаковок с «русским сороковым». Понятливый Греве поспешил исчезнуть, прихватив с собой и ассистента, так что двум князьям, простому и Великому, ничего не мешало немножко пострелять в свое удовольствие.

Р-доум! Р-доум-рдоум!

Гулкие хлопки выстрелов, и дребежжащий звон нескольких фигурных кусков котельного железа ничуть не мешали тихому разговору двух друзей — которые привыкли так общаться еще с тех самых времен, когда был жив император Александр Миротворец, и приставленная им свита с большой неохотой оставляла младшего из царевичей одного.

— … Ульяна говорила, что некоторым больным чахоткой бакта помогла!

Одним движением рук разодрав плотную двуслойную упаковочную бумагу, Михаил вытряхнул на свою ладонь горсть латунных «толстячков» и принялся набивать опустевшие магазины — пододвинув к Александру оставшиеся в пачке патроны.

— Некоторым? Меньше одного процента от общего числа испытателей, получивших полный курс препарата. И у них туберкулез был в легкой форме. У твоего брата все гораздо серьезней…

— Тем более, надо попробовать!

— Мишель, мне не жалко бакты. Но этот препарат разрабатывался прежде всего от тифа и холеры, и против туберкулеза практически бесполезен — палочки Коха вообще довольно быстро к нему приспосабливаются. Удивительно стойкая к лекарствам дрянь…

Проследив за эффектным вскрытием новой упаковки с патронами, Агренев взял в руки пустой магазин, зачерпнул десятка полтора тупоносых цилиндриков и неохотно продолжил:

— Есть один экспериментальный препарат, работа над которым еще далека от завершения… Но результаты уже лучше, нежели у бакты. Называется изоникотиновая кислота.

— И насколько лучше?

— Стойкая ремиссия у восьмидесяти процентов больных средней тяжести. Но вот надолго ли? И пока неизвестны противопоказания. Клинические испытания идут всего четвертый месяц, и… Надо подождать хотя бы год, Мишель.

Отвернувшись от друга, Великий князь вогнал в рукоятку магазин — и тут же его опустошил, расстреляв поясную мишень в десятке метров от себя. Вновь повернулся, аккуратно положил «Рокот» и с едва слышимой горечью обронил:

— Я недавно навещал Георгия в Аббас-Тумани. Он… Медленно угасает, хотя и бодрится изо всех сил. Если его лечить экспериментальным препаратом, он может умереть. Если не лечить, он умрет точно.