По тонкому льду (СИ) - Роа Виктория - Страница 20

Подложив подушку под ее бедра, он грубо дернул изящные женские ноги на себя, чтобы Нина съехала чуть вниз. Он дразнит ее членом не входя до конца, но стоит ему сделать один резкий рывок внутрь ее лоно вгоняя крепкий член полностью, Нина пульсирует, выгибается в сексуальной агонии и издав прерывистый крик она мечется по постели собирая ладонями атласную простынь. Меняя ритм, движения от коротких до пронзительно глубоких он выбивает из не еще несколько оргазмов, и возбуждённая до предела промежность начинает захлебывается от влажных звуков. Дыхание прерывается от напряжения, и от оргазма она просто перестает глубоко дышать. Он наваливается на нее, и заставляет от крайне глубокого проникновения получить еще один оргазм. Ее ноги бьются в дрожи, как от резкого удара током, и Нина смыкает их на пояснице моего мужа. Он выпрямляется, и уверенно держа ее за талию его движения прекращают быть плавным и напоминают настоящую долбежку. Еще никогда я не видела на ее лице такого блаженства, точно такого же, как я вижу в отражении глаз супруга, когда мы с ним занимаемся любовью. Ее глаза округлились, волна нового оргазма скоро накроет ее с головой.

Алексей полу-лег полу-сел на край кровати и Нина оседлала его сверху. Все, что я могу сейчас сделать поласкать своим языком яйца мужа. Руки ложатся на его колени. Одними ноготками я веду острые дорожки от коленей к бедру, медленно, но уверенно, хотя мои руки безумно дрожат. Пальцы встречаются у основания члена, но я спускаюсь ниже на его яйца. Сжимаю их несильно, но достаточно для того, чтобы услышать его приглушенный, утробный, чувственный стон. Они мягкие и твердые одновременно. Я тереблю их в руках, перебираю нежно пальчиками, чуть сжимаю, чтобы сойти с ума от распирающих их скопленной спермы. Он остановился. Вынув член из ее киски он чуть оттопырил его в мою сторону. Боже…втянула воздуха полную грудь и резко до самого упора заставив его буквально зарычать. Головка скользнула по языку, обжигая поверхность щек и уперлась в самое горло. Я хотела было вытолкнуть его языком, но он резко сжал ладонью мои волосы насаживая ротиком еще сильнее так, что я не могла и дернутся, а язык мягкой лодочкой прижался к основанию члена. Я не могу дышать, а просто пропускаю его в самое горло дальше позволяя разодрать всю меня…чувствую, как горлышко сопротивляется, когда он двигает бедрами со всей силы..

Перевернувшись на живот, Нина покорно подставляет свою насквозь мокрую промежность. Двигаясь то медленно, дразнящее, то быстрее мой супруг наслаждается этими сжатиями набухшей от многочисленных оргазмов киски. По ее стонам ориентирам он быстро находит нужный ритм. Голос Нины дрожит от разрядов по всему телу. Она дышит быстро с высунутым кончиком языка. Все тело моего супруга напрягается, и он стонет, шумно и прерывисто дыша. Выдаивая все, проведя рукой от основания до головки заполняя своей спермой Нину. Она ничему уже не сопротивляется. Придерживая полу-живое тело, он приподымает ее бедро подставляя мои губы к ее сладко-соленой киске. Высасывая все до последней капли, я ловлю его сперму…в этот раз ее действительно очень много, и с полным ротиком смотрю на его довольно-счастливое лицо и не менее довольно улыбаюсь.

— Ох, Шейлочка, — Артур улыбнулся белоснежной, кокетливой улыбкой и облизнулся. — давным давно, — его ладонь легла на мое колено и он нежно сжал его своими тонкими пальцами-одна моя очень хорошая приятельница однажды сказала мне, что все заложенное в нас мы должны искать исключительно в своих детских воспоминаниях, в своих детских воспоминаниях и я впервые задумался о своем детстве. — он отпил глоток разбавленного молоком кофе с высокого стакана и хмыкнул. — я не могу сказать, что мое детство проходило как-то плохо, но и свои особенности, конечно, в нем были. Чтобы ты понимал правильно, я до самых восемнадцати лет был привязан к матери, как к единственному человеку, который меня любил, и я из всех женщин она была для меня самой родной. — вздох. — жили мы не богато, и это факт. Мама работала медсестрой и мы буквально перебивались на ее зарплату. Отец ушел от нас, когда мне было шесть лет, и тогда все стало совсем плохо. Мама брала ночные смены и сильно уставала, а в свои шесть я понимала, что вся мужская ответственность лежит на мне. Тогда я начал помогать ей по дому, старался не доставлять лишний раз неприятностей и конфликтов. — Артур отпил еще глоток кофе и вздохнул с такой грустью, что не по себе стало даже мне.

— О-о-о, понимающий сынок….-умилилась Шейла захлопав длинными ресничками. — разве это не прекрасно?

— Да, и я помню день, когда мама вернулась раньше обычного домой. Ее уволили с работы и это практически сломало мою мать. Жить стало совсем плохо, и в один такой вот хреновый вечер к нам пришла одна ее старая подруга, которая хвасталась тем, что бросила свою работу бухгалтера и сейчас работает жрицей наемной любви при одной очень популярной на тот момент сауне. Как ты понимаешь, — Артур грустно улыбнулся. — мама долго сопротивлялась, но выхода не было. Долги за спиной, я на ее спине и это было ее самым настоящим спасением. На тот момент мне было двенадцать лет и я все прекрасно понимал.

— Ох, милый, — Шейла хотела было погладить его по руке, но Артур нетипично дернулся. — наверное, было обидно знать, что твоя мама решилась на такой шаг?

— Честно? — он уверенно пронзил ее своим самодовольным взглядом. — когда она привела одного из своих постоянных клиентов к нам домой, — еще глоток. — я возгордился этой женщиной. Ее пронзительные стоны сносили мне крышу, но гордость за нее, как за свою любимую женщину меня распирала сильнее прежнего.

— Наверное, тяжело было скрывать от сына чем ей приходилось зарабатывать… — покачала головой Марина. — я бы так не смогла.

— Прямо она никогда не говорила, что она «проститутка», но даже если бы мама говорила именно так, то любить ее, а уж тем более меньше уважать ее я бы точно не стал. Да, она продавала свое тело, но это не было повод для ее унижения. Все изменилось в тот день, когда мама привела в дом моего отчима. В целом, он неплохой мужчина и поначалу я даже радовался, что она наконец-то обрела счастье, и бросила свою работу, ибо отчим мог позволить себе содержать нас обоих, и к моему удивлению, он согласился меня усыновить. — Артур улыбнулся. — только моя жизнь круто поменялась. С утра и до самого вечера она была для меня святой женщиной, которая понимает и не осуждает, которая слушает и помогает, но ночью она превращалась в вещь. Каждую ночь она буквально выла от удовольствия, ибо отчим был в некотором роде повернутым на сексе. Он был крайне ненасытным и достаточно грубым. Думаю, что с ней никто себе такого не позволял. Самое интересное, я чувствовал себя в некотором роде, но хозяином положения, ибо мама всегда подчеркивала, что если отчим приносит мне какой-то дискомфорт, то я могу сказать ей и наша жизнь вернется назад, но я упивался тем, что позволяю ей быть рабыней его удовольствия.

— Извини, дорогой, но мать это не жена, и почему-то я сомневаюсь, что ты хотел бы, чтобы твоя женщина тебе изменила. — Шейла игриво улыбнулась, но Артур ответил ей не менее игривой улыбкой.

Тогда он рассказал историю о том, как впервые захотел «острых ощущений»

— Идеей сделать из своей первой жены сексвайф я загорелся еще с момента нашей с ней бракорегистрации, но к сожалению, она всегда была против группового секса с несколькими мужчинами, против измены. На нее засматривались мужчины, что меня безумно заводило, а она предпочитала краснеть, и делать вид, как будто не замечает этого. Несмотря на то, что она против, я все же решил потихоньку пробовать осуществить свою мечту. Как-то раз, назначил ей свидание в нашем с ней любимом кафе, но попросил надеть мое любимое строгое, черное платье с пикантным разрезом по правое бедро и чулки. Она согласилась. Когда она садилась, краешек чулков всегда завершал ее возбуждающий образ. Мы пришли в кафе, заняли столик и к нам подошел официант. Молоденький такой парнишка и я сразу заметил, как оценивающе он посмотрел на мою жену. Тогда мы заказали с ней немного алкоголя. После шампанского она стала немного свободнее и я предложил: «-Закати немного платье, чтобы было видно чулки». Помню, как она покраснела, бросила на меня свой вызывающий взгляд, и с уверенностью положила руки на бедро, но спустя секунду нахмурилась и не уверенно подворачивая платье постоянно отпускала его. На секунду я заметил, что она практически плачет, но инициативу я взял в свои руки. Помню, как успокаивающе целовал в шейку закатывая платье так, что было видно кружевные трусики. Она сидела вся красная, взмокшая, и только гладила мои ладони, но не останавливала. Официант приходил несколько раз: приносил заказы, подливал напитки, и интересовался на счет десерта, а после отходил к стойке и просто пялился на нее. Моя жена раскрепостилась только тогда, когда я попросил ее позаигрывать не с ним, а со мной. Тогда-то она понемногу начала раздвигать бедра, когда официант подходил к нам, то медленно закидывала ногу на ногу, то игриво ставила пальчики ступней между моих ног.