Прощай, Герой (СИ) - Француз Михаил - Страница 13

Но, достать — не долго. В другом дело: обнажить оружие — проявить явную, открытую агрессию… первым. А значит, полностью зачеркнуть даже и так мизерную надежду на проведение мирное, безбоевое разрешение нынешней сложившейся сложной и очень напряжённой ситуации.

Я — мирный человек. Я не люблю воевать и убивать. Делаю это только тогда, когда меня припирают к стенке, ставя вопрос жёстко: их жизни или моя. Поэтому, пока… пока я к стенке ещё не припёрт, а, пока оружие ещё не обнажено и не пущено в ход — это так, обострять не стану…

Однако, удивляя меня самого, в душе возился гаденький горячий червячок желания… убивать.

Я смотрел на людей впереди меня и видел не людей, а… их уровни. Даже не так: не их уровни, а свои уровни за их убийство. До зуда на коже и под кожей хотелось вновь испытать то сладостное чувство, что приносит с собой волна «Левел Апа». А за тех ребят, что сейчас выстраивались напротив в боевые порядки, что начинали окружать меня, я «Ап» получу точно — они сильные.

Руки так и чесались начать их резать… или нажать на иконку активации «Линзы».

Это было странно. Странно для меня. Странно, необычно и… тревожно. От того я хмурился.

Не от того, что испытывал страх или сомнения. А именно от того, какие желания поднимались внутри.

Я стоял неподвижно. Они прибывали и сосредотачивались в боевые порядки. Ситуация с каждым мгновением становилась напряженнее и взрывоопаснее. Нужна была малейшая искра, слабенький толчок, чтобы всё сорвалось в быстротечный и ожесточённый бой. В котором у меня были вполне неплохие шансы… ведь противников было много… и они были живыми. Теплокровными! То есть, мой «вампирский реген» будет работать на полную катушку. А это очень весомое преимущество. Да если ещё и «Апаться» после, пусть не каждого, а каждого десятого «фрага», то шанс растёт ещё больше, становясь уже далеко не призрачным. Ведь кого-то подавляюще более высокого, чем у меня, уровня я перед собой не видел.

Плечи от таких мыслей и прикидок сами собой расправлялись, а взгляд становился хищным… то есть, ещё более хищным, чем до того. Подозреваю, что в нём начинало проявляться то, что принято называть «блеском безумия». Тогда как в глазах «встречающих» проглядывали всё сильнее обречённость и страх. Они, как овцы, что увидели перед собой матёрого волчищу, буквально на уровне инстинктов чувствовали исходящие от меня опасность, силу, угрозу. И это, если брать только тех, кто не был достаточно компетентен, чтобы распознать в куче подвязок, браслетов, ремней и подвесок на моём теле Артефакты S-ранга. А таких на этой площади было немного. Гвардия же — профессионалы. Что уж говорить об Императорских телохранителях.

— Стоять! — прозвенел над площадью сильный красивый и очень знакомый мне женский голос. — Никому не двигаться! Не нападать! — прозвучали дополнения и уточнения к первому приказу.

Никто и не подумал противиться. Наоборот, многие выдохнули с облегчением. Те, кому по должности не положено скрывать свои эмоции. Таких, правда, тут тоже было не много. Дворец же.

Знакомая фигура в лёгком, но даже на беглый взгляд, дорогом брючном костюме быстро прокладывала себе путь среди охотно уступавших ей дорогу воинов. Она шла ко мне.

Когда до меня осталось шага три, где-то, она остановилась.

— Зачем вы здесь, Граф Эппл? — громко, больше для других, чем для меня, обратилась со строгим вопросом ко мне Анна. А это была именно она.

— Пришёл сдать Квест на «Уважуху», — чуть поколебавшись, но, таки переборов себя, своё желание немедленно начать убивать, собирая такой вожделенный, такой лакомый «опыт», достаточно мирно ответил ей. Мирно, но вполне уверенно. Со внутренней силой, что легко чувствовалась в моём тоне и голосе.

— Зачем вы применили Оружие в мирном городе, перед Дворцом Императора, Граф? — последовал следующий совершенно предсказуемый и закономерный вопрос.

— Я преследовал двух убийц, что вероломно напали ночью на Крепость моего Графства, — секунду подумав, решил сформулировать свой ответ так я. Не они на меня охотились, а я на них. Действие-то, в принципе, одно и тоже. Лжи в моей формулировке нет, но репутационный выхлоп гораздо больше. — Я в своём праве! — добавил после небольшой паузы.

— И где они? — всё так же громко и чётко спросила Анна.

— Один вот, — пнул так и валявшийся под ногами иссушенный труп я. — Второй там — кивнул в сторону прожжённой дыры на месте фонтана, уже начинавшей заполняться водой из обрезанных лучом водопроводных труб, что раньше подходили к нему. — Пункт четыре Дворянского Уложения, — добавил затем после ещё небольшой паузы. — «Оскорбление Дворянина смывается кровью». Я посчитал себя оскорблённым.

— Вы удовлетворены, Граф? — выслушав меня, задала следующий вопрос Анна. А я колебался с ответом. Вроде бы, скажи: «Да», и инцидент исчерпан. Но тогда, позже, на этот случай уже не сошлёшься — инцидент ведь будет закрыт, а в нём остались некоторые неясности. В частности, знание лучника о том, что я владею технологией личного Телепорта и то, что ждали они меня именно здесь, точно зная, что я приду. А ещё осведомлённость об уходе отрядов Армана из Крепости Фэр.

Третье можно списать на слежку за Крепостью. Второе — на логику, ведь «Уважуху» я должен сдать, а значит, где бы не прятался, рано или поздно, из «норы» выползу и приду именно сюда. А вот первое списать на что-либо проблематично. Да и вообще, мелочей много, которые красноречиво намекали на наличие у этих ребят моего полного психологического портрета, хорошо и профессионально составленного. Такой, по случайным, обрывочным и неполным сведеньям, которые возможно получить из открытых источников, не составишь.

Я колебался. Пауза тянулась. Напряжение снова нарастало.

С другой стороны, а что мне может дать ответ: «Нет»? Что и кому я могу предъявить по факту? Да и стану ли? Вот, если быть до конца с собой честным?

Я слишком ленив для этого. Месть и разборки требуют слишком много сил, внимания и ресурсов, которые я мог бы потратить на себя самого и выполнение своих собственных планов. Так что…

— Вы удовлетворены, Граф? — повторила вопрос ещё раз Анна в звенящей от напряжения тишине под десятками внимательных и жадно ожидающих моего решения глаз.

— Да, — ответил я, продержав паузу ещё секунд пять. Анна кивнула.

— О вашем прибытии доложат Императору. Ожидайте, — в сильно полегчавшей атмосфере прозвучал её спокойный официальный голос. — Вам предоставят покои во Дворце, чтобы вы могли отдохнуть с дороги и привести себя в порядок. Вас проводят.

— Нет уж, — поморщился я, вспомнив о параноидальных порядках по обеспечению безопасности в этом сосредоточии Имперского пафоса. — Я в Академию. Подожду в своей комнате общежития. У меня ещё дела есть.

— Хорошо, — снова кивнула Анна. — За вами придут.

Настала очередь кивать уже мне. Хоть и прозвучало последнее её предложение несколько двусмысленно. Так и хотелось схохмить в ответ: «Чего угрожать? Чего началось-то, нормально же общались…». Но я не стал. Сдержался. Не та обстановка, чтобы хохмить.

Анна дала знак глазами одному из присутствовавших богато одетых воинов. Тот знак понял (хотя, будь я сам на его месте, то хрен бы сообразил) и быстро отцепил от своих плеч плащ, подошёл ко мне и дождавшись ещё одного разрешающего кивка, накинул его мне на плечи, скрывая от окружающих грязь и наготу моего тела.

После этого Анна повернулась и ушла обратно на Дворцовую территорию. Следом за ней потянулись и остальные.

Я стоял и смотрел на это. Потом сообразил и тормознул того самого воина, который пожертвовал мне плащ.

— Слушай, а это кто был, а? — не самым культурным образом обратился я к нему. Однако, сделал это самым благожелательным тоном, насколько позволяли мой опыт общения с людьми и актёрские способности, чтобы смягчить грубость подобного обращения. Так-то, он всё равно, мог бы возмутиться таким панибратством с моей стороны, если бы не парочка «но»: первое — я только что убил прямо на этой площади двоих людей, сославшись на четвёртый пункт Дворянского Уложения, и мне даже «пальчиком не погрозили» толком за это; ну а второе — это то, КАК я это сделал. Ведь мужик тоже мог бы оказаться Дворянином и, ссылаясь на тот же пункт, минимум начистить мне рыло до крови и быть тоже в своём праве. Вот только наглядная демонстрация моей «весовой категории» отбивает у него, как и у любого из свидетелей случившегося, саму мысль о том, чтобы попытаться «оскорбиться» моим поведением.