Прощай, Герой (СИ) - Француз Михаил - Страница 37

— Но другим Аспектом Алисы является Жизнь. А Жизнь к Красоте имеет уже куда большее отношение, не правда ли? — продолжил мой собеседник.

Я нагляделся на лицо статуи и перевёл взгляд на того, кто стоял рядом и с такой непосредственностью вёл со мной разговор.

Это оказался человек, что уже не могло не радовать. Что-то, чем дольше я нахожусь в этом мире, тем больше становлюсь ксенофобом и расистом. Не то, чтобы это был такой уж быстрый процесс, или такая уж радикальная позиция, но… Толерантным имеет роскошь оставаться только тот, кто непосредственно не сталкивается в быту с представителями тех, к кому он толерантен. С их чуждостью. Причём, не только и не столько внешнего вида, сколько менталитета. Ведь одно дело, умом понимать эту разницу, и совсем другое: увидеть и прочувствовать её лично. А ментальность ходячей двуногой кошки или существа «со сбитой вертикальной настройкой» не может не отличаться от человеческого.

И, если бы рядом со мной сейчас оказался кто-то из них, мне было бы сложно с ним разговаривать. По крайней мере, хоть сколько-то открыто.

— Возможно, — решил не спорить я. — В конце концов, что уж в этом такого, что в одном из бесконечного множества миров, похожих и не похожих друг на друга, за Красоту и Смерть отвечает одна и та же Богиня? Это ничуть не более странно, чем то, что она же отвечает ещё и за Жизнь с лечением.

— Действительно, — мягко улыбнулся мой собеседник. Был он высок — где-то на полголовы выше меня, черноволос и худ. Так же и бледен. Облачён был в нечто напоминающее рясу православного священника, только светлую и без обязательной для них цепи с крестом. Бороды у него так же не наблюдалось, как и усов. Приятное «интеллигентное» лицо, глубоко посаженные умные глаза, сложенные на груди и упрятанные в широкие рукава ладони.

— Так её имя — Алиса? — спросил я, вернувшись снова к разглядыванию статуи Богини.

— Да, — кивнул «священник». Хотя? Если немного подумать, то кавычки можно бы и убрать — кем ему ещё быть, кроме служителя культа? В Храме-то? — Одна из Семи Первых. Алиса Селезнёва.

— Селезнёва? — невольно расширил я глаза в удивлении. — Та самая? Как-то я иначе себе её представлял, — с новым интересом воззрился я на статую, выискивая новые знакомые черты. И, самое интересное, что черты эти стали находиться. Чем больше я всматривался, тем больше мне начинало казаться, что лицо статуи похоже именно на актрису из старого Советского фантастического фильма, чем на современную мне Голливудскую актрису. Странное свойство…

— Та самая? — повернул ко мне голову служитель культа.

— Ну, из фильма, КирБулычёвская… — попытался подобрать слова я.

— Хм, вряд ли она может ей быть. Скорее уж просто однофамилица. У вас же, в вашем Мире, такое сплошь и рядом встречается.

— Ну да, не редко, — вспомнил я своё бытие учителем и количество Поповых с Кузнецовыми, да Ивановых с Васильевыми в журнальных списках каждого потока. — Но, причём тут наш мир? — не стал заострять внимания на его знании о моей попаданческой природе я. В конце концов, про «глаза» и «уши» уже упоминал, к чему повторяться. А ждать, меня здесь точно ждали. Не могли не ждать. Слишком логичным и предсказуемым был мой визит, чтобы его не предсказать и не подготовить встречу.

— Семеро первыми пришли в наш мир. Тогда он был ещё совсем маленьким и слабым. Совсем не развитым.

— То есть, изначально, они Богами не были? — уточнил я.

— Нет, не были, — мягко улыбнулся служитель. — Однако, это только между нами, хорошо? Для широких масс прихожан, Боги — это просто Боги. Они просто были столько же, сколько был наш Мир. Неотъемлемая, константная его часть. К чему, на пустом месте, волновать их умы? Ещё неизвестно, во что такое «новое знание» может в их умах вылиться… в том числе, в отношении к нынешним Героям.

— Погоди, — начал морщить я лоб в попытке наморщить мозги. — То есть, ваши Боги — это просто вкачавшиеся в кап Герои? И никакой мистики? Всё так просто?

— Не совсем, — подарил мне новую мягкую и «понимающую» улыбку служитель. — Всё же, на иной уровень и план существования они вышли, возвысившись и поднявшись над уровнем смертных. Их суть изменилась. Как и форма существования. Как и возможности. И наша религия — это не каргокульт, как ты мог бы подумать: Боги нашего Мира действительно существуют, действительно влияют на наш Мир и действительно управляют теми Аспектами, которые для себя выбрали, которые приняли. Так что, всё далеко не просто… А мистика…

— Продолжай, — решил немного поторопить своего собеседника, слишком, по моему мнению, затянувшего паузу, я.

— Мистика заключается в том, кто же сотворил этот Мир? Ведь той истиной, что Герой, пройдя определённые этапы своего развития, может стать Богом, перейти на уровень энергетического существования, не объяснишь самого появления и существования нашего весьма… искусственного и довольно нелогичного, с кучей «дыр» и «игровых условностей»… если рассматривать его с точки зрения, и с учётом личного, допризывного опыта вашей, тебя и других Героев.

— А как объясняешь ты? — продолжил пытаться морщить свой мозг я, в попытках угнаться за мыслью своего собеседника, который чертовски профессионально меня забалтывал! Безо всяких «Здравствуйте, не хотите поговорить о Боге?» мы с ним уже о Богах разговариваем! И у меня нет повода перестать или сменить тему!

— Его создали, — снова улыбнулся служитель. До ужаса располагающей улыбкой. Он вообще, весь, в целом, очень располагал к себе.

— И кто?

— Творец, — расцепил и слегка развёл руки ладонями вверх служитель.

— Творец? — тупо переспросил я.

— Творец, — ещё немного светлее улыбнулся мой собеседник.

— Просто, Творец? Без имени? — решил всё-таки уточнить у него я.

— Просто, Творец, — ответил служитель. — Можно называть его по-разному: Творец, Создатель, Архитектор, Инженер, Проектировщик, Созидатель… как угодно. Слов и терминов придумать можно бесконечно много, и все они будут отражать суть, имея разную форму. Лично мне нравится слово Творец. Оно ёмкое и простое, без лишнего заумствования или вычурности.

— Значит, Творец… И где он?

— Не знаю, — снова светло и открыто улыбнулся служитель, опять слегка разведя руками.

— А, что ты вообще о нём знаешь? — начал что-то подозревать я.

— Ничего, — даже не попытался юлить мой… грамотный собеседник.

— Ничего…

— О Нём никто ничего не знает. Ни имени, ни какой-то истории, ни каких-то заповедей, законов или заветов. Ничего. Ни откуда пришёл, ни куда удалился, ни как создавал, ни для чего создавал, ни что нам со всем этим делать. Только то, что он создал.

— А, если никто ничего не знает, то откуда известно, что вообще создал? — с удвоенной силой наморщил лоб я, в попытках не упустить нить и мысль. Жаль, что мозгу морщиться это не очень-то помогало.

— Но ведь кто-то же должен был создать? — стала улыбка служителя не только светлой, но ещё и весёлой, а руки разошлись слегка шире. Эта улыбка… ей было практически невозможно сопротивляться, хотелось улыбаться вместе с ним. И я улыбнулся. Тем более, и шутка получилась более, чем достойная.

— То есть: Творец или Создатель, потому, что Сотворил или Создал, а Создал или Сотворил только потому, что кто-то же должен был? — хмыкнул я.

— Именно, — ответил служитель. — Такая вот занимательная Теология.

— Действительно… А почему, тогда Храм посвящён Семи Геро… Богам, которые пришли позже, а не одному Создателю, который был изначально? — стало интересно мне.

— Создателю, Творцу он тоже посвящён, — стало взгляд служителя хитрым, с хорошей такой, не злой и не обидной хитрецой.

— И, где тогда статуя Творца? Где упоминание о нём? Где, в конце концов, место, посвящённое ему?

— А чьё место, по-твоему, в центре Храма? — вновь расплылся в светлой и немного довольной улыбке, такой, какая может быть у человека, рассказавшего смешную шутку, на которую все попались.

— В центре? — удивился и даже непроизвольно повернулся в указанном его словами направлении я. Но ничего там не увидел. Пожалуй, только небольшое неудобное возвышение в полу, отдалённо напоминающее подиум, только пустой и очень широкий, такой, что уже подиумом не воспринимался. А ещё луч света из окна падал именно на этот пятачок незанятого никем пространства, ярко и празднично освещая его.