Главред: назад в СССР 4 (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 13

— Вы про скупку тиража и управляемый вандализм? — уточнил я. — Да, решил обратить их оружие против них же самих. Народ ведь у нас не слепой, сразу увидит, что остались одни боевые листки, а официальной газеты в киосках нет.

— Управляемый вандализм, — Поликарпов медленно повторил мои слова, словно распробовал вкусное ресторанное блюдо. — Интересная формулировка. Согласен, ловко вы товарища Набоко используете.

— Я бы так не стал говорить, — я покачал головой. — Он знает, для чего мне это нужно. И вы, Евсей Анварович, тоже в курсе нашего разговора.

Чекист едва слышно хмыкнул себе под нос, понимая, на что я неприкрыто намекаю.

— Как я уже говорил, Набоко не безнадежный парень, — неожиданно сказал Поликарпов. — Можете не волноваться, этот, как вы изволили выразиться, управляемый вандализм станет частью нашей спецоперации. И Леонид со своими парнями — ее участники. Подтягивать за хулиганство милиция их не будет. Я прослежу.

— Спасибо, — кивнул я. — Но чтобы вы понимали, я не потакаю хулиганству и уголовщине. Напротив, терпеть их не могу. Однако ради доброго дела иногда можно и снять белые перчатки.

— Все верно, — улыбнулся Поликарпов, затем полез в карман и достал пачку купюр, стянутых зеленой резинкой. — Возьмите, это на расходы.

— Оставьте, Евсей Анварович, я не продаюсь, — я попытался перевести разговор в шутку, хоть и, возможно, не слишком удачную. — А еще и сам зарабатываю.

— Евгений Семенович, не кокетничайте, — Поликарпов по-прежнему говорил с улыбкой, но в голосе начали проскальзывать знакомые железные нотки. — Это деньги для дела. Нашего с вами общего.

— А есть подвижки? — я не мог не прощупать обстановку.

— Есть, — кивнул Поликарпов. — Через того самого Пэла мы вышли на организатора… Точнее, не совсем — на посредника, просто более высокого уровня. Его пока не задерживаем, ждем, когда он наведет нас на мозговой центр.

— Это вы о покушении? — я внезапно почувствовал сухость во рту, и сглотнул.

— Хочу успокоить вас, Евгений Семенович, — сказал чекист. — Судя по всему, вас действительно хотели просто запугать. Но все равно не теряйте бдительности. И мы, разумеется, тоже продолжим вас охранять.

— От грузовика? — натянуто улыбнулся я.

— Да хоть от катера, — покачал головой Поликарпов. — От чего угодно.

— А «Правдоруб» и «Молния»? — водитель уже развернул серую «Волгу» в сторону редакции, но я не отступал. — Мы же не дети, Евсей Анварович, наверняка вы уже вышли на них…

— Давно, — чекист сегодня оказался неожиданно откровенен. — Но опять же — на рядовых исполнителей. А крупная рыба пока в глубине. Ее мы и ожидаем, затаившись около лунки.

— Понял, — кивнул я. — Значит, игра продолжается.

— Продолжается, — подтвердил Поликарпов.

Первым делом, вернувшись в редакцию, я просмотрел план номера вечерки. И остался доволен! Все-таки Зоя на своем месте. Не жалею ни разу, что продвинул ее кандидатуру. Даже тему болезней умудрилась затронуть по-своему, чтобы не пересекаться с «Андроповскими известиями». Так, если в основной газете у меня должны выйти календарь прививок, история эпидемий в уезде и «объяснялка» про вакцинацию, то из пятничного выпуска вечерки читатели узнают, что такое ОРВИ и чем она отличается от ОРЗ. А еще — простые правила гигиены, помогающие защититься от инфекций.

«Интересно», — улыбнулся я, увидев, что Зоя поставила в план интервью с Варварой Афанасьевной Строговой, подругой и коллегой Аглаи.

А потом я даже одобрительно закивал, обнаружив задание для Сони Кантор — выведать все о скотомогильниках, где покоятся умершие от сибирской язвы животные, и в идеале достать последние результаты проверок образцов, которые, как оказалось, регулярно проводятся союзным минздравом. Тоже хорошая мысль: цифры и факты решают. Еще в качестве идеи на следующий номер я увидел наброски статьи о работе ветеринарных служб. Ее Зоя хотела написать сама. Молодец, правильное решение. Пусть девушка продолжает нарабатывать опыт не только руководить, но и самой готовить отличные материалы. Надо лишь грамотно все это сочетать, чтобы не завалить себя чрезмерной нагрузкой. Но за этим уже я помогу ей проследить.

— Валечка, — я поднял трубку внутреннего телефона. — Пригласите ко мне, пожалуйста, Громыхину, Бульбаша, Бродова и Шабанову. И еще… вызовите Хлыстова. Сбор через час, это с учетом времени на то, чтобы он добрался.

— Поняла, Евгений Семенович.

— Да, и еще, Валечка, — спохватился я. — Богдан Серафимович пусть тоже заходит.

Сегодня среда, день планирования и обсуждения идей. Устроим с коллегами мозговой штурм, а цепкий калининский деятель Хватов получит новую пачку аргументов в пользу телерадиоцентра. Фактически-то у нас только приемная вышка, которая транслирует центральные каналы на телевизоры андроповцев, и пионером в авторских передачах уже скоро станет Калинин. Но я буду еще раньше. Даже знаю, как это сделать.

— Значит, ты не отступишь, — усмехнулся Богдан Серафимович.

— Конечно же, нет, — я тоже ответил улыбкой. — Как видите, моя идея с вечеркой оказалась работающей. Так и здесь.

— Но ведь в Андроповске только корпункт, Женя, вещать неоткуда и некуда, — Дорофей Псоевич Хлыстов, корреспондент Всесоюзного радио, почесал белоснежно седой затылок. Этим они, кстати, были очень похожи с Хватовым, только радийщик вдобавок щеголял длинными моржовыми усами.

— А если на любительские частоты? — подкинул идею Бульбаш.

— Думаю, Поликарпов с коллегами нам не дадут это сделать, — усмехнулся Хватов. — Это же фактически подпольное вещание. Как «Би-Би-Си» и «Голос Америки».

— «Би-Би-Си», кстати, с сегодняшнего дня прекратили глушить[1], — возразил Дорофей Псоевич. — Теперь их можно послушать.

Я вспомнил, как утром британскую радиостанцию поминал депутат Растоскуев. А я еще удивился. Оказывается, вот оно как — ветер перемен крепчает.

— Знаю, — грустно вздохнул Хватов. — Не нравится мне это все, ох, не нравится…

— Напрасно, Богдан Серафимович, — я покачал головой. — Мы же все время только об этом и говорим. Не глушить надо и не запрещать, а самим делать хорошо и качественно. Да так, чтобы всех за пояс заткнуть. Чтобы людям самим нас хотелось слушать. И читать. Тут мы, к слову, справляемся.

— Кстати, мне знакомый звонил, — вклинился в разговор Бродов. — В киосках ни одного экземпляра не осталось. Все раскупили.

— Прекрасно, — я улыбнулся, понимая, что бойцы Сивого выполнили задание.

— А вот на остановке кто-то стенд с газетой порвал, — добавил Арсений Степанович.

— И не на одной, — добавила Зоя. — Валя мне говорила, что звонили читатели, сообщили, что вечерку сорвали в нескольких местах.

— Поздравляю, товарищи, — я обвел взглядом небольшое собрание, мысленно удивившись оперативности «хулиганов». — Конкуренты нас уже не только не любят, но и боятся. Вы же понимаете, что они тем самым показывают свою слабость?

— А вы считаете, что это они? — Бродов по-прежнему время от времени переходил в разговоре на «вы», особенно когда был со мной в чем-то не согласен.

— А кому это еще нужно? — я ответил вопросом на вопрос. — Были бы это, например, мальчишки-сорванцы, вряд ли бы они провели такую массовую акцию вандализма.

— Вандализм и есть, — нахмурился Хватов. — Правильно говоришь, Женя.

— Добавим новость об этом в следующий номер, — предложил я. — Не будем открыто говорить, что это наши конкуренты. Просто сообщим о факте, а читатели сами разберутся.

— Так надо же им, наоборот, указать! — воскликнул Бродов, нервно теребя свои фирменные подтяжки. — Указать, что мы знаем и осуждаем!

— Арсений Степанович дело говорит, — одобрительно кивнул Хватов. — Нужна реакция.

— Так это и будет реакция, — терпеливо объяснил я. — Проигнорировать сам факт мы не можем, но и вешать ярлыки без доказательств — это не наш метод.

— Тебе видней, — вновь нахмурился Хватов. Было видно, что он со мной не согласен, но доверяет и готов уступить. И это, пожалуй, приятней, чем безоговорочная поддержка.