Внезапное вторжение - Поллотта Ник - Страница 9

• Предыдущая
• 9/88
• Следующая

“Все То, Что Блестит” был слегка модифицированным космическим модулем Ми-кон-4, и его диаметр составлял аккурат четыреста метров. Это в точности такой же размер, которым славятся все Миконы. Приводимый в движение известными своей надежностью экзотермическими реакторами, он мог разогнаться до средней крейсерской скорости, равной скорости света, используя всего двенадцатую часть мощности маршевого двигателя, что превращало космический корабль данной модели в один из самых скоростных в галактике. Только на одной планете были корабли, способные двигаться еще быстрее, но их нельзя было купить ни за какие деньги. Двадцать четыре палубы космического корабля различались по площади и высоте, в зависимости от желания членов экипажа и назначения. Стандартными были только командные рубки.

По направлению к корме от командирского кресла были расположены прижатые к стенам из гофрированного металла техпосты экипажа: охранника, инженера, коммуникатора и техника. Последним из названных техпостов пользовались довольно редко, и он попал в командную рубку только потому, что проклятую штуковину нужно было-таки куда-то пристроить. Бронированная дверь отсекала цоколь помещения и могла блокировать доступ в этот нервный центр космического корабля. В настоящий момент дверь была закрыта, и в ее створе виднелись кажущиеся бесконечными стены внешних коридоров, вдоль которых тянулись многочисленные проволочки, трубочки и распределительные щиты.

Сама командная рубка и ее меблировка были исполнены в различных оттенках белого цвета, и только члены экипажа подчас оживляли монотонную белизну окружающего пространства своими собственными цветами: голубым, серым, коричневым и зеленым, но и эти тона были приглушены желтовато-белой униформой, которую носили члены команды. Все техпосты на борту корабля были снабжены собственными обзорными экранами, но сейчас Айдоу подключил их к своему так, что все они показывали одну, ничем не примечательную картину.

Посреди абсолютно белого, бесконечного пространства испытательной камеры, которая занимала целую палубу в самой середине космического корабля, стояло шесть человек. Расстояние делало их слабыми и хрупкими, каковыми они, по всей вероятности, и были на самом деле. Айдоу наблюдал за тем, как они расхаживают туда и сюда, сердитыми жестами вздымая вверх передние конечности. Без всякого сомнения, они сопровождали свою жестикуляцию угрозами, вопросами и мольбами. Все как обычно. Звуковые ячейки в испытательной камере еще предстояло активизировать, и потому их многочисленные колкости и едкие замечания не достигали слуха командира.

Кроме всего прочего, командир Айдоу любил сначала посмотреть на поведение подопытных экземпляров, это помогало ему лучше оценить шансы на успех. Более того, командир пришел к выводу, что намеренное пренебрежение приводит наиболее примитивные создания в настоящее бешенство, а эти грунтландцы по всем признакам начинали “созревать”. В то самое время, когда Айдоу удостоил пленников своим командирским вниманием, самый крупный экземпляр опустился на колени и попытался прорыть подземный ход в полу, обитом мягким материалом. Его товарищи, похоже, пытались подбодрить своего соплеменника, хотя, когда дело касалось чужих форм жизни, очень трудно было быть в чем-нибудь совершенно уверенным. Ага! Волосатый субъект поднял крупного самца и несколько раз ударил по лицу ладонью. Почему-то это успокоило крупного самца, и он без дальнейших возражений присоединился к товарищам. Волосатый грунтландец же стоял несколько особняком от всей группы, и его товарищи теперь обращались со своими репликами именно к нему.

— Стало быть, ты — их предводитель, — холодно заключил Айдоу. И он обратился к нему, правда, мысленно: “Я приветствую тебя, брат”.

Тяжелая рука из живого гранита весомо опустилась на плечо Айдоу. Командир поднял взгляд и посмотрел в неподвижное лицо охранника или охранителя своего корабля.

— Не слишком много доказательств в пользу твоего предположения о том, что они правят при помощи силы, — прогудел Гастерфаз, его лишенный интонации голос напоминал звук, какой издавали бы совокупляющиеся булыжники. — По-видимому, ты ошибся.

— Почему ты так считаешь? — удивился Айдоу. — Разве ты не видел, как волосатый самец ударил большого и заставил его подчиниться? Поэтому я считаю, что им приходится управлять при помощи силы, как я и предсказывал.

Каменный гигант моргнул. Клик-клик.

— Это ты считаешь ударом? Это была просто ласка. Скорее всего эти двое — любовники.

Командир Айдоу улыбнулся про себя. Гастерофаз принадлежал к хоронцам — огромной, мускулистой, покрытой каменными пластинами расе, обладающей фантастической силой. Эта гороподобная раса была настолько могущественной, что ее представителям было непросто распознать противника, если он был слабее боеробота, вооруженного рентгеновским лазером. Такое равнодушное отношение приводило некоторые особенно впечатлительные расы в состояние настоящего исступления, и грозные хоронцы находились в настоящий момент в состоянии войны по меньшей мере с двумя цивилизациями, о чем они блаженно не ведали.

— Поверь мне, — уверил Гасгерфаза Айдоу, — эти грунтландцы весьма примитивно устроены для наших целей. Я уверен, что они великолепно подойдут для предстоящих испытаний.

— Примитивный мусор! — проскрипел рядом третий высокий голос, и оба существа немедленно повернулись, чтобы лицезреть Бозтванка, космического инженера. Он приблизился совершенно неслышно, подлетев к ним сзади на своем электронном блюдце, поддерживаемом в воздухе невидимым силовым полем.

— Мусор! — с пафосом повторил старый склочник-гриб, трепеща бахромой вокруг шляпки. — И совершенно бесполезны для нас. Эти… — полупрозрачная рука указывала на фигуры на экране. — Они не пройдут и первый тест, не говоря уже о всех трех!

Расположенное на ножке миниатюрное личико гриба скривилось от разочарования.

— Давайте поскорее покинем этот гнилой мир и подыщем настоящую планету с настоящими людьми для наших испытаний.

“И с более вкусной почвой!” — добавил про себя Айдоу.

Анализ здешней почвы показал, что она перенасыщена гидрокарбонатами, солями металлов и мочой животных. Но и предшествующая посадка также не удовлетворила Бозтванка. В последнее время его раса грибов пребывала в постоянном раздражении относительно всей остальной галактики. Этот эмоциональный сдвиг в конце концов привел к тому, что представители этой расы приобрели способность выражать свое неудовольствие и возмущение, в буквальном смысле слова взрываясь и разбрасывая споры в радиусе целого километра. Скорее всего, эта горластая раса была бы истреблена давным-давно: во-первых, потому, что галактическое содружество неизменно стремилось к сохранению прочного мира и спокойствия, а во-вторых, потому, что не достигшие состояния разумности молодые особи этой породы ценились в качестве деликатеса всеми существами, которые обладали вкусовыми рецепторами, и некоторыми отдельными личностями, весьма немногочисленными, которые обладали особо утонченным чувством прекрасного.

Иными словами, только выдающиеся инженерные способности спасли Бозтванка от того, чтобы оказаться в реакторе космического корабля в качестве топлива.

Айдоу нахмурил голубые брови. Гриб обладал определенными достоинствами, а жители планеты Грунт были совершенно невыразительны и не производили впечатления. Все же, будучи командиром космического корабля, голубокожий Айдоу чувствовал себя обязанным отстоять свою точку зрения и обосновать полет на эту планету.

— Ерунда, — начал он дружеским тоном, — они…

— Они все еще называют свою планету Грунт! — взъярился инженер. — Как можно быть такими примитивными!

В этот момент специальные пульверизаторы принялись обрызгивать шляпку и ножку гриба специальной розовой водой, предохраняя нежную мякоть гриба от высыхания, и Айдоу воспользовался паузой, чтобы развивать свою мысль дальше.

— Любая раса называет свою планету “грунтом”, по крайней мере сначала, — терпеливо разъяснил он. — Тебе об этом известно.

• Предыдущая
• 9/88
• Следующая