Игра по своим правилам (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 22

И в этот момент страх пропал — Алексей Николаевич расправил плечи. И хотя голос немного осел, произнес вполне твердо:

— Хорошо, готовим десант к высадке. Но командование над ним приму на себя — Линевич с Каульбарсом в «няньке» не нуждаются, прекрасно знают, что им надлежит делать. А мое место с войсками — вы ведь выходите в море на броненосцах в бой, так и мне надлежит принять участие!

Адмиралы озадаченно переглянулись, вот только отговаривать военного министра не стали…

Призванные из запаса сибиряки на войне с японцами показали высокий воинский дух. 4-й Сибирский армейский корпус был укомплектован именно ими…

Глава 19

— Давайте руку, ваше высокопревосходительство!

Алексея Николаевича буквально выдернули с палубы катера как морковку из грядки, и он ступил на баржу, которая служила импровизированной пристанью на берегу довольно широкой реки, которая в устье превращалась в обширный, на многие версты эстуарий. В заливе из воды торчали трубы и мачты двух пароходов, подорвавшихся на выставленных японцами минах. На берегу виднелся закопченный пожаром корпус еще одного транспорта, расстрелянного береговой батареей — капитан успел выбросить его на отмель. Потери были на удивление небольшие — перед высадкой контр-адмирал Матусевич предполагал утрату двух канонерских лодок и десятка пароходов. Вот только минное заграждение оказалось несолидным, больше для отпугивания — стоило подойти «Бобру» и «Сивучу» поближе к берегу, так батарея была сметена огнем крупнокалиберных орудий.

Затем наступила очередь «Гремящего» и «Отважного» — эти бронированные корабли спокойно перенесли попадания гранат и разрывы шрапнелей уже полевых орудий, зато ответный огонь из шестидюймовых пушек оказался убийственным в самом прямом смысле. Так что Алексей Николаевич окончательно убедился в необходимости таких кораблей для поддержки десантов — при небольшой осадке они подходили близко к берегу. К тому же огонь полевых орудий был крайне неэффективен против бронированных канонерских лодок, не приносил им ущерба.

— Цинампо захвачен моими пластунами, ваше высокопревосходительство, — в голосе казачьего полковника просквозило несдерживаемое торжество, он даже положил ладонь на рукоять висевшего на поясе кинжала. У англичан для высадки первыми предназначена морская пехота, он же обошелся кубанскими пластунами, и ничуть не прогадал.

Ловкие как кошки казаки вполне заменили десантные роты из моряков, которые предложили сформировать адмиралы, но казаки оказались намного лучше подготовленными к полевой войне — именно они перебили расчеты вражеских орудий, напав на них из тыла, обойдя позиции по склонам сопок. Привыкли по горам лазить, да сотню лет там с горцами резались не на жизнь, на смерть — а местность как раз для них подходящая. Да и полковник Гулыга им под стать, тот еще пятидесятилетний хитрован с вислыми, поседевшими усами, с беленьким крестиком на казачьем чекмене.

— За Карс получили орден?

Куропаткин мельком взглянул на награду, крест был чуть тусклым от долгого ношения. Офицер тут же подтянулся и четко ответил:

— Так точно, ваше высокопревосходительство — за взятие Карса!

— За Цинампо представлю к чину бригадира — государь своим указом пятый класс для армии и флота ввел. И погоны при том генеральские, только звезды иные будут, размером побольше, и обращение прежнее — «ваше высокородие». Как высадится второй полк пластунов — примите бригаду. Офицерам десять наград выделяю — кресты четвертой степени и «золотое оружие», половина на половину, выберите достойных…

— У нас все таковые, ваше высокопревосходительство. Кто опосля уцелеет — жребий метать меж собою будут!

— Хорошо, сами решайте, бригадир, вам виднее. Всем остальным кресты с мечами и бантом, или какая другая награда по очередности, чин там. Пластунам для поощрения сотню георгиевских крестов и столько же медалей на всех выделяю. Пусть выбирают достойных сами.

Куропаткин прекрасно знал обычаи, что бытовали среди казаков, у которых и офицеры являлись близкими родичами, «своими» — зачастую в сотне старший брат служил урядником или вахмистром, а младший хорунжим. В бою дисциплина всегда на высоте, а после оного уже чисто родственные отношения. За вину могли нерадивого офицера матерно обложить, в самой станице на «льготе» и наказать. На «ты» общались постоянно, добавляя в строю только уставное «ваше благородие»…

Канонада гремела непрерывно вот уже третий день — японцы пытались отобрать Пхеньян любой ценой, бросаясь в самоубийственные атаки с отчаянием обреченных. Высадку многочисленного десанта в своем собственном тылу самураи вульгарно «проспали», что позволило русским не только захватить Цинампо, но продвинувшись к северо-востоку стремительным броском, захватить центральный город провинции, где находились не только склады двух дерущихся на севере армий, но и главная квартира маршала Ойямы. Японский главнокомандующий успел покинуть город, вот только имущество, продовольствие и боеприпасы досталось торжествующим победителям — склады быстро не вывезешь, тем более железной дороги нет, да и обычных как-то не наблюдается. К тому же погода стала мерзостной, пошел дождь, хотя конец октября тут обычно теплый. И грязь стала серьезно мешать отступающим от реки Ялу японским армиям, вынужденным «обтекать» Пхеньян по восточным предгорьям, где дорог вообще не имелось.

Осложняло положение японских дивизий и то, что к этому моменту почти все корейцы-носильщики разбежались, осознав, что происходит. Так что выбор и симпатии местного населения перешли к русским — побежденных, тем паче врагов, нигде не любят. К тому же японцы проявляли к жителям крайнюю жестокость — захватчики нуждались в продовольствии, потому нещадно грабили обывателей.

— Ваше высокопревосходительство, мы несем слишком большие потери. В ротах едва треть осталась, редко где половина нижних чинов. Особенно в 11-й Сибирской бригаде, армейские полки высадились чуть позже, и не так обескровлены. Еще три дня таких боев…

— Роман Исидорович — на три дня таких боев у японцев еще хватит патронов и снарядов, а дальше стрелять будет нечем. Боеприпасов у противника просто не останется, — военный министр отпил горячего чая из жестяной кружки. Прикрыл глаза с блаженной улыбкой. Левая рука опять была на косынке, на этот раз попал осколок, слегка рассек мышцу.

А вот у генерал-майора Кондратенко, что возглавлял спешно сформированный сводно-стрелковый корпус, была перевязана голова окровавленным холстом — осколок пробил каску и порезал кожу, контузив комкора, тот потерял сознание. А была бы вместо каски нахлобучена мохнатая сибирская папаха или даже фуражка, то уже бы закопали, да батюшка отпел генерала вместе другими павшими в сражении стрелками.

— Продержимся, да и флот помогает — Цинампо японцы отбить не в состоянии, пока там наши канонерки. Через пару дней авангард из двух полков 1-го армейского корпуса будет высажен, уже легче станет, а там дивизии 1-й Маньчжурской армии подойдут. Продержимся, Роман Исидорович — японцам совсем худо станет. Пока сил хватит, попробуем их до Сеула гнать!

— Не выйдет, Алексей Николаевич, с юга армия Нодзу подходит, а в ней три-четыре свежих дивизии. Здесь равнина и нам легче воевать, а там сопки пойдут, а у противника много горных пушек.

— Тогда в оборону встанем и будем силы пару месяцев копить, — хладнокровно отозвался Куропаткин, у которого были заранее заготовлены планы на все возможные варианты развития событий. — А в январе снова наступать начнем — Сеул столица Кореи, а объявивший нам войну местный царек подлежит смещению с престола, если не станет более покладистым. В Чемульпо затопленный «Варяг», там будет передовая база нашего флота. Теперь нужно воевать здесь до полной победы.

— За зиму японцы займут Сахалин, ваше высокопревосходительство.

— Пусть овладевают, как смогут. У нас там три батальона, станет шесть. Противнику потребуется не меньше дивизии. И это ничего не дает даже на будущих переговорах — как только подойдет отряд вице-адмирала Скрыдлова, мы блокируем остров и сами высадим десант. И поверьте — ситуация для японцев станет примерно такой, как у Дагушаня или Бицзыво. Всего-навсего они потеряют еще одну дивизию. А что касается нынешних потерь, то расформируйте четвертую роту в каждом сибирском батальоне, обратите ее на пополнение. Да еще один взвод в каждой роте можно на пополнение трех других взводов пустить. Штаты резко уменьшаться, и Сибирские бригады окончательно будут переведены на «троичный» состав. Даже чуть меньше станут, чем армейские стрелковые бригады.