По воле случая - Рэй Теона - Страница 2

– В дом живо!

Я могла бы прямо сейчас пуститься по дороге изо всех сил. Я бы бежала и бежала, не оглядываясь, и вскоре Нико бы отстал. Он был крупным, с выпуклым животом, массивной шеей и двумя подбородками. Такие быстро и далеко не бегают, дыхания не хватает.

Мой взгляд метнулся к окну спальни ребенка. Не оставлю ее.

– Мы просто вышли погулять, – хрипло шептала я. – Ты ведь запретил открыть окно. Я хотела подышать свежим воздухом, пока вода не нагрелась.

– А еще я запретил Майе выходить из дома!

– Но почему?

– Совсем тупая?!

Меня оглушил его голос. Нико со всей силы пихнул меня кулаком в спину, и я невольно побежала к входной двери. Старуха уже ждала на крыльце и, кажется, злорадствовала. Иначе, что это за улыбка на ее сморщенных губах?

В доме раздавался громкий плач Майи, на плите в тазу бурлила вода, в углу громко орала тощая кошка. Она метнулась мне под ноги и тут же ринулась в дырку, ведущую в подпол.

– Нико, сынок! – позвала старуха. – Авось одумается, а? Пусть одёжу-то постирает сначала?

Я скрипнула зубами. Застыла у печи. Стискивала кулаки что есть мочи, стараясь не слышать плача девочки. Нико напирал. Оставалась пара сантиметров до того, как я вплотную окажусь у раскаленной плиты.

– Ну, чего застыла?

– Я постираю вещи, – мой голос дрогнул.

– Поторопись, – муж отступил. – Вечером я должен быть в Глоаке. И, не приведи Создатель, ты что-нибудь натворишь, пока меня нет! Запру! Посажу в подполе на цепь и запру, ясно тебе?

– Да, я поняла, – я закивала, подобно болванчику.

Только бы он ушел, только бы оставил одну.

Нико вышел на улицу. Его мать, Гана, чье имя промелькнуло в чужих, а теперь уже моих, воспоминаниях, принялась перебирать в углу поленья. Сухие подкидывала к топке, сырые укладывала сверху возле дымохода.

Смогу ли я найти общий язык с Ганой? Старуха только кажется злобной, но может, сын и ее держит в страхе?

– Гана, – тихонько позвала я с надеждой. – Нет ли у вас мази какой от… От синяков?

Свекровь подняла на меня взгляд, полный удивления.

– Еще чего попросишь, а? Ты эти синяки заслужила, так носи с гордостью!

– Не для меня, для Майи.

– А девку почто жалеть? Ей уж шесть, скоро замуж выйдет, пущай привыкает.

– Может, ее бить не будут, – буркнула я, отворачиваясь от Ганы.

Старуха мне не ответила. Но хотя бы стало ясно, что я здесь один на один со своей бедой.

Постирать вещи в тазу – дело трудное, когда ты всю жизнь прожил в квартире и пользовался стиральной машиной. Я знала, как стирать на руках, не совсем уж дремучая, но ведь не такую гору одежды!

Мужнины засаленные рубахи в смоле, штаны в зеленых травяных пятнах, штопаные на десятки раз носки и панталоны. Я не представляла, как всю эту одежду привести в божеский вид в одном небольшом тазу горячей воды.

Благо хоть какое-то подобие порошка нашлось в пыльной кладовой среди мешков с картофелем и копченым окороком.

Я уж и не стала обращать внимания на то, что мне поесть не предложили. Нико доел похлебку в один присест, оставил лишь немного для своей матери. Нам с Майей придется приготовить что-то, но будет ли время?

Изо всех сил я стирала вещи. Неоднократно приходилось менять воду, ждать, пока согреется, и снова стирать. От усталости дрожали ноги, желудок сводило от голода. Последний раз я ела еще в другой жизни.

Майя не выходила из своей комнаты. Гана расправилась с дровами и ушла возиться на огороде, а Нико курил у крыльца. Он сидел так уже довольно давно.

Предпринять еще одну попытку сбежать было бы равнозначно самоубийству, поэтому я начала готовить план. Но чтобы привести его в действие, требовалось дождаться вечера, когда Нико уйдет.

Я развесила белье над печью, чтобы наверняка успело высохнуть. Ухватила черствую краюху хлеба из-под полотенца на тумбе и жадно вгрызлась в нее. Торопилась, пока никто не заметил.

Жалости к себе в этот момент не испытывала. Напротив – я дико злилась, и злость моя грозилась вылиться в нечто страшное.

Майя спала, когда я пришла ее проверить. Хотела поделиться с ребенком сухарем. Но так даже лучше. Во сне ей живется спокойнее.

Дверь с грохотом распахнулась, впуская в дом Нико. Муж осмотрел свою одежду, кивнул мне:

– Идем-ка, награжу.

– Наградишь? – выпалила я непонимающе.

– Вещи ты постирала, молодец. Я для тебя кое-что приготовил.

Его заявление повергло меня в шок настолько, что я едва не растеряла весь пыл. А ведь хотела послать куда подальше, хоть это и было рискованно.

Нико вывел меня на улицу, подтолкнул к сараю. К той его части, в которой жили свиньи и козы.

– Вон, смотри, – муж ткнул пальцем в сторону маленького поросенка, который сидел в клетке отдельно ото всех. – Единственный выжил, остальных мать сожрала.

– Гана?..

– Специально меня выводишь? – рыкнул Нико.

От неожиданности я дернулась в сторону, но тут же была поймана крепкой рукой.

– Я просто не понимаю… – шептала я.

Я ничего не помнила о свиньях! Но помнила Арья… В голове вспыхнуло воспоминание.

Свиньи едят своих детей сразу после их рождения, и малышей требуется немедленно отсаживать в другие клетки. Нико не успел этого сделать, и поросенок остался один.

– Спасибо, – еще тише прошептала я. Произнесла это, и мне стало так тошно, что я едва удержала внутри ту краюху хлеба, что успела съесть. – Он ведь для меня?

– Если будешь хорошо себя вести. А не как сегодня, ясно тебе?

– Я буду послушной. Обещаю.

Нико зыркнул на меня не без брезгливости. Покинул сарай, оставив меня один на один со свиньями. Хрюкали они громко, и я могла бы вволю поплакать, не боясь быть услышанной.

Но не стала. Не время раскисать. Я должна как следует подготовиться, чтобы мы с Майей смогли покинуть этот дом беспрепятственно.

Нико ушел вечером, как и говорил. Но запер дом на ключ, и даже ставни на окнах подпер чем-то, из-за чего я не смогла их открыть. А Гана отправилась спать, когда солнце коснулось горизонта.

Я наконец-то оказалась в относительном спокойствии. Тихо, как мышка, вытащила из кладовки мясо, сыр и овощи, быстро нарезала бутерброды. Заварила чай из шиповника и прокралась в комнату Майи.

– Я принесла тебе поесть, – негромко сказала я.

Девочка села на постели, пригладила растрепавшиеся волосики ладошками.

– Папа ушел?

– Ушел. Надеюсь, вернется нескоро.

– А куда он уходит каждый вечер?

– Не знаю, Майя. Он не говорит мне.

Он и правда не говорил. Арья не знала, куда ходит ее муж. Быть может, на работу, а может, и к другой женщине. Это оставалось для меня загадкой.

Дочка… теперь уже моя, как бы странно это ни звучало, поспешно сунула в рот кусок мяса, а следом и сыр. Жевала быстро, торопилась, запила горячим чаем и закашлялась.

Я постучала ее легонько по спине.

– Мам, ты мне сегодня сказку расскажешь? Ту, про волшебные земли?

– Про волшебные земли? Хм… Мне нужно ее вспомнить.

– Ты что, – рассмеялась Майя. – Ты ведь ее сама придумала! Забыла, что ль?

Я не смогла сдержать улыбки.

Рассказала сказку про колобка. Я отчетливо помнила ее, да и Майе понравилась. Девочка уснула почти сразу же, несмотря на то, что и так проспала весь день.

Я отправилась в спальню, принадлежащую Нико и Арье. Засыпать и не думала. Отчитывала каждую минуту в ожидании рассвета. Ходила из угла в угол, постоянно взбивала перьевые подушки, зачем-то вытерла пыль с пустых полок в стеллаже. Будто мне было какое-то дело до чистоты в этом доме.

Даже пыталась открыть окна, но тщетно. Створки не поддавались, а снять их было невозможно. Я лазила и в подпол, в темноте пыталась нащупать проход на улицу, но его не было. В пыли и паутине выбралась наружу, застелила люк половиком и осмотрелась. Шансов на то, чтобы выбраться из дома, пока хозяин далеко, практически не было.

До утра оставалось еще несколько часов, и, к моему ужасу, Нико вернулся гораздо раньше.