Другая единственная - Колесникова Наташа - Страница 35

Паша вернулся и ничего толкового не мог сказать, он просто предал их всех. Но потом как-то выплыл, его взяли вторым заместителем в «Центурион», потом и других ребят пристроил к Бахметову. Риелторская фирма прекратила свое существование, но многие ее сотрудники получили новые должности в «Центурионе». А кто-то открыл свои фирмы. И опять он был примерным исполнителем, но все настойчивее звучала мысль, что и сам мог бы… Запросто, что ж тут сложного, когда связи налажены, партнеры постоянны? И решился подыграть Самарину, понимая, что сможет занять его место. И занял, получил заветную должность, но теперь все отчетливее понимал, что лучше б остался работать в тандеме с Самариным. Были бы деньги хорошие, и стабильность, и уверенность в будущем.

С тверским фабрикантом Осинским можно и нужно было иметь дело. Его мебель пользовалась бешеным успехом в Твери, спальни и гостиные продавались только по записи, это он выяснил, посещая местные мебельные магазины. Но ведь открыл его Паша! А ему приходится как-то выползать из этой ситуации. А как, если сам же сказал, что ему не интересна эта фабрика?

Просто черт знает что!

На фабрике его пропустили внутрь предприятия, а в кабинете гендиректора с улыбкой приветствовал сам Осинский.

— Очень приятно, Игорь… если не ошибаюсь, Всеволодович? Очень, да…

— Вы хорошую мебель делаете, Валентин Семенович, я посетил несколько ваших магазинов… Отзывы более чем благоприятные.

— Да, я вам про это и говорил. Но вы почему-то не верили. Теперь верите?

— Конечно. Теперь, Валентин Семенович, я от имени «Центуриона» предлагаю вам…

— Поздно, уважаемый Игорь Всеволодович, к сожалению, поздно, — с улыбкой сказал Осинский. — Мы сотрудничаем с фирмой уважаемого Павла Васильевича Самарина и придерживаемся наших договоренностей.

— Но это новая фирма, с ней всякое может быть, вы рискуете, Валентин Семенович. А «Центурион» зарекомендовал себя на рынке…

— Новая, да, согласен с вами. Но Павел Васильевич — старый, и мы ему верим. Кофе хотите?

— Нет, спасибо. Валентин Семенович, я предлагаю вам контракт… Понимаю, что вы связаны обязательствами… Контракт на будущее сотрудничество. Мало ли что может случиться.

— А это извините. Я в такие игры не играю. Я теперь сотрудничаю не с вывесками, а с людьми, которых искренне уважаю. Павла Васильевича я уважаю, понимаете, да?

— Понимаю… — с тоской сказал Нефедов.

А что он мог противопоставить этому сотрудничеству? Сам виноват, что… Да ведь уже понял, что не может он определять политику фирмы, угадывать конъюнктуру, рисковать. Это делал Паша и всегда выигрывал!

Как хорошо было работать с Пашей, все просто, понятно, говорить с людьми он умел, испытывал от этого удовольствие, потому что исход разговора был предрешен точным выбором Самарина. А теперь вот… Ни удовольствия, ни результата. Да он догадывался, что так и будет. С Пашей все классно получалось, у него и теперь получается, и противиться этому без толку.

В этом он убедился через несколько минут. Попытался доказать Осинскому, что лучше работать с «Центурионом», но тверской мужичок оказался злопамятным и верным тому, кто выслушал его и поверил. Да, в мире бизнеса есть солидные фирмы, но есть люди, которые важнее любой фирмы, ибо они определяют направление работы, моду, если угодно. И такого человека, такого начальника он потерял, теперь пожинает плоды своей дурости. Хотя… Паша ведь сам хотел, чтобы он поддержал кандидатуру Бахметова. Почему? Уже понимал, что задумал Булыгин, или?…

Очень сложный он человек, этот Самарин.

Шагая к своей машине, Нефедов мрачно усмехался. Паша привел его в бизнес, поддерживал, помогал, глупое сравнение, но за ним он был как за каменной стеной. Теперь понятно, что сам он не умеет рисковать, менять тактику и стратегию работы фирмы в зависимости от конъюнктуры. Так ведь можно и без штанов остаться! Впервые смутное желание, которое он старательно подавлял, овладело его сознанием — нужно уходить к Паше, пусть даже заместителем Ленки, с куда меньшей зарплатой, зато с уверенностью в будущем. Да ведь он и работал прежде, когда Ленка еще не ушла из фирмы, ее помощником.

Но прежде нужно что-то сказать Бахметову, как-то отчитаться о командировке…

А собственно, на что тот рассчитывал, посылая его в Тверь? Тупой чиновник!

Прошло два дня, товар прибыл и хранился на складе Самарина в Очакове. Всю ночь шла разгрузка вагонов и транспортировка дорогой мебели на склад. Вдобавок к тамошней охране Влад направил двух своих людей и сам на время перебрался туда, дабы лично контролировать работу охранников.

Днем в фирме царило напряженное ожидание: когда же покупатели переведут деньги и заберут товар? Они свою работу сделали четко, наступил самый сложный момент — расплаты. В этой стране люди очень не любили расплачиваться, и всякая заминка вызывала тревогу. В половине пятого Лена и Самарин поехали обедать в шашлычную, где их считали уже своими людьми, держали свободный столик, даже если ресторанчик был заполнен посетителями, и обслуживали в первую очередь.

Лена чувствовала, что Самарин не особо расположен к разговорам. Причину его настроения было просто понять — во второй половине дня и Морин, и Ягодин, узнав о количестве товара, попросили хотя бы пару суток на то, чтобы освободить свои склады, потому что сейчас они просто не вместят такого количества мебели. Дела идут неважно, а он сработал так быстро и так здорово, что не ожидали… Могли бы просчитать свои возможности и подготовиться! Она присутствовала при втором телефонном разговоре, с Мориным. Паша был жестким и решительным, сказал, что товар прибыл, свою работу он сделал, деньги должны быть переведены на счет его фирмы сегодня, а Морин пусть договорится с Ягодиным и совместными силами охраняют свой товар, ибо теперь они несут за него ответственность. Морин с готовностью согласился, заверил, что деньги уже сегодня будут на счете Самарина и до шести вечера он пришлет своих людей охранять склад в Очакове.

Уже стемнело, они сидели за столиком у окна. Самарин задумчиво смотрел, как на улице медленно кружатся снежинки. А она смотрела на него. Вот и аппетитный шашлык прибыл вместе с бутылкой «Кампари» и овощным салатом, а он все смотрел на снежинки за окном.

— Паш, я тоже переживаю, сказала она. — Нет, они ведут себя странно, и могли бы сообразить, с кем имеют дело, какое количество товара заказали, подготовить свои склады.

— Может и правда дела у них идут неважно. Заключили несколько договоров с Игорем, он человек амбициозный, думает, если попрет по дорожке проторенной, все будет хорошо, — задумчиво сказал Самарин, — А дорожка-то заезжена изрядно.

— Я жалею, что уговаривала тебя заключить эти сделки, честное слово. Ты был прав, когда говорил, что нужно постепенно наращивать обороты. Но знаешь… Очень уж хотелось, чтобы мы поскорее встали на ноги и я избавилась бы от Булыгина. Сил больше не было его терпеть.

— А я думал, у нас нежные чувства.

— Издеваешься, да?

— Ладно, извини, Лена.

Он наполнил бокалы красным вином, поднял свой.

— За тебя, Паша! — сказала Лена. — Я с тобой, что бы ты обо мне ни думал.

— Только хорошее, Лена, только хорошее.

Они выпили по глотку вина, без особого аппетита принялись за шашлыки.

— Паш, что толку молчать? Мы оба нервничаем, так давай поговорим о чем-то приятном. Ну хоть о твоей испанской… певице, ты ведь так ее представил тогда. Она очень красивая. Испанка?

— Да.

— А как ты с ней познакомился?

— Очень просто.

— И на каком языке вы общались? Ты что, испанский знаешь?

Самарин в несколько глотков опорожнил свой бокал, закусил шашлыком, снова налил вина и после недолгой паузы сказал:

— Она убиралась в моем номере, и тогда поехал в Испанию осенью, холодно было и так хреново, что… Убиралась, а я вернулся с моря, даже искупался, хотя вода была уже пятнадцать градусов. Вернулся, увидел красивую девушку, которая наклонилась, и взору моему предстала…