Другая единственная - Колесникова Наташа - Страница 39

— Там встретил свою Габриэлу… Кстати, я заметила на фронтоне ее имя.

— Да.

— Я возьму молоток и собью эти буквы, можешь не сомневаться, — решительно сказала Лена. Потом грациозно потянулась и с улыбкой добавила: — Ох, что-то я уже сильно захмелела. Пойдем спать?

— Еще по рюмочке?

— Нет, хватит, мы уже много выпили, Паша. А когда вернулся, Булыгин тебе помог избавиться от наглого клиента, да?

— Верно. Я оставил приличную квартиру в центре жене с дочкой, а сам… ушел с головой в работу.

— В центре? — удивилась Лена. — Она там и живет?

Помнила, что виделась с бывшей женой Самарина не в центре, а в Крылатском.

— Нет, продала, купила подешевле, в Крылатском. И поближе к родителям, да меня это мало интересовало. Ездил туда лишь для того, чтобы увидеться с дочкой. А ей не разрешали со мной встречаться… Варвары!

— Не огорчайся, что-нибудь придумаем… Пошли?

Самарин кивнул, уверенно обнял ее и повел в спальню. Ох… как же долго она ждала этого! Правда, не думам». что будет такой пьяной…

— Все, Паша, все, мой хороший, давай спать, завтра много дел, нужно хоть немного отдохнуть, — прошептала Лена, обнимая Самарина.

Они лежали на кровати в одной из комнат для гостей. В спальне Лена посмотрела на портрет Габриэлы и решительно отказалась ложиться в постель под насмешливым взглядом испанки. Заявила, что вообще не войдет в эту комнату, пока он не уберет из нее портрет. Но поскольку портрет был прикручен к стене шурупами, Самарин не смог его быстро снять, да особо и не хотел, поэтому они легли спать в комнате для гостей, где стояла почти такая же кровать.

Спать… Ну, до этого дело не скоро дошло. Она получила все, что хотела, все, о чем мечтала. А теперь и вправду нужно было хоть немного выспаться, ситуация была серьезной, но что бы там ни случилось потом, она была готова бороться до конца. Теперь за свое долгожданное счастье.

— Паша, мне было так хорошо с тобой… — снова прошептала Лена, поцеловала Самарина и, счастливо улыбаясь, прикрыла глаза, вытянулась рядом.

— Не думаю, что это было очень уж хорошо, — тихо сказал Самарин.

Лена открыла глаза, приподнялась на локте, уставилась на него:

— Что ты сказал? А ну-ка повтори!

— Лен, я не имею в виду наши отношения, — сказал Самарин, задумчиво глядя в потолок. — Я сказал о последствиях, которые они могут иметь для тебя. Насколько я понял, за то, что ты со мной, Булыгин может выгнать тебя, в чем ты сейчас есть.

— А я, дура, не знала этого, да?

— Ты потеряешь дачу, многое другое… Ради чего?

— Неправильный вопрос. Надо было спросить: «Ради кого?»

— У меня опять огромный долг, и проценты будут расти с каждым днем. Надеяться на то, что Булыгин снова позовет меня к себе и погасит долг, не следует. Понимаешь почему. Придется продавать дачу, срочно. Зачем тебе это?

— Какой ты, Паша… Все неправильные вопросы задаешь. Не хочешь спросить, зачем мне киснуть в роскошном доме? Да я чуть не свихнулась за эти два года, что не работала. А с тобой… как будто вновь ожила. Я из клетки вырвалась, дурак, не понимаешь, что ли?! Я снова человеком себя чувствую, женщиной, а не куклой, игрушкой старого зануды!

Самарин долго молчал, по-прежнему глядя в потолок, а потом сказал:

— Извини, Лена. Знаешь, мне Габи сказала, что ты самая лучшая, не могу понять, откуда она знала?

— Ты меня тоже извини, но… Еще раз произнесешь это имя — получишь по морде. Я, конечно, понимаю все, но… меня ты можешь понять или нет? Не хочу больше слышать про твою испанку, было — и ладно, много чего было, проехали! Теперь ты только мой, только мой, понял?

Он согласно кивнул, повернулся к ней, обнял, но Лена отстранила его:

— Подожди, Паша, вот что мне покоя не дает. Почему Булыгин решил помочь именно тебе, такие деньги заплатить Флягину?

— Не факт, что он их заплатил, мог надавить на него. У Булыгина связи в ФСБ, да и везде.

— Но почему ты? Ты же риелтор, занимался совсем другим бизнесом! Погоди-ка… Тогда, поздней осенью 99-го, я только пришла… Дела шли ужасно, народ совсем не умел работать. Я ему каждый день говорила, что нужен опытный менеджер, команда, а он мне как-то сказал, что есть такой человек и он скоро будет работать у нас. Толковый, удачливый бизнесмен. Он точно имел в виду тебя, скоро ты и появился в фирме, но… Откуда он знал, что риелтор вытянет его фирму?

Самарин задумался, ослабил свои объятия, лег на спину.

— Не знаю. Хотя, может… У меня был друг Серега Панасян, чиновник Московского правительства, жилищно-коммунальными вопросами занимался. Частенько встречались, выпивали, конечно, о делах говорили. Месяца за три до продажи той злополучной дачи мы несколько раз крепко спорили о делах в мебельном бизнесе. В том году я купил симпатичную трехкомнатную квартиру в центре, занимался ремонтом, покупкой мебели и удивлялся работе мебельных магазинов. Каталоги велики, торговые залы заставлены, а купить что-то приличное сложно. Вот я ему и растолковывал, как нужно работать в этой области. Спорили до хрипоты: я ему — о реальных делах, не только сам все видел, знал, с другими людьми говорил, а он мне теорию втолковывал. Как сейчас помню, злился, не люблю дилетантов.

— Ты сказал — был… — осторожно спросила Лена. — Он жив?

— Да что ему станется?

Лена обняла его, снова поцеловала.

— Все, Пашуня, спи. И прости меня за грубость. Знаешь, чтобы лечь в постель с… Я крепко выпивала, хорошо, что это было не так часто. А потом орала на него, все, что в голову взбредет… Ну, ты понимаешь почему. На следующий день он и не вспоминал про это. И я привыкла… не сдерживать себя. Прости, обещаю, что теперь много пить не буду и грубить тебе — никогда-никогда.

Она так и уснула, обнимая его. А Самарин еще долго смотрел широко раскрытыми глазами в белый потолок. Тогда он совсем не думал о том, почему именно Булыгин спас его. Вообще ни о чем не хотел думать, только работать, работать и работать, чтобы отвлечься от страшной пустоты, в которой оказался. После гибели Габи она оказалась еще более страшной, нежели была до их знакомства. Но если судьба дала ему шанс выжить, то сделать это можно было только одним способом — с головой погрузиться в работу. А потом задумался и много интересного для себя выяснил.

Лена не стала утром будить Самарина, сама разобралась, где туг санузел, быстро приняла душ, сама приготовила на кухне завтрак, сделала яичницу, поскольку овсяной каши не нашла. Потом оделась и вышла из дома. Часы показывали девять тридцать, немного опоздает, но ребята, конечно же, поймут ее, если придут в офис. А ведь могут и не прийти, останется одна… Лена стиснула зубы — ну и пусть? И одна постарается что-то сделать для… теперь для них двоих. Но одной будет намного сложнее.

Она села в свою «вольво», открыла ворота при помощи пульта дистанционного управления (взяла ключи Самарина, он вчера оставил их на столике в прихожей) и выехала на улицу.

Ворота еще закрывались за ее спиной, а «вольво» уже мчалась к воротам дачного поселка. Кое-какие мысли по поводу происшедшего уже мелькали в голове, правда, еще путаные, разрозненные. Понятно лишь одно — виновных во вчерашнем пожаре следует искать в прошлом Самарина. Как говорят, дважды в одну воронку снаряд не падает. А тут упал. Да с такой поразительной точностью? Снова Паша должник, снова — миллион долларов. Есть догадка, кто он, злой противник Самарина, но это нужно доказать. А как — она еще не знала.

Где-то через час Лена остановила машину во дворе дома па Можайке, поднялась на четвертый этаж к своему новому офису. У двери ее встречали охранник Олег и Влад, что уже было приятно. Эти ребята не подвели, они были с ней. То есть с ними.

Обменялась крепкими рукопожатиями с мужиками, в это время в коридор вышла Маша Силкина.

— Привет, Лена. Генка тоже с нами, но он звонил, сказал, что перебрал вчера, не может сегодня… Он такой впечатлительный, все принимает близко к сердцу…