Я Гордый часть 2 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 47

— Так он еще и подтвержденный воевода. И это в восемнадцать лет! -мама Ира аж светилась от счастья. — Да нам весь мир завидует, а от брачных предложений скоро придется отстреливаться.

Девочки, мужчинам есть, что обсудить, как и нам с вами. Знаю, что вы с дороги, но лучше это сразу решить.

Еще раз обнявшись со всеми — обожаю свою семью, — мы с отцом уединились в его кабинете.

— Ну что, Сергей, рассказывай. Наслышан я о том, что ты сделал, и горжусь тобой. Но все же хотелось бы получить информацию из первых рук.

Полчаса мне понадобилось, чтобы высказать все, что я думаю об академии, ее порядках и попытках меня прибить. Но я-то думал, что ему Пиндосию открыл, но нифига, он даже не пытался скрыть, что уже в курсе всего.

— На тебя, сын, покушались гораздо чаще, чем ты думаешь, — сказал он, выслушав меня. — Поэтому прости, но там ты находишься под плотным колпаком.

— Да чего извиняться, — отмахнулся я. — Понимаю, что так надо, да и жить охота. Как скажешь, так и сделаю.

— Рад слышать столь разумные речи, — с облегчением улыбнулся он. — А как на личном фронте? Есть победы?

— У-у-у-у, ты даже не представляешь, какие! Я там с такими красотками зажигаю, что ты бы и сам обалдел! Нет, краше наших мам нет и не будет, они — эталон, к которому никто пока не приблизился, но эти прям лед и пламя.

За этими откровениями опять последовал мой пересказ политическо-эротической обстановки в академии и на закуску главный вопрос насчет наложниц.

— Морозова и Пламенева? —переспросил отец. — Княгини? Будет сложно, потому как это все-таки княжеские рода, но если они сами согласятся на такой статус, то вообще без проблем. Девушки — средние дочери в семействах, и породниться с императорским родом даже таким образом для них большая честь. Но я бы на твоем месте все же не спешил и еще раз все обдумал.

— А я и не спешу. Просто просчитываю варианты. Но девушки реально хорошие.

— А что насчет женитьбы? Мне докладывают, что ты Линь к себе не подпускаешь. Да и Дильнура — вот уж красавица, но тоже к тебе не может приблизиться. Хотя, раздеваешь ты ее с завидным упрямством, — хитро улыбнулся он.

— Да бесит. Одна своей настырностью, другая интригами. Шагу не могу ступить, чтобы не появились. Не знаю, не тянет меня к ним, как к потенциальным женам. И кстати, с этим большая проблема.

— С этим — это с чем? — недоуменно нахмурился он.

— Не знаю, как тебе сказать… В общем, не буду ходить вокруг да около — я люблю Ольгу, Любу и Лизу. Не как сестер, а как женщин. Я знаю, что прецедентов была масса, и если ты одобришь, то именно их я вижу в качестве своих жен.

— Вот как? — сделал он вид, что удивился. — А они что об этом думают?

— Не знаю, отец, — взлохматил я волосы и потер лицо. — Но Ольга точно согласится, а вот остальные — возможно. Мы вскользь об этом говорили, но «да» мне не сказали, как, собственно, и «нет». Понимаешь, я не смогу с ними расстаться, а как подумаю, что к ним может прикоснуться какой-то посторонний мужик, у меня аж все переворачивается!

— А сам как, прикоснулся уже? — его взгляд, устремлённый на меня, был… странным.

— Нет, — помотал я головой. — Не хочу ломать им жизнь, если ничего не получится. Без вашего с мамами благословения я ничего не сделаю. Но если ты скажешь «нет», то лучше мне быть от них подальше. Я буду настаивать на переводе в другую академию, а то рано или поздно крышей поеду.

— Настолько все серьезно?

— Я бы не начинал этот разговор, если бы это было не так. И еще, отец, был момент, когда я почувствовал, что едва не превратился в волка, и животное взяло верх над человеческим. Что это? Я превращаюсь в зверя?

— Это многое объясняет. По древним преданиям, первый Гордеев был оборотнем из дружины Велеса и первым его аватаром. Возможно, часть его силы передалась и тебе. Не знаю, к добру это или к худу, но не думаю, что наследие предка несет угрозу его потомкам.

Что же касается твоих избранниц — дело в том, что я уже пообещал их в жены другим и отменить это решение будет крайне сложно.

— Но не невозможно?

— Нет ничего невозможного для того, кто видит путь и цель, — улыбнулся он. — Но это решение должно быть обоюдным, ты же понимаешь?

— Да я готов хоть сейчас сделать им предложение! Да, я знаю, что Гордеевы до двадцати пяти лет замуж не выходят, но это неважно. Достаточно того, что я буду знать, что они — мои.

— Эк тебя зацепило, и не могу не сказать, что я рад этому. Три дочери в будущем станут сильнейшими одаренными в ранге императоров и отдавать их в другие семьи мне крайне не хотелось. Ладно, сын, подумаем, что можно сделать, но мое предварительное согласие, считай, у тебя есть. И если они имеют такое же желание, то посмотрим.

— В любом случае я хочу дождаться Ольгу, — сразу сказал я. — Она будет первой и главной.

— Почему именно она?

— Ну, наверное, потому, что она уже мне сказала «да», если я вдруг смогу сделать ей предложение. Видимо, догадывалась, что это возможно. Ну и потому что именно к ней первой я почувствовал, как тогда считал, нездоровый интерес.

— Я понял тебя, сын. Решим, подумаем, но, как я и сказал, я не против, чтобы у вас все получилось.

А теперь давай поговорим о той пруссачке, которой ты свернул шею, как цыпленку. Признаюсь, когда мне об этом доложили, я был сильно удивлен. Да и вообще, судя по всему, ты ее сразу сильно невзлюбил. С чего такая ненависть, если вы до этого не встречались?

— Да просто все. Похоже, у нас появилась неизвестная, по крайней мере, мне сила, которая жаждет уничтожить императорский род.

— Откуда такие выводы? — напрягся он.

— Вот смотри… — начал я…

Глава 25

От отца я вышел где-то через час морально и физически измотанным. Ознакомившись с моими мыслями, он пожелал, чтобы я едва ли не по минутам расписал свое пребывание в академии и сделал выводы. В процессе этого я сам для себя открыл много нюансов, на которые раньше не обращал внимания. И над этим стоило подумать.

Опытный политик, он сразу повел меня по дебрям памяти, вычленяя главное. Это было сложно, но картина стала ясней. Но сейчас думать об этом не хотелось, поэтому я направился к себе, где меня уже поджидала мелкая, вольготно развалившись на моей кровати.

Плюхнувшись рядом, я бездумно смотрел в потолок.

— Устал? — тихо спросила Катя, устраиваясь рядом.

— Ага, — обнял я ее. — Как-то навалилось все и сразу. По ощущениям будто сел в машину без тормозов и несусь по шоссе, не зная, в какой момент вылечу с трассы.

— Может, тогда тебе стоит расслабиться?

— Стоит. Есть конструктивные предложения?

— Давай устроим пижамные посиделки, как в прошлый раз. Мне понравилось, если честно. Куча вкуснях, легкие фильмы, потом здоровый сон — что еще надо, чтобы мозги как следует отдохнули?

— А давай, — махнул рукой я. — С тебя вкусняхи, с меня подушки и одеяло. Фильм выберем вместе и лучше какие-нибудь мультики.

— Забились, — радостно кивнула она. — Что с твоей памятью? Не вернулась?

— Неа, пустота. Да и не особо она мне нужна, если честно. Судя по рассказам, я был тем еще угрюмцем. Вдруг, если я всё вспомню, то опять стану таким?

— Ну, это да. Таким ты мне нравишься больше. Кстати, Верочка вернулась, про тебя спрашивала.

— Вот ты мне зачем сейчас об этом сказала? Теперь придется идти к ней…

— Творить любовь и разврат в ее кабинете?

— Не знаю, от кого ты нахваталась таких пошлостей…

— От тебя.

— Но я просто поздороваться. Она же мне пару раз жизнь спасла. Но сейчас точно не пойду.

— И не надо. Лучше просто полежи со мной. Я же соскучилась, а ты мне даже не писал, гад!

— Да, я как-то не подумал… — м-да, неловко получилось.

— И не ты, кстати, один. Ольга вон тоже молчит.

— У нее все в порядке? — встревожился я.

— Судя по донесениям, да. Лютует она там страшно. Мамы даже переживать начали. Хотели ее даже отозвать, но она у нас правильная — пока все не закончит, не вернется.