Хорошая девочка должна умереть - Джексон Холли - Страница 1

Holly Jackson

As Good As Dead

Originally published in the English language by HarperCollins Publishers Ltd. under the title As Good As Dead

Перевод с английского Е. Парахневич

Дизайн обложки В. Давлетбаевой

Печатается с разрешения HarperCollins Publishers Ltd.

© Holly Jackson, 2021

Школа перевода В. Баканова, 2023

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

Мертвые глаза — так ведь принято говорить, верно? Безжизненные, стеклянные, пустые… Пиппа видела их повсюду. И наяву, и во сне. Его мертвые глаза, какими они стали в тот самый миг, когда в них угасла жизнь. Пиппа видела мертвые глаза на чужих лицах, в глубине теней, а иногда — в зеркале у собственного отражения.

Сейчас она видела их тоже — уставились прямо на нее. Глаза дохлого голубя, валявшегося на дорожке возле дома. Неподвижные, напрочь лишенные жизни. В них отражалось, как она стоит на коленях и тянет перед собой руку, зачем-то решив дотронуться до мертвой птицы.

— Пиппетка, ты готова идти? — спросил за спиной отчим.

Он с громким хлопком закрыл входную дверь, и Пиппа вздрогнула — в хлопке почудился звук выстрела. Их она тоже слышала постоянно.

— Д-да, — выпрямившись, сказала Пиппа, с трудом пряча дрожь в голосе.

Дышать, надо просто дышать.

— Глянь. — Она зачем-то показала на мертвую птицу. — Дохлый голубь.

Отчим наклонился посмотреть, сморщив нос, отчего кожа вокруг глаз пошла морщинками. Безупречный костюм-тройка смялся на коленях. На лице появилось очень знакомое выражение — он собирался сказать нечто смешное и нелепое.

— Голубятину на ужин заказывали?

М-да, как и ожидалось. Отчим постоянно отпускал дурацкие шуточки — хотел, чтобы Пиппа, несмотря ни на что, улыбалась.

Та покорно выдавила улыбку и съязвила в ответ:

— Только если к ней подадут крысиный паштет.

Она заставила себя отвести взгляд от мертвой птицы и накинула на плечо рюкзак.

— Ха! — Отчим торжествующе хлопнул ее по спине. — Люблю кладбищенские шуточки.

Он тут же изменился в лице, осознав, что именно сказал. В безобидных на вид словах почудился скрытый смысл. Смерть преследовала Пиппу повсюду, даже сейчас, ясным августовским утром. Казалось, теперь вся ее жизнь вертится исключительно вокруг смерти.

Отчим тряхнул головой и кивнул в сторону машины.

— Садись. На подобные встречи опаздывать нельзя.

— Разумеется, — буркнула Пиппа, открывая дверцу и занимая свое место. Она не знала, что еще сказать. Мысли остались далеко, на дорожке рядом с голубем.

Вскоре их машина въехала на парковку возле железнодорожного вокзала Литтл-Килтона. Там было людно, в ровных рядах пригородных поездов сверкало солнце.

Отчим вздохнул.

— Какой-то гондон на «порше» опять занял мое место!

Словечко «гондон» он перенял у Пиппы, и та успела не раз пожалеть о своем длинном языке.

Пустые места нашлись лишь в самом конце парковки рядом с сетчатым забором, куда не доставали камеры. В бывшем пристанище Хоуи Бауэрса. Деньги в одном кармане, крошечные бумажные пакетики — в другом… Не успела Пиппа опомниться, как щелчок ремня безопасности превратился в стук ботинок Стэнли Форбса за спиной. Спустилась ночь, Хоуи был не в тюрьме, а прямо здесь — под оранжевым фонарем, прятавшим в тени его глаза. Стэнли подходит к нему, обменивает купюры на свою жизнь. Поворачивается к Пиппе с мертвыми глазами, а в груди у него появляются шесть дыр; кровь течет по рубашке на бетон и почему-то попадает ей на руки. Те по локоть в красном, и…

— Идешь, Пиппетка? — Отчим уже открыл ей дверцу.

— Иду, — ответила Пиппа, вытирая ладони о брюки.

Поезд до Лондона был переполнен; они стояли, прижимаясь к другим пассажирам, неловко улыбаясь и кивая, если вдруг случайно кого-то толкнут. Металлический поручень проходил слишком высоко, поэтому Пиппа держалась за локоть отчима.

В поезде она дважды заметила Чарли Грина. В первый раз — в стоявшем спиной мужчине; потом тот повернулся взглянуть на карту метро. Во второй раз — в человеке, который поджидал их на платформе, сжимая в руке пистолет. Но когда тот зашел в вагон, черты лица поплыли, потеряв всякое сходство с Чарли, а оружие превратилось в зонтик.

Прошло четыре месяца, однако полиция его так и не поймала. Жена Чарли Грина, Флора, восемь недель назад явилась в полицию с повинной; оказывается, в бегах они успели расстаться. Она не знала, где ее муж, но в интернете ходили слухи, будто ему удалось добраться до Франции. Пиппа все равно повсюду его высматривала: не потому, что ей хотелось, чтобы его поймали, а потому, что было нужно, чтобы его нашли. Именно эта разница определяла главную причину, по которой ее жизнь никак не могла вернуться в привычное русло.

Отчим перехватил ее взгляд.

— Волнуешься? — спросил он, перекрикивая скрип колес, когда поезд замедлил ход возле Марилебона. — Все будет хорошо. Просто слушайся Роджера, ладно? Он отличный юрист.

Роджер Тернер работал адвокатом в фирме отчима и, похоже, неплохо разбирался в делах о клевете. Он ждал возле старого конференц-центра из красного кирпича, где был забронирован зал.

— Еще раз здравствуй, Пиппа, — сказал Роджер, протягивая ей ладонь. Пиппа мельком взглянула на свои пальцы — нет ли крови? — и ответила на рукопожатие. — Виктор, как прошли выходные?

— Спасибо, отлично. В понедельник выйду полный сил.

— Думаю, нам пора, если ты готова, — обратился Роджер к Пиппе, взглянув на часы и перехватив поудобнее новенький портфель.

Пиппа кивнула. Руки опять взмокли, на сей раз от пота. Самого обычного пота…

— Все будет хорошо, милая, — сказал отчим, поправляя воротник.

— Я сто раз проводил подобные встречи, — усмехнулся Роджер, поправляя седые волосы. — Переживать совершенно не о чем.

— Позвони, как закончите, ладно? — Отчим наклонился поцеловать ее в макушку. — Жду тебя дома вечером. Роджер, я чуть позже загляну, ладно?

— Да, хорошо, Виктор. Пиппа, прошу.

Они прошли в конференц-зал 4Е на верхнем этаже. Пиппа попросила идти по лестнице, чтобы сердце колотилось по вполне понятной причине. Именно поэтому она теперь переходила на бег всякий раз, когда в груди отчего-то екало. Лучше бежать, чтобы не было мучительно больно.

Они поднялись. Пожилой Роджер пыхтел за спиной. В коридоре возле зала 4Е стоял элегантно одетый мужчина. Увидев их, он улыбнулся.

— О, вы, должно быть, Пиппа Фитц-Амоби, — сказал незнакомец. Снова протянутая рука, снова мимолетный взгляд на мокрую ладонь. — А вы, полагаю, ее адвокат, Роджер Тернер? Меня зовут Хассан Башир, я ваш независимый посредник.

Он улыбнулся, поправляя очки на тонком носу. Мужчина выглядел очень милым и полным энтузиазма. Пиппе не хотелось портить ему настроение, но, видимо, придется.

— Приятно познакомиться, — сказала она, кашлянув.

— И мне. — Он хлопнул в ладоши, чем изрядно ее удивил. — Другая сторона уже в зале, все готово. Если у вас нет вопросов, — он покосился на Роджера, — то можно приступать.