Хорошая девочка должна умереть - Джексон Холли - Страница 23

— Хорошо, — пожал плечами Рави. — Будем сидеть сложа руки, бездельничать и ждать, чем закончится история со сталкером. Никогда не думал, что ты трусишка, но ладно. Проехали.

— Ничего подобного я не говорила. — Пиппа демонстративно закатила глаза.

— Ты только что сказала, что справишься своими силами, — заметил Рави. — Что расследовать преступления — это твоя работа.

Он прав, сказала. Что это ее экзамен. Испытание. Финальный суд. Все так. Тем более дело, каким бы сомнительным оно ни выглядело, обещает стать черно-белым — с преступником и невинной жертвой.

— Знаю, — сдаваясь, тихо вздохнула Пиппа.

Она сразу поняла, что отвертеться не выйдет. Просто было нужно, чтобы Рави произнес это вслух.

— Хорошо. — Он одарил ее улыбкой и сунул в руку телефон. — Тогда расследуй.

Пиппа так долго смотрела на цифры, что они отпечатались на сетчатке глаза. 01632 725 288. Цифры звучали ритмичной песенкой, которую она могла повторить не глядя. Крутились в голове всю ночь, пока Пиппа тщетно пыталась уснуть. У нее оставалось всего четыре таблетки.

Большой палец снова завис над зеленой кнопкой вызова. Вчера они с Рави звонили пять раз; в трубке раздавались гудки, но автоответчик не включался. Номер оказался городским, и Марии Каррас, видимо, не было дома. Рави предположил, что, возможно, она навещает сына. Пиппа обещала позвонить еще раз утром, однако теперь нервно тянула время. Как только она нажмет кнопку, а Мария возьмет трубку на другом конце линии, пути назад уже не будет. Не получится сделать вид, что ничего не происходит.

Однако мысль про убийцу слишком глубоко засела у нее в голове, рядом с мертвыми глазами Стэнли и пистолетом Чарли. Даже сейчас, щелкая шариковой ручкой, Пиппа отчетливо слышала знакомые звуки: КЛ, КЛ, КЛ. И все же продолжала щелкать.

Под рукой лежал блокнот, открытый на чистой странице. Вверху был нацарапан номер Марии Каррас. Деваться некуда. Пиппа нажала кнопку вызова и включила громкую связь. Раздались гудки; пронзительный писк, как и вчера, прокатился по позвоночнику. Потом вдруг в трубке щелкнуло.

— Алло? Дом Каррасов, — прозвучал тихий голос с греческим акцентом.

— Э-э… Здравствуйте. — Пиппа опомнилась и кашлянула, прочищая горло. — Я могу поговорить с Марией Каррас?

— Я слушаю, — ответили ей, и Пиппа представила себе женщину на другом конце линии: с тяжелым взглядом и грустной улыбкой. — Чем могу помочь?

— Здравствуйте, Мария, — сказала она, нервно теребя ручку. КЛ, КЛ, КЛ. — Извините, что беспокою вас в выходной день. Меня зовут Пиппа Фитц-Амоби, и я…

— О господи! — перебила ее Мария. — Вы наконец-то получили мое сообщение?

Пиппа запнулась и хмуро сдвинула брови. Какое еще сообщение?

— Э-э… хм… Сообщение?

— Да, электронное письмо, которое я отправила через форму на вашем веб-сайте еще в апреле. Я пыталась написать в «Твиттере», но не разобралась в нем до конца и не поняла, куда надо нажимать. И все-таки вы получили, да? — спросила женщина, невольно повышая голос.

Пиппа не получала никаких писем. Она задумалась на секунду, но решила подыграть.

— Д-да, — сказала она. — Спасибо, что связались со мной. Простите, что так долго не отвечала.

— О, ничего страшного! — воскликнула Мария. В трубке раздались шорохи — видимо, она переложила ее в другую руку. — Вы, должно быть, очень заняты. Ужасно рада, что вы нашли время позвонить. Я не знала, будете ли вы продолжать свой подкаст, но все равно решила написать: вдруг вы ищете новое дело для расследования. Вы очень умная девушка, ваши родители наверняка вами гордятся. Уверена, что с вашей помощью нам удастся привлечь средства массовой информации. Да и вам эта история будет полезна. Ваш подкаст очень популярен, даже мой парикмахер его слушает. Я уже упоминала в письме, что мы пытаемся уговорить проект «Невиновность» помочь нам с Билли…

Мария сделала паузу, чтобы перевести дух, и Пиппа решила вставить слово.

— Мария, будем говорить откровенно: этот звонок вовсе не означает, что я обязательно расскажу про вашего сына в подкасте. Прежде чем определиться с сюжетом, мне надо предварительно собрать информацию.

— Да, разумеется, я понимаю, — ответила Мария, и Пиппа даже через телефон ощутила тепло в ее голосе. — Вдобавок вы наверняка думаете, что мой сын — Убийца КЛ, Душитель из Слау или как еще его называют… Все так думают, поэтому я вас не виню.

Пиппа снова откашлялась, чтобы выиграть время. Она, конечно, надеялась, что Билли Каррас и впрямь виновен, — исходя из собственных интересов, — но вслух, разумеется, сказать этого не могла.

— Ну, я еще не вникла в подробности дела. Я знаю, что ваш сын сознался в пяти убийствах, а потом признал себя виновным в суде. Для начала это не самая удобная позиция…

— Признание было ложным, — фыркнула Мария. — Он оговорил себя под давлением полицейских, которые вели допрос.

— Тогда почему ваш сын не забрал показания и не потребовал провести следствие? У вас есть какие-нибудь убедительные аргументы и весомые доказательства того, что он и впрямь невиновен?

— Разумеется, милая, — заявила Мария. — Могу даже сказать по секрету. Я тоже поначалу думала, что Билли виновен. Надеялась, он признается хоть мне, но он постоянно твердил: «Мама, я этого не делал, клянусь». Постоянно. Я стала разбираться и вот тогда-то поняла, что он говорит правду. Он не виноват. Вы и сами поймете, если увидите протокол допроса. О, погодите-ка, я вам его отправлю. — В трубке снова раздалось шуршание. — Я собрала копии еще много лет назад. Благодаря этому… как его называют? Закону о свободе информации. У меня есть все протоколы, в том числе признания. Стенограмма больше ста страниц. Его допрашивали девять часов подряд! Он устал, измучился… Давайте сделаем так: я просмотрю стенограмму, выделю самые важные места и отправлю вам. Я умею обращаться со сканером. Правда, надо вспомнить, как его включать, но, думаю, к завтрашнему дню управлюсь.

— Да, пожалуйста, — сказала Пиппа, делая в блокноте пометку. — Если получится, было бы здорово. Спешить некуда.

Хотя на самом деле времени оставалось не так много. Пять безголовых человечков с обмотанными скотчем лицами уже карабкались к ней в спальню, чтобы сделать ее шестой. Скоро наступит развязка.

Если, конечно, ее не пытаются запугать.

— Хорошо, — согласилась Мария. — Вы поймете, о чем я говорю. Там есть все ответы. Билли ничего не знал. Полицейские утверждали, что против него гора улик, что якобы есть даже свидетель, который видел его в момент убийства, но это вранье. Билли совсем запутался, бедняжка. Он, конечно, мой сын, но, как говорится, звезд с неба не хватает. В то время он еще и выпивал частенько. Вот полиция его и убедила, что он убивал пьяным, поэтому ничего не помнит. Думаю, Билли в какой-то момент и сам поверил. Потом немного поспал и, конечно же, сразу отказался от своих слов. Вы в курсе, что вину берут на себя гораздо чаще, чем принято считать? Из трехсот шестидесяти пяти человек, которых проект «Невиновность» помог оправдать за последние десять лет, больше четверти подписывали признание!

Мария озвучила цифры, не задумываясь, и Пиппа только сейчас поняла, что в этом заключается смысл ее жизни. Каждый ее вдох, каждая мысль посвящены сыну, который носит чужие имена: Убийца КЛ, Душитель из Слау, чудовище. Пиппе стало жаль эту женщину… хотя и не настолько, чтобы пожелать ей удачи. Пусть лучше она ошибается.

— Такой статистики я не знала. Было бы очень интересно взглянуть на показания Билли. Однако, Мария, если он наутро отказался от своих слов, почему признал себя виновным в суде?

— Из-за адвоката. — В мягком голосе Марии зазвучали железные нотки. — У меня не хватило денег нанять нормального юриста. Надо было постараться и наскрести. Теперь я очень жалею. — Мария помолчала. Ее дыхание хрипами вырывалось из динамика. — Этот человек заявил, что раз Билли признался и его показания записаны на пленку, то нет смысла доказывать обратное. Он проиграет. У полицейских якобы есть и другие улики, но самое главное — признание. Присяжные поверят не ему, а протоколу. Что ж, в этом адвокат не ошибся; говорят, что признание — самое надежное доказательство вины.