Призрачный страж 2 (СИ) - Золотарев Егор - Страница 21

— Потерпи, сейчас приедут, — сказал я, вытащил из пространственного кольца лечебный артефакт и приклеил ему на руку. — Лучше скажи, зачем вы следили за мной? Только не вздумай врать, менталисты все равно из тебя вытянут правду, — предупредил я.

— Велено убить, но так, чтобы без следов, — выдохнул он.

Дышать он стал ровнее, значит, лечебный артефакт делал свое дело и снял часть боли.

— Зачем ему это надо?

— Нам не надо об этом знать.

— А как вы должны были меня убить?

— Под видом грабителей. Без применения магии.

В это время подъехала полицейская машина и к нам торопливо направился следователь Гаврилов со своими экспертами и подчиненными.

— Константин Сергеевич, что на этот раз случилось? — обеспокоенно спросил он и уставился на лежащего на земле наемника.

— Готовилось очередное покушение на меня. Этот жив. Второй без головы в квартире лежит.

— Живой? Вот это удача! Он сказал, кто его нанял?

— Да. И я намерен к нему сейчас поехать.

— Я с вами. Довольно смертей, возьмем живым.

Так даже было лучше, поэтому я согласился. Узнав, что заказчик и наследник Гориных один и тот же человек, следователь совсем не удивился. Только было непонятно, зачем старику столько денег и артефакты, ведь у него больше не было наследников, а самому ему в гроб пора ложиться.

Когда подъехали лекари, Гаврилов велел двоим своим людям остаться здесь, а мы с ним и еще трое бойцов поехали к дому Зайцевича.

Охрана у шикарного особняка тут же доложила о нашем приезде, но не спешила открывать ворота, пока Гаврилов не пригрозил закрыть их всех в камере за «воспрепятствование в расследовании покушения на убийство князя». Они нехотя открыли ворота, и Гаврилов тут же нажал на педаль газа и рванул к дому. Он опасался, что старик захочет улизнуть, а поимка преступника хорошо скажется на его службе. Особенно на зарплате.

Однако Зайцевич никуда не убегал, а, наоборот, нарядившись в бордовый бархатный костюм, вышел нам навстречу.

Увидев меня, он недовольно скривился и пробормотал:

— Ни на кого нельзя положиться. Заплатил огромные деньги, а он до сих пор жив-здоров.

— И я вас рад видеть, Ростислав Валентинович. Как здоровье? — улыбнулся я.

— Чтоб ты сдох отродье Родионовых, — огрызнулся он.

— Ну зачем же так грубо? Такой образованный, интеллигентный человек, а ругаетесь, как маргинал. Вы все в роду Гориных такие?

— Я не из Горины, но не прочь получить их наследство.

— Как это? — не понял я.

— Ты тупой, что ли? Дед не по отцу, а по матери, — он презрительно скривил губы.

Точно так же делал младший Горин. Так вот, от кого он понабрался.

Тем временем мы все прошли в кабинет, и следователь Гаврилов вместе со своими людьми начал выкладывать на большой письменный стол все, что находил в шкафах.

— Зачем вам наследство, если вы не сегодня завтра помрете? — спросил я у недовольного Зайцевича и вальяжно расселся в кресле.

— Не помру. Паша говорил, что в наследстве есть артефакт, продлевающий жизнь. Именно он-то мне и нужен.

Гаврилов усмехнулся и сказал:

— Ну, теперь-то вы никакого наследства не получите, а вот бесплатные обеды на каторге я вам обещаю.

Старик злорадно ухмыльнулся и еле слышно проговорил:

— Это мы еще посмотрим.

Вдруг я почувствовал, как внутри у меня все сжалось. Хотел вздохнуть, но не мог. Было ощущение, будто мои легкие съежились и слиплись. Я повернулся к следователю и встретился с его испуганным взглядом. Он тоже хватал ртом воздух, но вздохнуть не мог. С его подчиненными творилось то же самое.

— Эх, господа, разве можно недооценивать такого сильного и умного человека, как я? Это вам не хулиганов разгонять и алкашей на улице подбирать. Никто, слышите, никто не посмеет меня и пальцем тронуть. А вот ваши трупы бесследно исчезнут, и никто никогда их не найдет, — он мерзко захихикал.

Я тем временам судорожно соображал, что же делать. У меня перед глазами уже плавали темные точки, чувствовалась слабость и катастрофически не хватало воздуха. Я увидел, как полицейские потянулись за оружием, но тут к ним ринулись охранники, которые появились в дверях. Возникла потасовка, но задыхающиеся люди не могли долго сопротивляться.

— Вот так-то, Родионов. Уж не знаю, почему прадед Горин так невзлюбил твоего предка, но расплачиваться за его грехи будешь ты. После твоей смерти убить сестру и деда будет плёвым делом.

Между тем я был уже на грани обморока и понимал, что если сейчас же что-нибудь не предприму, то просто умру. Я знал, что меня хватит только на один удар, поэтому не хотел использовать огненную магию, а лишь то, что убьет наверняка. Собравшись, насколько это было возможно, я сформировал копье, вскочил с кресла и бросил его прямо в грудь Зайцевича. Это было рискованно, ведь копье могло пропасть раньше, чем долетит до него, но, на мое счастье, оно успело воткнуться в хрупкую старческую грудь и только после этого испарилось. Зайцевич выдохнул и, схватившись за рану, из которой кровь потекла по его бархатному костюму, упал навзничь. Я вдохнул полной грудью и повалился обратно в кресло.

Опешившие охранники не знали, как себя вести и что делать, поэтому просто подняли руки сдаваясь. Полицейские их скрутили, надавали тумаков и повели к машине. Мы с Гавриловым подошли к истекающему кровью старику. Он еще был жив и, возможно, вовремя оказанная помощь помогла бы ему, но ни я, ни следователь не хотели, чтобы он продолжал жить. Из-за него мы чуть сами не умерли.

Дождавшись, когда Зайцевич испустит дух, следователь Гаврилов взял мои показания и отпустил домой. Ему же предстояло еще всю ночь работать.

Добравшись до дома, я принял душ и залез под одеяло. Уже засыпая я подумал о том, что если еще кто-нибудь из Гориных объявится, то уничтожу еще до того, как он даже помыслит что-то сделать со мной или моей семьей.

Утро началось с монотонного пения. Я сначала не мог понять, откуда доносится звук, поэтому вылез из-под одеяла и прошелся по дому. Звук шел из гостиной, поэтому вскоре я нашел певца. Это был зверек, которого Михаил назвал фаником.

— Ты, наверное, проголодался? — я вытащил его из коробки и посадил на диван.

В коробке остались небольшие черные кружки. Ну, не так много он и гадит.

В глиняное блюдо я сложил куриные лапы, орехи и нарезанные фрукты и положил его на диван перед ним. Зверек сразу же набросился на лапы и, закатив глаза, с наслаждением захрустел. Я усмехнулся и пошел готовить себе завтрак, так как при виде его довольной мордашки, уплетающей за обе щеки, у меня тоже проснулся аппетит.

Пожарив яичницу и налив крепкий кофе, я сел в кресло напротив зверька и сказал:

— Музицировать ты умеешь. А разговаривать? Скажи Кос-тя, — я наклонился к зверьку, который уже умял все пять лап и перешел на орехи.

— Кос-тя, — повторил я, но зверек не обращал на меня внимания и ел, изредка почесываясь. — Ну ладно. Тогда давай придумывать тебе кличку. Если ты у меня шпиц, то и имя должно быть собачье. Как тебе Барбос? А Полкан? Баян?

Зверек полностью игнорировал мои попытки хоть как-то привлечь его к обсуждению. Я понял, что он просто животное, поэтому не надо наделять его несуществующими умениями и навыками.

— Хотя фаник тоже хорошо звучит. Будешь Фаником, — сказал я, доел яичницу и пошел в спальню одеваться.

Фаник съел все, что было на блюде, растянулся на диване и снова замурлыкал какую-то мелодию. Удивительное существо.

На учебу мы пошли вместе с Никитой. По пути я рассказал ему о том, что произошло ночью. Он вызвался сопровождать меня везде, выполняя роль охранника, но я заверил, что, скорее всего, нападения на меня и мою семью прекратятся.

— Какие живучие это Горины! Прямо как головы у гидры.

— Лишь бы снова никто не вылез, а то наверняка слух об артефактном наследстве уже разошелся. Мне очень интересно, что произошло между нашими предками. Как-то слабо верится, что все это из-за женщины.

— Лично я верю. Ты прикинь, если бы тебя Лиза отвергла и вышла замуж за меня. Что бы ты сделал?