Кодекс Крови. Книга VII (СИ) - Борзых М. - Страница 20

Сосуд был наполнен магией крови на половину. С учётом тонкой струйки силы, выдаваемой вовне, и сил, потраченных на освобождение сестры, выходило, что я опустошил собственный источник где-то на четверть.

Сейчас нас с Эквадо Тортугасом связывала самая что ни на есть прямая связь. Мы словно атлеты при перетягивании каната стояли на двух концах одного конструкта. Вот только я изо всех сил поддавался, а он непозволительно расслабился. Наши магии смешивались где-то внутри пиявок, присосавшихся ко мне. Я даже впустил его в источник, отгородив плотиной три четверти своих сил и давая возможность Тортугасу хозяйничать внутри меня, как у себя дома. Он должен был поверить, что я на грани смерти, и раскрыться.

И он поверил. Его защита ослабла, когда он всеми силами потянул мою душу к сосуду. Финал. Пленение. Когда-то эрги меня научили простому правилу. Подобное притягивается к подобному. Душой может манипулировать лишь другая душа. Так и с Эквадо. Чтобы заточить мою душу в сосуд, ему пришлось стать моим проводником лично.

Счёт шёл на секунды. Мы стояли на границе сосуда: его душа, серая, грязная, с отпечатками всех его деяний, и моя, говоря по совести, не лучшего качества. А тем временем моя магия стремительно абсорбировала магию Эквадо, скоростным транзитом поставляя её в сосуд. Совсем скоро он из ярко-алого превратился в дымчато-серый, лишь сверху прикрытый прослойкой из магии крови.

— Все вы горазды грозиться! Но берёт всегда моя! У тебя впереди до-о-олгая недожизнь, полная служения и подчинения! Ну а с сестричкой твоей я разберусь чуть позже! Всё равно она сейчас спит под воздействием чар аколарии.

«Выходит, не зря Леон-Марино развязали войну! Жаль только, что поплатились за злодеяние все, кроме самого виновника. Ну, да это мы сейчас исправим».

Мы стояли на границе, но мне слова были не нужны. Обняв своего проводника покрепче, я сорвал плотину с остального магического резерва и грубой силой отправил нас в темницу. Сосуд, почти под завязку наполненный магией Эквадо, с радостью притянул душу своего владельца, отторгнув меня как нечто инородное. Вокруг бушевал алый ураган, душа Эквадо металась по сосуду в поисках выхода из ловушки, но её вдавливало всё глубже в темницу. А затем сосуд вдруг стал кристаллизироваться, заполненный до отказа, он принялся приобретать статичную форму.

— Скажите шаману, чтобы Кардо Тортугас переселялся. Тело отца, максимально подходящее для при приятия родственной души. Я освободил ему жилплощадь. И следите за ним в оба. Если начнёт сомневаться, старика не жалейте.

От Тильды пришло согласие. Дальше смена места жительства души Кардо проходила без моего участия. Я же возвращался в своё тело. Вот только оно стало как будто неродным. Словно я пытался влезть в костюм, из которого давно вырос. Каждое движение вызывало жжение и боль, сперва ещё слабую, но постепенно нарастающую. Всё вокруг виделось словно сквозь туман. Я запустил магическое сканирование организма и с удивлением увидел, что некоторые кляксы магии Эквадо так никуда из меня и не делись, разъедая энергоканалы и отравляя их. Магия крови локализовывала чужеродную магию, защищаясь и вытягивая из меня все силы. Что ж это за магия такая у Галапагоссовых-Черепаховых?

— Что ж так дерьмово-то? Мы же вроде победили, — прохрипел я, не узнавая собственный голос.

— Это отравление, — проскрипел старческий голос рядом. Я чуть было не шарахнулся в сторону, но вовремя вспомнил, кто теперь поселился в теле Эквадо. — Нужно чистить и быстро. Вся магия рода нацелена на то, чтобы очищать души от прошлых воспоминаний и отправлять в Реку Времени для перерождения. А сейчас её в вас столько, что удивительно, как вы ещё потерю памяти не заполучили.

Я же прикинул, сколько мы с сестрой впитали в себя чужого «добра», и мне стало страшновато.

— Камень! — я протянул дрожащую руку с открытой ладонью, пока ещё помнил о нём. От того, отдаст ли сосуд души своего отца Кардо сейчас, очень много зависело. В том числе и длительность его вновь обретённой жизни.

— Прошу! — спокойно передал мне дымчатый макр Кардо, даже не задавая лишних вопросов. Он ошарашенно оглядывался по сторонам, будто заново осознавая себя в этом мире и в новом теле. — Но к лекарям настоятельно рекомендую обратиться. Или к шаманам.

— Сават, сможешь помочь?

— Нет, я же недоучка, — развёл руками шаман, подозрительно косясь на Эквадо, которого последние двадцать пять лет считал мёртвым. Ещё менее дружелюбно взирал на кровного врага Серхио Леон-Марино.

Единственное, что его сдерживало от опрометчивых действий, было щупальце Тильды, надёжно обвившее его тело. Но вот рот ему заткнуть она не догадалась.

Поток ругани в разных вариациях там был такой, что можно было заслушаться, но поскольку все они шли на иностранном языке, то для нас были сплошной тарабарщиной. Лишь скривившийся Эквадо-Кардо сигнализировал, что там не было ни одного приятного пожелания.

— Кардо, если дашь клятву на крови не повторять отцовских экспериментов, то могу забрать с собой, — коротко описывала я перспективы для Тортугаса. Он, в отличие от папаши, показался мне весьма разумным. — Здесь твоя жизнь будет весьма короткой. В одиночку родовые войны не выигрываются. По себе знаю. Тем более, что претензии Леон-Марино обоснованные. Аколарию-таки твой папаши пленил.

— Хоть сейчас могу принести союзную клятву! — быстро оценив все за и против, ответил Кардо.

— Мне твоя союзная клятва до одного места. Один лишь геморрой от неё, никакой прибыли, — тоже не стал я играть в благородство. — Пойдёшь в вассалы, вступишь в клан.

— Согласен, — спустя секунду отозвался молодой Тортугас в старом теле, ведь выбора у него, по сути, и не было.

Император рвал и метал. Всё произошедшее показало, что он окончательно утратил контроль над ситуацией. А началось всё с того, что после побега княгини Виноградовой с аудиенции, к Петру Алексеевичу пожаловал мать невесты и верный вассал Мария Петровна Белухина. Она интересовалась личностью старика Галапагоссова-Черепахина, оказавшегося среди гостей на свадьбе.

В результате короткого разговора и проверки документов баронесса покинула его покои слегка озадаченной.

Следом в покои ворвался Медведев и сообщил, что с Андреем что-то случилось. После инцидента с пропажей Марии, которая мирно спала под иллюзией Акиро Инари, император дал распоряжение снабдить детей артефактами учёта сна и отдыха с определением местоположения в таком состоянии. Под эту задачу даже выделили парочку сотрудников, которые и мониторили режимы принцев и принцесс и должны были докладывать о несвойственных нарушениях графиках. Так было и сейчас.

Артефакт показывал, что Андрей сейчас тихо-мирно сопит где-то в сугробе посреди полянки в чаще леса. Вот туда-то и просил решения отправиться Медведев вместе с группой захвата. На что и получил добро.

А потом всё и вовсе пошло наперекосяк. Группа захвата принесла один за одним тела княгини Виноградовой, мечущейся в беспамятстве, принца Андрея и Искандера Кёпеклери, находящихся в глубочайшем сне на грани комы, и тело волчицы княгини, больше похожее на кусок отбивной с шерстью. По описанию очевидцев, крови с неё натекло столько, что помереть должна была ещё на месте. Да только держалась она стойко. И стазис был тому подмогой.

Первым, как ожидалось, привели в чувство принца. Его император посещал в личном лазарете Белухиных уже спустя пару часов. И новости сына не радовали.

— Она частенько бывает неправа, но до такого явно бы не додумалась! — по третьему кругу пытался защитить император дочь.

— Да какой-там⁈ — взорвался Андрей, что было в корне ему не свойственно. Кажется, общение с прямолинейными охотниками пошло ему не на пользу. — Отец, проблема в том, что Машка совершает ошибку за ошибкой. Сперва она развязывает войну, а проиграв её, посмела привлечь для решения местных вопросов иностранца! С таким успехом мы не заметим, как все ключевые вопросы у нас будут решать они, не мы.