Протокол "Наследник" (СИ) - Лисина Александра - Страница 12

Третий вариант был еще хуже и подразумевал, что с вероятностью примерно в тридцать процентов в процессе слияния я выживу, но никаких полезных свойств не обрету.

Наконец, четвертый закладывал вероятность аж в сорок четыре процента на то, что во время слияния я по тем или иным причинам просто сдохну, что меня, разумеется, не устраивало. Да и в первых трех вариантах, несмотря на возможные уберплюшки, риски превышали все разумные пределы.

— Блин! Да почему так-то⁈ — воскликнул я, когда ознакомился с выкладками Расхэ и все их забраковал.

— Потеря контроля, — раз за разом твердила в ответ на мои запросы система. — Протокол «Слияние» несет угрозу ослабления управляющих функций модуля «АЭМ-3». Ослабление контроля ведет к преждевременному завершению процесса. Вероятность сохранения контроля над протоколом «Слияние» после завершения первого этапа снижается до сорока процентов. На втором этапе — до двадцати. На третьем — до нуля. Вероятность полной утраты управляющего поля — от сорока до девяносто девяти процентов.

Тьфу. Вот об этом я и говорю — без управляющего поля найниитовые частицы представляли собой обычный, только очень мелкий, практически невидимый взгляду песок. Почти что пыль, которая не имела и половину той ценности, которая была у настоящего найниита.

Но если я потеряю Эмму, то какой тогда в этом смысл? И есть ли резон вообще рисковать?

Промучившись несколько часов кряду, но так и не найдя достойного выхода из ситуации, я уже хотел было предложить Эмме рассмотреть варианты с частичным слиянием, но потом мне в голову пришла более дельная мысль.

— Слушай, а если ты сохранишь себя как личность, то сможешь удержать контроль над процессом вплоть до окончания последнего этапа?

Отец Адрэа ни в одном из предложенных протоколов не предусматривал подобного варианта. В его понимании расщепленная личность сына должна была стать цельной, а отдельно существующая часть сознания пацана никоим образом его не устраивала.

Но я-то — не его сын! Я вообще посторонний человек, чья личность расщеплению не подвергалась! А значит, Эмма — не кусок моей же собственной души, а, можно сказать, сосед по разуму. Товарищ по несчастью. Возможная подруга, которая могла бы и дальше меня выручать при условии, что мне удастся ее сохранить.

Да и кто, кроме нее, подскажет мне, что делать, если станет совсем туго? Кто сможет с легкостью влезть в Сеть и выдать почти любую информацию на-гора? Кто наконец сможет постоянно и с гарантией поддерживать управляющее поле, оберегая и сохраняя полученные от нее найниитовые частицы?

И все же вопрос привел систему в тупик. По-видимому, решение подобных задач в нее не закладывали. Пришлось повторить запрос дважды, сделать уточняющие замечания и заодно напомнить о директивах, прежде чем Эмма очнулась от ступора и начала анализ данных заново.

Мне после этого пришлось ждать почти полчаса, пока система не завершила прокрутку новых вариантов развития событий. Зато, когда она закончила, итоговые цифры стали выглядеть намного интереснее.

В частности, получалось, что если в процессе слияния Эмме удастся сохранить себя хотя бы на треть, то с вероятностью в пятьдесят шесть процентов она сумеет без проблем удержать управляющее поле. Если повезет, то примерно треть имеющихся у нее найниитовых частиц успешно приживутся и начнут функционировать в моем теле, а сам я, как говорится, не потеряю вообще ничего.

Если же Эмма сумеет сохранить себя наполовину, то я уже с вероятностью в девяносто процентов я заполучу как минимум половину принадлежащего ей найниита, а вероятность сбоя в работе управляющего поля снизится более чем на двадцать процентов.

— А что будет, если ты сохранишь себя целиком? — осторожно повторил я мучающий меня вопрос, когда система закончила предварительные выкладки.

— С вероятностью в девяносто девять процентов носитель крови будет поглощен модулем «АЭМ-3», — бесстрастно ответила на мой вопрос система. — Его личность заменится на искусственно созданную личность модуля. Как результат — сбой системы. Смерть мозга. Смерть носителя. Прекращение существования модуля.

— А как же директива номер один и номер два? Они что, потеряют после слияния свой приоритет?

— Ответ положительный. В отсутствие носителя как самостоятельной мыслящей единицы приоритет директив номер один и номер два автоматически утрачивается.

— Та-ак. А если директивы пересмотреть и сделать их приоритетными, независимо от состояния носителя?

Эмма снова смешалась.

Какое-то время шар в моей руке растерянно мигал, то стремительно покрываясь маленькими острыми иглами, то снова их пряча, будто спохватившись. А затем еще более растерянно выдал:

— Допуск… пш-ш… разрешен. Пересмотр директив возможен. Необходима перезагрузка.

Я мысленно потер руки, формулируя про себя новую задачу.

— Тогда рассчитай мне варианты по реализации протокола «Слияние» с учетом новых вводных. Исходные директивы теперь у тебя будут следующие…

Когда я закончил перечислять свои требования, Эмма надолго задумалась. Шар в моей руке яростно замигал, как прибор, перед которым поставили невыполнимую задачу. А спустя какое-то время система совсем другим тоном выдала более чем обнадеживающую информацию:

— Новые директивы сохранены. Приоритет интересов и сохранности жизни носителя крови — высший. Все ограничения для носителя сняты. С учетом новых вводных вероятность успешного завершения проекта «Слияние» составляет восемьдесят четыре процента. Вероятность сохранения личности носителя — сто процентов. Вероятность сохранения магического дара — сто процентов. Вероятность сохранения автономного модуля «АЭМ-3» — восемьдесят семь процентов. Вероятность кратковременного сбоя в поддержании управляющего поля — двадцать девять процентов. При этом вероятность безвозвратной потери пятидесяти процентов найниита составляет пятьдесят девять целых и три десятых. Вероятность потери трети имеющегося найниита — около восьмидесяти восьми с половиной процентов…

Хм. Термин «безвозвратная потеря» мне категорически не понравился, однако во всем остальном прогнозы выглядели оптимистично.

— Если сбой все-таки произойдет, ты сможешь потом восстановить потерянные частицы? — спросил я, когда Эмма умолкла.

— Ответ положительный.

— Сколько на это понадобится времени?

— При полном переходе модуля «АЭМ-3» в тело носителя и при сохранении доступа к потерянным во время слияния частицам скорость восстановления составит от шестнадцати месяцев при потере тридцати процентов частиц и от тридцати двух месяцев при потере пятидесяти процентов и выше.

Я задумчиво кивнул.

То есть не так все страшно. Даже если я лишусь половины исходной массы найниита, но при этом погибшие частицы останутся в прямом доступе, то через несколько лет Эмма сумеет переработать получившийся найт и создать из него найниит заново, причем без потери качества.

— Дальнейший рост количества частиц будет возможен? — снова спросил я, оценив перспективы.

— Ответ положительный, — снова порадовала меня система. — Скорость воспроизведения можно увеличить при наличии необходимых ресурсов.

Хм, ресурсы…

Сейчас Эмма создавала новые частицы из отработавших свое старых. Этакое безотходное производство, за счет чего количество частиц сохранялось в неизменном виде. Однако после слияния система сможет использовать ресурсы моего собственного тела для создания новых частиц. То есть популяцию можно будет расширить. Вопрос только, какой ценой?

— Какие именно материалы для этого потребуются? — поинтересовался я, прикидывая возможные варианты.

Эмма послушно перечислила несколько названий, которые оказались мне незнакомы, но из пояснений стало ясно, что это — всего лишь элементы местной таблицы Менделеева. У нас на Земле таких, разумеется, нет, но система заверила, что на Найаре эти вещества встречаются достаточно часто, так что найти их вполне реально, ввести внутрь моего организма несложно. Поэтому при наличии самого найта то, что у природы занимало столетия, Эмма была готова воспроизвести самостоятельно, благо мини-лаборатория в лице моей пока еще маленькой, но производительной и активно регенерирующей печени будет у нее под рукой.