Бездушный (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 9

— Как «так»?

— Вот эта неприкрытая неприязнь, пренебрежение? Брезгуете моей едой. Я же от души предлагаю, — с каждым словом накручиваю себя, начиная злиться на этого бездушного гада. — Вы же хотите есть. А я, между прочим, очень вкусно готовлю! — заявляю ему.

На эмоциях взмахиваю лопаткой, и кусок лазаньи отлетает в стену, шмякаясь на пол, оставляя жирное пятно.

— Ой, — прикрываю глаза. — Простите, — снова мямлю. Идиотка.

Ну не хочет есть, и не надо.

Что я тут решила свой гонор показать?

Больно надо уговаривать тут этого сухаря.

Беру тряпку, кидаюсь убирать. А мужчина усмехается за моей спиной. Разворачиваюсь. Смеётся, качая головой. И его глаза впервые становятся живые. Ему идут эти мимические морщинки в уголках глаз и хриплый смех.

— Ладно, давай свою лазанью. Меня впечатлила презентация блюда, — соглашается он.

То-то же. Пытаюсь оттереть со стены пятно. Почти получается, но остается едва заметный след.

— Всё, успокойся, фея чистоты. Грей свою лазанью и чайник поставь, — говорит снова строго, но мне уже не обидно.

Ставлю тарелку с едой в микроволновку, включаю чайник, достаю заварку, порхая по кухне. Во мне столько энергии. Так хочется о чем-то поговорить с мужчиной. Да о чем угодно. Но я не решаюсь.

— У меня завтра выходной, но я уеду всего на несколько часов. Поэтому можно отпустить Раису Алексеевну пораньше. У нее наверняка есть важные дела в выходной.

— У тебя редкие выходные, пользуйся ими по полной.

— Да нет. Дел у меня нет. Я могу.

— Договаривайся тогда с Раисой Алексеевной, — отмахивается мужчина.

— Я ей не нравлюсь. Боюсь, мы не договоримся.

— Главное, чтобы ты нравилась Артему.

— Да, это главное, — киваю.

Ставлю перед мужчиной тарелку, приборы, чай в заварнике, пару чашек для нас, сажусь напротив. Пока Роберт Станиславович пробует лазанью, разливаю чай.

— Ну как? Вкусно? — интересуюсь я, подпирая рукой подбородок.

— Вкусно, — кивает, продолжая есть.

— Вот, — самодовольно улыбаюсь. — А какие я омлеты готовлю по утрам. Уверена, уже жалеете, что отказались, — выдаю ему.

Мужчина молча ест, а я пытаюсь отвести взгляд и так откровенно не пялиться на него, но снова натыкаюсь на эти руки, и там всё прекрасно, кроме обручального кольца.

— Маш, иди спать, — снова отсылает меня.

Ну вот опять…

Я лезу в его личное пространство.

Да?

Перехожу чужие границы?

Похоже, да...

— Ладно, — пытаюсь контролировать голос, но опять выходит обиженно. Встаю из-за стола, выплескиваю в раковину свой чай, который я даже не попробовала.

Что он заладил: «Иди спать, иди спать!» Как ребенку!

Я не ребенок, я женщина, а он либо смотрит на меня свысока, либо смеется.

Гад!

Не буду больше вообще с ним разговаривать.

Только по делу.

Всё!

Нервно мою чашку, громко ставлю ее на сушилку и иду мимо мужчины на выход.

Задеваю ножку стула и, естественно, лечу вниз лицом. У мужчины хорошая реакция, он подхватывает меня за талию и дергает на себя, предотвращая падение.

Выходит так, что я плюхаюсь ему на колени.

Замираю, зажмуриваясь.

Я прижата к сильному телу спиной, мужские руки крепко стискивают мою талию. В животе что-то переворачивается, по коже прокатывается волна мурашек. Его запах врывается в легкие. Если раньше я ощущала всего лишь шлейф, то сейчас концентрированный мужской аромат кружит голову. Уплываю, чувствуя, как начинают колотиться сердце и потеть ладошки, дыхание сбивается. А мужчина, кажется, и вовсе не дышит. Всхлипываю, когда он шумно втягивает запах моих волос.

Ой, мамочки.

Так нельзя.

Нужно срочно слезть с его колен.

Но я не могу – ноги ватные, меня размазывает эта неожиданная близость, будя что-то такое тягучее, горячее и ранее неизведанное.

Он сам снимает меня с колен, ставя на ноги. А я пошатываюсь, хватаясь уже за стол. Слов нет, они где-то потерялись, моргаю, боясь посмотреть ему в глаза.

— Осторожнее надо быть. Смотри под ноги!

Меня отрезвляет его холодный, снова высокомерный тон. Киваю, как дура, и молча убегаю из кухни наверх. Несусь по лестнице и запираюсь в своей комнате, пытаясь отдышаться.

Мария

Просыпаюсь, оттого что чувствую, как кто-то плюхается на мою кровать. Открываю глаза – Артем сидит рядом и смотрит на меня.

— Доброе утро, — подтягиваюсь. Мальчишка кивает. Еще сонный, в пижаме – видимо, тоже только что проснулся. — Сегодня выходной. Выспался уже?

В воскресенье у Артема нет режима. Он может спать сколько хочет, играть и делать всё, что пожелает. Но без меня. Только я не уверена, что с ведьмой он это себе позволит. Морщусь от перспективы столкнуться сегодня с Раисой Алексеевной.

— Давай еще поваляемся? — с улыбкой заваливаю мальчишку на кровать и начинаю щекотать. Тема смеется, отмахиваясь от меня.

Лежим всего минут пятнадцать, на большее у ребенка не хватает терпения. Он ёрзает, играет с моими пальцами, загибая их.

— Ладно, встаём, пойдём умываться.

После утренних процедур выбираю Теме одежду и, пока он копошится, убегаю в свою комнату и одеваюсь сама.

Спускаемся вниз на завтрак. Тема находит кота на подоконнике, который с удовольствием жует комнатный цветок, обгрызая его.

— Гарфилд, нельзя! — щёлкаю пальцем по наглой рыжей морде. — Хулиган.

Артем берет кота и садится с ним на диван. Иду в кухню готовить завтрак, но останавливаюсь, поскольку слышу там голоса ведьмы и Роберта Станиславовича.

— Это шерсть, запах и зараза, — возмущается Раиса Алексеевна. Торможу, не решаясь войти. Возвращаюсь к Теме, садясь с ним рядом и поглаживая кота. — От него нужно избавиться! — громко выдает женщина. Артём прижимает кота к себе и смотрит на меня умоляющим взглядом.

— Не бойся, я договорилась с папой, — шепчу ему.

— Почему ты идёшь на поводу у этой... — снова вскрикивает женщина. Не договаривает мое имя, называя меня «этой». Мужчина ей, конечно, отвечает, но очень сдержанно, и нам, к сожалению, не слышно его слов.

Эмоциональная тирада ведьмы заканчивается, она выходит в гостиную и застывает, осматривая нас строгим взглядом.

— Доброе утро, — здороваюсь я. Хотя утро совсем не доброе с ее появлением. Женщина кивает.

— Артем, отпусти животное, — брезгливо указывает она. — Вымой руки и иди завтракать.

Меня на завтрак не приглашают. Но мне и не очень хочется есть в присутствии этой женщины.

— Мария, у вас выходной, вы можете быть свободны, — строго сообщает она мне тоном директора лицея.

Артем не отпускает кота, а вручает его мне и идет мыть руки. Тем самым мальчик доверил мне животное.

Забрать его, что ли, с собой?

А то с этой ведьмы станется, отравит животное. Забираю кота и под пристальным взглядом Раисы Алексеевны поднимаюсь наверх.

— Было бы замечательно, если бы ты не высовывался из этой комнаты до моего прихода, — говорю коту, отпуская его на свою кровать.

Валяюсь около часа, бесцельно листая каналы на телевизоре. В одиннадцать иду в душ, укладываю волосы, надеваю платье персикового цвета, рассматривая себя в зеркало. Сажусь в кресло возле окна, подкрашивая глаза. В двенадцать приедет Ванечка. Погуляем. Я обещала.

Дверь моей комнаты приоткрывается, в нее протискивается Артем, садится на кровать и протягивает коту несколько шариков сухого корма на ладошке. Гарфилд с удовольствием хрустит.

Мальчишка грустный.

Мне вот интересно, неужели родную бабушку не беспокоит то, что ее внука угнетает ее появление?

У меня была замечательная бабулечка. Она пекла мне самые вкусные блинчики, пирожки и оладушки, вязала носки и шарфики и брала меня с собой на дачу, где росла самая вкусная клубника. А еще моя бабулечка просто не умела ругаться, на все мои детские шалости она лишь качала головой. А Раису Алексеевну Артем не любит.