Бастард рода Неллеров. Книга 2 (СИ) - Усов Серг - Страница 9

— А, помню. — продолжаю спуск по лестнице. — Служанку свою за что-то налысо выстрегла и прикрыть голову чем-нибудь не разрешает. Да? Правда, весёлая старушка. Шутит так, что обхохочешься.

— Да. Так что, отправлять?

— Конечно. Секретов в письме никаких нет. Надеюсь, не скормит его несчастной рабыне вместо десерта. Вечером зайди, ещё кое-сто обсудим.

Это театр начинается с вешалки, а моя, то есть, монастырская библиотека с огромного вытянутого в длину что та электричка зала, в котором десятки монахов за наклонными столами, чем-то смахивающими на кульманы конструкторов или пюпитры для нот у музыкантов, переписывают и перерисовывают книги.

Разделение труда наблюдается — одни братья выводят буквы, оставляя на пергаменте места для рисунков, другие занимаются художествами. У первых рабочие инструменты — перья и чернила, у других краски и кисточки.

Брат Валерий встречает меня в центре зала, освещаемого не только солнечным светом из узких окон по обе стороны помещения, но и тремя магическими светильниками, изготавливаемыми братьями Георгом и Алексом. Казначей тоже не гнушается магической работы на благо обители. И вот как его за растрату изгонять? Не бывает в жизни только белого и чёрного цветов. Порой негодный человек приносит больше блага, чем праведник.

— Пойдёмте сюда. — приглашает меня старший библиотекарь в отдельную комнату. — Я отобрал вам десяток манускриптов. Выберите себе, что первым делом почитать. Хотите азы боевой магии освоить вначале?

— Разумеется. — вру, как это, увы, часто в новой жизни со мной случается. — Если завтра война, если завтра поход, надо быть готовым. Времена сложные сейчас.

— Это да. — с энтузиазмом соглашается старик Валерий. — Нынешнее поколение совсем испортилось. В наше время мы чтили заветы Создателя искренне. А сейчас? Вы посмотрите, что происходит!

— Это ты про эти книги мне сказал? — не отвлекаюсь на старческое брюзжание, сам могу, если надо, не хуже. — Ничего себе!

Фолианты по магии могут служить в качестве оружия и без их чтения. Одним только своим весом. Любой возьми, по башке им врагу долбани, и победа в кармане. Сам я их не упру, точно. Мне надрываться и не надо, принесут, куда скажу.

На самом деле сейчас я загорелся идеей исцеления милорда Карла Монского. Нормальный парень, даже с юмором, в его-то положении. Инициировался, вернее, недоинициировался он поздно, так что, окончательно обезумеет не скоро, а нужно, чтобы вообще не стал сумасшедшим. Как этого добиться? Точного ответа конечно же у меня нет, но есть надежда.

Юлиана, когда её однажды спросил, как это умудряются держать в плену одарённых, сообщила, что есть заклинания, которые нейтрализуют источник, разрывая связь между ним и сознанием мага. Она толком-то ничего не знала, но кое-что объяснить смогла. Такие заклинания могут накладывать лишь очень разносторонние в плане стихий одарённые, и держится блокировка недолго, надо постоянно, раз в сутки-двое, обновлять. Но чего у меня полно, так это разноцветья жгутиков — шутка ли, сорок два, о таком даже не слышали — и уйма времени. Почему бы не попробовать продержать бунтующее магическое ядро одержимого в изолированном состоянии? Что-то мне подсказывает — иномирная логика? — должно получиться.

Прославлюсь, как тот Менделеев? Не, мне слава не нужна. Свалю на чудодейственную силу монастырской водицы. Буду совмещать свои магические практики с потчеванием несчастного милорда водой. А то и вовсе купель ему устрою. Точно! Эврика! Распоряжусь ему ванны устраивать. Запутаю всех к чертям.

Пока размышляю, листаю страницы одного фолианта за другим. Чувствую, как начинаю переполняться восторгом. Повезло мне с доставшейся профессией, к которой прилагается доступ к таким замечательным книгам. Приказываю отнести все отобранные тома ко мне в покои, аббат я или где?

Вижу, что брат Валерий не рад моему приказу. Он бы предпочёл по одной мне книги выдавать, как в читальном зале Ленинской библиотеки. Но спорить с настоятелем не решился. Вздохнул. Видимо вспомнил о порочности молодого поколения.

— Братья Олег и Леопольд. — позвал библиотекарь самых могучих из своих подчинённых. — Идите сюда.

— Мне бы ещё парочку с приключениями. — вспоминаю, что отдыхать за чтением развлекательной литературы тоже когда-нибудь нужно. — Перед сном пусть принесут.

К себе возвращаться не стал, решаю навестить своего будущего пациента. Вышел из библиотечных комнат и направился ещё ниже, на первый этаж, где в самом конце левого крыла здания располагались карцеры.

Подвергать монахов телесным наказаниям было нельзя, а вот сажать их под замок на хлеб и воду вполне. Часто случалось за что. Винопитие-то не запрещено, не все умеют себя контролировать в пьяном состоянии. И драки случались, и дебоши. В общем, братья — люди как люди, и милосердие иногда стучится в их сердца, если вспомнить Михаила нашего Афанасьевича.

В отличие от дворца, где меня обязательно кто-нибудь сопровождал, здесь, в своей обители, я, что тот кот, гуляю сам по себе, и мне так намного больше нравится. Кот, мыши, крысы. Где-то от кого-то я уже слышал — от кузины? — что в Рансбуне, столице, появились привозимые из империи кошки. Надо будет заказать, ночью в моей спальне слышался шорох в углу.

Нет, с грызунами при помощи ядов тут научились бороться, но мыши и крысы появляются вновь и вновь. Надо попробовать защититься от них кошками. Да и забавные они, кошки-то. Мы с Дашей всегда держали их дома. Хотя, после смерти очередного питомца клялись больше не заводить, но каждый раз свои обещания не выполняли.

В коридоре перед дверями переоборудованных в карцеры четырёх келий сидел на табурете слуга-надзиратель и так увлечённо ковырялся пальцем в носу, что заметил меня, когда я подошёл к нему почти вплотную.

— Ваше преподобие! — вскочил он, едва не уронив на пол табуретку.

— Моё, моё. — соглашаюсь. — Как себя чувствует наш милорд Карл?

Кроме входных дверей в здание и тех, что перегораживают в некоторых местах участки коридоров, все остальные имеют форму арки. Чем-то архитекторам и строителям обители понравилась такая форма. Эстеты, чего уж. Да, и окна, кстати, сейчас пришла в голову мысль, либо стрельчатые — заострённые, либо дугообразные вверху.

В общем-то я не против, только не пойму зачем это нужно при здешнем дефиците и дороговизне стекла. Приходится лишний раз мучиться, придавая ему нужную форму, или переплетать окна проволокой и закрывать мозаикой. Впрочем, получается красиво.

Двери у карцеров тоже арочные, только в их центрах на уровне лица прорезаны крохотные квадратные незакрывающиеся оконца. Решёток там нет, но и без того размер не позволит даже голову в них просунуть.

Заглядываю. Милорд Монский лежит спиной подогнув ноги на единственных в комнатушке деревянных нарах. Кроме них в карцере имеется ещё табурет и кадка для нечистот. Карл подстелил под себя свой плащ, а в качестве подушки использует свёрнутый в рулон кафтан. Одержимый не спит, глядит в потолок не мигая, закинув за голову руки.

Вот ведь козлы тупые. Не скажешь — не сделают. Неужели трудно было хоть какой-нибудь тюфяк с одеялом выдать больному? Благородный всё же, а не бомж пойманный на краже. Ну, да не честно свою собственную непредусмотрительность сваливать на других. Не первый день в новом мире, а с учётом опыта и памяти Степа так и не первый год. Пора бы уж соображать, как тут всё работает.

Пока я разглядывал обстановку, Карл меня увидел, довольно бодро встал и подошёл к окошку.

— Привет, Степ.

— Привет. Ты извини, что упустил вопрос с твоим размещением. — извиняюсь и чувствую, что делаю это искренне, балбес я безответственный, словно с вселением в юное тело и мозги на бестолковые променял. — Сейчас же распоряжусь, чтобы тебе принесли всё необходимое для уюта. Если конечно можно считать уютной жизнь в монастырском карцере.

— Можно, можно. — вдруг смеётся совсем не озлобленно. — Спасибо тебе огромное. Тут всяко лучше, чем в подземельях, где я последние полтора года обитаю. Постараюсь сильно не разламывать здесь всё. — это он так шутит, одержимые совсем никак не могут себя контролировать, впадая в буйство. — Если ещё решишь не пытаться меня исцелять, дашь мне спокойно окончательно обезуметь, то, попав к Создателю, буду ходатайствовать за твоё долголетие.