Американец. Хозяин Севера (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 33

Впрочем, я не стал почивать на лаврах. У меня была уйма работы по основной специальности. С одним только Шуховым предстояло «привязать по месту» доработку и «посадку по месту» целых пяти установок — термического крекинга, получения искусственного асфальта, пиролиза дихлорэтана и двух котлов, разработанных Кузьминским.

Самого Павла Дмитриевича я планировал аккуратно привлечь к разработке бензопилы. Как я успел убедиться, все «кубики», из которых её собрали, уже были в наличии: цепная пила, шина и двигатель внутреннего сгорания к настоящему моменту уже были известны. Я даже оформил патенты на принцип устройства. Но вот назвать то, что в итоге собрали питерские мастеровые по моему заказу иначе, как «ублюдочным творением», язык не поворачивался. Причем это касалось всех трёх устройств. Вот я их сюда и привез. Думал дать мужикам испытать, а Павел Дмитриевич поглядит. Авось и сообразят вместе, как из «вот этого» получить нечто реально полезное. А там и других изобретателей подключу. Задача-то важная, пусть и мало кто это понимает!

Да, именно так. Бензопила по важности у меня стояла даже выше изобретения лампочки. Потому что лампочка — это «для всего человечества». Оно и подождать могло, не облезло бы. А вот мои проекты без бензопилы могут накрыться медным тазом. Просто нет столько народу в этих местах, чтобы вручную валить объем леса, позволяющий окупить и строительство канала, и электрифицированной железной дороги. А те, кого я сюда сумею затащить, мне для иного надобны! Не лес валить, а ГЭС, заводы и фабрики строить. Ну и города с поселками. А потом работать на этих заводах, проживая в этих городах.

Так что нефиг! Любые деньги потрачу, всех, кого можно, включая и Менделеева, запрягу, но бензопила у меня заработает, как миленькая!

Дойдя до этой мысли, я вспомнил урок, преподанный мне Натали. Что не стоит руководителю «все на себя тянуть». И что надо объяснять, какие вещи я считаю действительно важными и почему. И сделал себе «зарубку на память» — обязательно объяснить ей про важность бензопилы. Можно не сомневаться, потом она ни с меня, ни с Кузьминского с живых не слезет, пока работающего образца не принесем.

А ведь еще Доливо-Добровольского и Гребеневича надо свести с Тимоновым, проектировавшим плотину и гидросооружения ГЭС, и с Тищенко, оставленным мной на энергетическом хозяйстве. И Андрея Горобца освободить от прочих дел, чтобы «наваял» мне побольше вольфрамовых спиралей для презентации новой «лампы Воронцова».

А еще выслушать отчеты о делах на предприятии, прикинуть, где ставить цеха для двух новых производств, а где бараки. Плюс на заре тренировки в стрельбе с Генри Хамблом. И очередные совещания, вызванные переносами сроков.

В общем, голова шла кругом, а часов в сутках явно не хватало. Впрочем, когда оно было иначе-то?..'

Неподалеку от Балтимора, 15 мая 1899 года, понедельник

— Когда планируешь вернуться, дорогой?

Фред, не удержавшись, скривился. Нет, раздражение вызвал не сам вопрос. И даже не тон, которым он был задан. Миссис Морган, как и положено хорошей американской жене и матери, идеально соблюла баланс заботы, печали от долгой разлуки с мужем и смирения с судьбой жены бизнесмена. Подкопаться невозможно. Но вот грыз душу Фреда червячок сомнения. С тех сумасшедших двух дней, когда он увеличил своё состояние в двенадцать раз.

Нет, в первый вечер, когда он вернулся усталый как собака, но страшно довольный, и похвастался жене, что «сделал» сегодня восемь миллионов, ничего такого еще не было. Напротив, Мэри по своей инициативе понятливо смешала ему один за другим три коктейля, помогая сбросить дикое напряжение этого дня. Следующим утром, когда их разбудила странная телеграмма этого сумасшедшего Воронцова, все тоже было, как положено в образцовой семье англосаксонских протестантов. За те четверть часа, пока он просмотрел сертификаты купленных партий концентрата и убедился, что в телеграмме сказана правда, она быстренько на спиртовке сварила ему кофе и завернула с собой пару сэндвичей.

А вот вечером, когда он вернулся, заработав игрой на понижение еще больше, чем накануне, он несколько раз поймал на себе её странные взгляды. А то, что ненавистный тесть тоже играл на понижение, заработав почти столько же, сколько и он, навело на мысли.

«Уж не Мэри ли сообщила отцу?» — гадал он.

Впрочем, уже на следующий день он узнал, что Элайя Мэйсон просто тоже получил телеграмму Воронцова. И это озадачивало ещё больше. Откуда эта забота? Друзьями они никогда не были, так, ровное общение в самом начале знакомства. Потом у Воронцова появились веские основания не любить ни Фреда, ни Мэйсонов. И пусть он заявлял, что «всё забыл», пусть принял компенсацию за обиды. Можно поверить, что он не стремится мстить. Но заботиться-то с чего? Ведь не такой же он дурак, чтобы не понять, что предупреждение поможет нелюбимому им Моргану не только вывернуться из ловушки, но и заработать? Позлорадствовать-то можно было бы и вечером, а не утром. А тут — телеграмму с предупреждением прислал. Да не одну, а целых три!

Зачем? Ну, вот зачем он так поступил⁈ Вопрос жёг, не позволял ни сосредоточиться на делах, ни радоваться полученным «плюшкам». Он буквально отравлял ему жизнь!

И вдруг, при очередном странном взгляде жены, Фреда буквально осенило. Мэри — вот причина! Этот Воронцов, несомненно, до сих пор любит её. Отсюда и телеграммы в три адреса! Этот проклятый русский просто не дал «опустить на дно жизни» ни её мужа, ни отца.

Ха! Стоило понять мотивы Воронцова, как нашлось объяснение и странным взглядам жены! Мэри, несомненно, нашла такое же объяснение «загадке телеграмм», и вообразила себе невесть что о «благородстве» прежнего ухажёра! Как же, благородство! Нет, его, Фреда, не проведёшь! Он все понял про этого гнусного типа. Просто нашёл такой хитрый способ отравить жизнь удачливому сопернику за руку и сердце Мэри, вот и все! Хитро придумано, не поспоришь. Но бескорыстием тут и не пахнет. Недаром премию запросил. Ну да ничего, будет ему «премия»! Фред выслал ему тот бесполезный ниобий, пусть подавится! Да еще и приписочку сделал издевательскую, мол, берите, «обошелся он мне недешево»!

— Через неделю, не раньше, дорогая! — тут Фред сделал значительное лицо, — отправляюсь «ковать миллионы». А это дело хлопотное, сама понимаешь! Заодно присмотрю нам квартирку на Манхэттене. Пора нам туда перебираться!

— Милый, как это замечательно! — завизжала Мэри, повиснув у него на шее и осыпав поцелуями. — Что же ты раньше не сказал⁈

— Выбирал время, дорогая! — И Морган самодовольно ухмыльнулся. Пусть Воронцов мечтает, о чем вздумается! Но жена будет любить лишь его, Фреда. И в эту поездку он сделает следующий крупный шаг к этому!

И тесть перестанет путаться под ногами. Сейчас Фред аккуратно подготавливал «развод» и с тестем, и с его трестом. Странная всё же штука — жизнь. Еще пару месяцев назад пределом мечтаний Фреда было стать Председателем Совета директоров этого треста, выкинув с этого поста зануду-тестя. А сейчас эта должность стала лишь досадным обременением, отнимающим время от главного. Нет, теперь он выкупит у треста акции «Электрического Клуба» и сосредоточится на электрическом бизнесе. А строительным трестом пусть управляет тесть, ему это, вроде, нравилось. Да и лучше так будет. Они с женой переедут в Нью-Йорк, тесть останется тут, в Мэриленде. И не будет «тянуть на себя» ни жену Фреда, ни сына. Да, он, Фред, воспитает из мальчика настоящего Моргана! И никаких Мэйсонов! Хотя нет, дедушку можно прихватить с собой. Очень уж он ловко всякие тайны раскапывает. А это, как оказалось, может приносить большие деньги.

— Да уж, мистер Воронтсофф, вы, может, и гений по части изобретений всяких, но секреты свои хранить не умеете. Во всяком случае, не от меня! — самодовольно сказал Фред.

Ему есть от чего быть довольным собой! Отослав этому Воронцову «премию» в виде почти центнера бесполезного концентрата ниобия, Фред снова задумался об его мотивах. Ну не верил он, что этот амбициозный ублюдок вот так, просто дал ему заработать. Этот русский ведь и Эдисону вызов бросал, хоть тот ничем русского и не задел. Пообещал «превзойти» — и нате, превзошел. На публику. И теперь над Эдисоном посмеиваются.